Похитители бриллиантов - Луи Буссенар

Его преподобие весьма обрадовался, когда нашел несколько штук свечей из буйволиного жира, которые буры изготовляют довольно интересным способом.

Кусок ваты или тряпки они погружают в сосуд, наполненный растопленным жиром. Когда тряпка хорошенько пропитывается, ее вынимают и подвешивают за один конец на просушку. Через несколько минут она затвердевает. Тогда ее снова погружают в жир, и она обволакивается новым слоем. Ее снова просушивают. Эту операцию повторяют несколько раз, покуда свеча не получит желаемую толщину.

Лжемиссионер высек огонь, зажег свечу и снова взял в руки кирку. Не слишком твердо держась на ногах, он, однако, работал как бешеный. И тут он потерял всякое представление о времени. Чтобы проложить себе выход из пещеры, он бил киркой направо и налево, не задумываясь над тем, правильного ли он держится направления.

Внезапно кирка провалилась. Она прошла через тонкую перегородку, позади которой лежала пустота.

Его преподобие услышал сильное шипение: откуда-то вырывался воздух или газ. Ему показалось, что коптящее желтое пламя его свечи стало неожиданно увеличиваться и принимать странный голубоватый цвет. Джемс Виллис решил, что это ему только кажется, что у него в голове бродит похлебка из бренди. Он даже собрался отпустить по этому поводу шутку, но не успел.

Ослепительная молния сверкнула в черной пустоте, бандита окутало пламя, он услышал страшный взрыв и почувствовал, что его с невероятной силой подбросило в воздух.

Больше он не помнил ничего — падая, он потерял сознание.

Должно быть, солнце уже давно взошло, когда его преподобие пришел в себя.

Как ни странно, он с замечательной ясностью сознавал все, что с ним было до того, как он напился, и после. В один миг промелькнули перед ним все события — начиная с падения в пещеру и кончая загадочным взрывом.

Но если сознание было ясно, то бренное тело находилось в плачевном состоянии. Первые движения, которые его преподобие пытался сделать, вызвали у него крик боли. Когда же он захотел подняться, ноги отказались ему служить. Он тяжело упал на кучу угля. Но этот уголь медленно тлел, распространяя едкий и удушливый дым. Джемс Виллис даже почувствовал жестокий укус огня, — видимо, это и привело его в чувство.

— Горю! Я горю! — в ужасе закричал он. — Огонь! Огонь! Бежать! Оставаться здесь — смерть! Я сгорю или задохнусь! Бежать! Но я не могу сделать ни шагу. Неужели у меня перебиты ноги? Да ведь в таком случае я пропал! Неужели начинается возмездие?.. На помощь! На помощь!..

— Иду! Иду! — отозвался насмешливый голос, шедший как будто из колодца.

Покачиваясь, оттуда спустился длинный и тонкий канат. Затем показался какой-то темный предмет, и с ловкостью обезьяны по веревке спустился человек.

— Это что такое? — воскликнул он. — Ко мне забрались воры? Да тут пожар! Вовремя же я прибыл, однако!

Его преподобие тотчас узнал этот издевательский голос и в неописуемом ужасе воскликнул:

— Сэм Смит! Кончено, я погиб!..

Это действительно был Сэм Смит. Несмотря на всю свою невозмутимость, на всю свою выдержку, он был ошеломлен и вздрогнул.

— Джемс Виллис! Ты? Ах, мошенник, да у тебя в животе зашито десять тысяч жизней! Не иначе как ты заключил договор с нашим общим покровителем Вельзевулом! Я тебя оставил на съедение муравьям, а ты цел и невредим? Вероятно, им было противно жрать твое мясо! Как ты попал сюда, ко мне на дачу, вот чего я не постигаю? А уж я, кажется, кое-что повидал на своем веку!

— Пощади! — прохрипел лжемиссионер, которого сразу обуяли все страхи.

— Послушай, приятель, — резко оборвал его Сэм Смит, — должен тебе сказать, ты все-таки возмутительный трус. К тому же страх у тебя какой-то препротивный. Как только ты меня видишь — сразу начинаются плаксивые причитания и мольбы. Они были бы способны увеличить мое презрение к твоей особе, если бы это еще было возможно!.. Придумай что-нибудь другое, чучело ты этакое!..

— Что ж, убей меня сразу! — прорычал Джемс Виллис, скрежеща зубами.

— Вот! Это уже лучше! Все равно ты обречен. Значит, надо держаться молодцом… — И он насмешливо добавил: — Знаешь, если бы ты даже не был вычеркнут из списков живых, я бы все равно не рекомендовал моим друзьям взять тебя на службу в качестве прислуги. Смотри, во что ты превратил мой дом! Прямо кавардак какой-то! Тут на неделю работы приводить все в порядок! Но ведь ты способен протянуть в это время лапу к моему карабину и пустить мне пулю в голову! Так что лучше уж я тебя свяжу, чтобы тебе не лезли дурные мысли в голову.

Его преподобие все еще оставался неподвижен. Но когда Сэм Смит грубо схватил его ноги, чтобы связать их, он громко закричал от боли.

Жалость была Смиту чужда, все же он остановился и пробормотал:

— Бедняга! У него перебиты ноги!.. Но это ничего не значит, ползать он еще может. Такие мерзавцы — народ живучий. Настоящего мужества нет у них, но ненависть придает им силы. Свяжем ему руки.

Так он и сделал, после чего зажег свечу и стал осматривать пещеру.

— Ума не приложу, — со злостью ворчал он, — как этот болван умудрился наделать здесь пожар! Надо убрать весь этот уголь. Он лежит на сквозняке и пылает, как в печи! А это что за галерея? Э, да он не так глуп, Джемс Виллис! Он не мог удрать через колодец и прокладывал себе подземный ход!.. Да, но как он сюда попал? Давай-ка осмотрим эту галерею, быть может, мы что-нибудь узнаем.

Он легко перескочил через груду угля, заметил темную пробоину, сделанную киркой Джемса Виллиса, и, естественно, приблизил к ней свою свечу. И тут он тоже обратил внимание на то, что пламя изменило форму и цвет и стало голубоватым.

Он быстро отошел и бросил пронизывающий взгляд на его преподобие, по лицу которого, сведенному болью, скользила недобрая улыбка.

— Стой! — сказал Сэм Смит. — Мы люди опытные, мы видали виды, мы с этим явлением знакомы. Я сразу узнал рудничный газ… Ах, значит, вот оно как! — прибавил он насмешливо — Значит, мы не захотели предупредить нашего доброго друга Сэма Смита, что в эту галерею лазить опасно, потому что там газ? Это неблагодарность с вашей стороны, мистер Джемс Виллис. Потому что я ведь мог убить вас, едва войдя, и вы обязаны только моему великодушию тем, что вам все-таки оставлено несколько минут жизни! Верь после этого людям!..

— Раз я все равно обречен, — глухим голосом проворчал его преподобие, — для меня было бы по крайней мере утешением погибнуть рядом с тобой.

— Ах, вот как? Ты в самом доле набираешься смелости! Но поздно! Жаль, что у меня нет времени заняться твоим воспитанием. Впрочем, довольно болтать. Надо поскорей вспомнить Австралию и как я был пожарным в угольных копях. Можно все-таки избавиться от этого зловещего газа. Есть способ.