Черный тюльпан - Андрей Дышев

– Анна.

– А который сейчас час?

– Не прикидывайся кретином.

– Это принципиальный вопрос, – настаивал я.

– Четверть восьмого.

– В таком случае она уже в кабинете у Нефедова.

– Кто такой Нефедов?

– Офицер службы безопасности.

Князь скрипнул зубами, мотнул головой и сжал кулаки с такой силой, что хрустнули суставы пальцев. Очередной удар в голову снова свалил меня на пол, а следом за ним пошла серия ударов в живот, по почкам и в голову. Я скрючился, как еж, которого столкнули с горки. «Быки» били меня профессионально, силы не экономили, и я вполне отчетливо понял, что долго не выдержу.

– Мне наплевать, если Анна и в самом деле пошла в фээсбэ, – сказал Князь, когда меня снова усадили на стул. В голове у меня гудело, внутренности ныли зубной болью, и я, озабоченный состоянием своего несчастного тела, не совсем хорошо воспринимал слова Князя. – Ты понял меня? – зашипел он, приблизив к моему лицу свои маленькие зеленые глазки. – Она ничего не сможет доказать! Ее домыслы и предположения никто не воспримет серьезно. Но даже если она натравит на нас ментов, мы для начала сдадим им тебя, как убийцу охранника нашей фирмы. Доказать это, сам понимаешь, очень просто. А потом пусть менты перекопают здесь весь парк – ни наркотика, ни тары они не найдут. Гробы утоплены в болоте, порошок поехал по этапу. Все, дружок, все! Мы проверили – ты не мент и не гэбэшник. Не знаю, кто ты и зачем все это затеял, но знаю точно, что там, за забором, тебя ждет камера смертников. А здесь – плавный переход в состояние трупа под ногами этих парней.

Он еще не знает о дискете, подумал я, но тут же прикусил язык. Этот последний козырь, на который я еще мог в какой-то степени рассчитывать, нельзя было сейчас запускать в игру. Вероятнее всего, Анна еще не вышла на Нефедова и, быть может, переоценивая свои возможности, попытается отыскать меня в одиночку. Эта взбалмошная девчонка, любительница приключений, наверняка так и поступит. От нее можно ожидать самых невероятных, непредвиденных поступков. И все же, пока Князь не знает о дискете, жизнь Анны в относительной безопасности.

– Собственно, – добавил Князь более спокойным тоном, – мне от тебя ничего не надо. Баба твоя пусть бесится и сходит с ума – она безопасна для нас. Ты преподал нам хороший урок, и мы обязательно его учтем в дальнейшей работе. А теперь мы с тобой расстанемся навеки. Ты умрешь плохо, но эту смерть ты сам заслужил.

Он кивнул «быкам», и те столкнули меня со стула и поволокли к двери. Мы оказались в знакомом мне дугообразном коридоре. «Быки» разогнались, и в ушах у меня засвистел ветер. Сейчас как шарахнут башкой о стену, подумал я с вялым страхом. Мы миновали сортиры, лестничную площадку, двери комнат и остановились перед железной дверью генераторной.

Все вернулось на круги своя. Лязгнула тяжелая ручка, дверь отворилась, и я полетел на каменный пол.

– Молись, – сказал один из «быков», прежде чем захлопнуть дверь. – Утром ты подохнешь.

Ну вот, разочарованно подумал я, ничего оригинального, все как в дешевых исторических романах. Если казнь – то обязательно утром. А ночью, естественно, герой совершает побег.

Побег совершить мне не удалось. Я даже не смог освободить связанные за спиной руки и в перерывах между побоями, которые «быки» совершали с педантичной регулярностью, лежал без сознания и изредка, разлепляя склеенные кровью губы, произносил матерные слова в свой адрес.

Часы с меня сняли, и я не знал, наступило ли уже утро стрелецкой казни. Я не мог посмотреть на свет божий даже через окно, так как окон в генераторной не было вообще. И только когда меня вытащили в фойе, я увидел в окнах яркий солнечный свет.

Мимо мраморных колонн, центральной клумбы меня потащили через кусты в какой-то глухой угол парка, где, как мешок с макулатурой, кинули на траву. Сплевывая землю, я приподнял голову и увидел в метре от себя двух омерзительных мужиков, усердно копающих яму.

– Кончай работу, – сказал один из «быков».

– Так ще не глыбоко, – просипел мужик с синим лицом.

– Сойдет… Взяли его!

Мужики побросали лопаты, вылезли из ямы, отставили подальше ржавые ведра с белым порошком, похожим на негашеную известь.

Меня стало трясти с такой силой, что связанные ноги заходили ходуном. Не так часто меня казнили, не успел привыкнуть. Что еще сказать об ощущении, когда видишь собственную могилу? Мрак.

Мужики, кряхтя и распространяя вокруг зловонный перегар, попытались поднять меня, но у них ничего не получилось. Тогда они покатили меня, как бревно, и свалили в яму.

– Мужички, – с трудом произнес я. – Вы что, охренели? Живьем закапывать будете?

– Заткнись, – оборвал меня «бык» и негромко приказал «синяку»: – Двинь его лопатой!

– Я? – просипел «синяк» и стал пятиться назад. – Мы так не договаривались.

– Давай я, – проявил инициативу второй дебил и схватился за лопату.

– У тебя ж, ублюдок, руки дрожат, – прохрипел я. – С первого удара не убьешь, мучиться заставишь.

– Заткнись, – повторил «бык», но уже другим голосом. Похоже, и у него нервы не выдерживали.

– Бей по сонной артерии, – добавил я, леденея от своих же слов, и попытался поднять подбородок повыше. – Так, чтоб одним ударом ее насквозь перерубить. Только не стой близко. Кровь фонтаном пойдет…

«Бык» поморщился и отвернулся. Дебил стал топтаться на краю ямы с поднятой вверх лопатой.

– Землю очисти! – страшным голосом закричал я. – Чистая лопата легче войдет…

Дебил пробормотал что-то, опустил лопату и стал возить ею по траве. «Синяка» вдруг прорвало, и он скороговоркой засипел:

– Ну вас на хер, я у такие игры не граю, сказали яму выкопать, а шо делать заставляете, сами тут лопатой по живым людям махайте, а я сваливаю к херам собачим…

– Хайло прикрой, скотина! – крикнул «бык». – Не то сейчас рядом с ним ляжешь… Высыпай известь, урод!

«Синяк» взялся за ведро, но тотчас выронил его, и известь рассыпалась на краю ямы.

– Цыть! – крикнул «бык», повернувшись к яме спиной.

Я различил чей-то отдаленный крик. Потом я почувствовал, как земля содрогается от тяжелых шагов. Кто-то подбежал к месту казни и, задыхаясь, сказал:

– Давай его назад, в генераторную!

– Кто сказал? – спросил «бык» с явным облегчением.

– Князь.

Они меня разыграли, подумал я со странным чувством – полуоблегчения, полуразочарования. Они запугивают меня, они не станут убивать, это всего лишь психологическая пытка. Но, надо признать, мастерски сыграли, продрало до самых нервов, чуть заикой не сделали, мать вашу за ногу!..

Я напрасно пытался успокоить себя, потому что не верил тому, о чем мысленно говорил.