Контракт Паганини - Ларс Кеплер

Рафаэль попытался достать его ножом. Ткнул и попал Акселю в плечо.

От боли плечо обожгло как огнем.

Аксель очередной раз споткнулся и вылетел в светлое помещение со стеклянным потолком. Помещение походило на заброшенную оранжерею. Он двинулся вперед, провел рукой по плечу, увидел на пальцах кровь… Обогнул кадку с зачахшим лимонным деревцем.

Он шел, пригибаясь, между парниками с засохшими бурыми растениями.

Рафаэль с силой пинал дверь, каждый раз тяжело охая; горшки позванивали, шкаф понемногу подавался.

Аксель понял, что должен спрятаться, и быстро заполз под скамью, скользнул в сторону, под обрывок грязного полиэтилена… и еще дальше, между кадками и ведрами. Он надеялся, что Рафаэль бросит штурмовать дверь и просто покинет яхту вместе с сыном.

Дверь загремела; несколько горшков повалилось на пол и разбилось вдребезги.

Рафаэль вошел, задыхаясь, и оперся о шпалеру с шелестящими виноградными лозами.

— Иди сюда и поцелуй мне руку, — позвал он.

Аксель, стараясь дышать тихо, пополз назад, но ему пришлось остановиться. Дорогу загородил большой железный шкаф.

— Клянусь, что я сдержу свое обещание, — улыбнулся Рафаэль. Он пытался разглядеть свою жертву среди высохших мертвых растений. — Печень твоего брата ждет тебя. Чтобы получить ее, тебе надо только поцеловать мне руку.

Акселю стало дурно; он, трясясь от отчаяния, привалился спиной к железному шкафу. Сердце бешено колотилось. Он старался не шуметь. В голове гудело. Аксель огляделся, ища пути к бегству, и увидел, что всего в пяти метрах от него — раздвижная дверь, ведущая в носовую часть палубы.

Послышался треск вертолета — пилот разогревал мотор.

Аксель подумал, что сможет проползти под столом с наполненными землей горшками, а последний отрезок пути — пробежать. Он осторожно начал двигаться в сторону. Дверь вроде бы была закрыта только на крючок.

Аксель приподнял голову, чтобы лучше видеть, и успел подумать, что через несколько секунд сможет выбраться на палубу, как вдруг у него словно остановилось сердце. На горло легло холодное лезвие ножа. От прикосновения защипало кожу. Рафаэль разглядел его и осторожно крался следом. Акселя словно парализовало. Лишь теперь он услышал дыхание Рафаэля и ощутил запах его пота. Лезвие, поблескивая, лежало на горле.

Седой телохранитель тихо выбрался из столовой, проскользнул в двери и побежал по стеклянной части палубы, прижав к плечу бежевый автомат. Его очки поблескивали. Йона видел, что телохранитель приближается к Нико и через несколько секунд подойдет к нему сзади.

С этой точки Нико был как на ладони.

Телохранитель вскинул автомат и положил палец на спусковой крючок.

Йона вскочил, прицелился, вышел на линию огня и дважды выстрелил охраннику в грудь. Седовласый качнулся назад, выбросил руку и схватился за поручень, чтобы не упасть. Он заоглядывался, увидел напротив себя Йону и поднял автомат.

Только теперь стало видно, что под черным пиджаком у него бронежилет.

Йона был уже рядом; одной рукой он снизу вверх ударил по автомату, другой ударил пистолетом прямо в лицо. Сильный удар по переносице и очкам. Ноги у телохранителя подогнулись, он с глухим стуком упал затылком на поручень; на комиссара брызнули пот и сопли, и охранник осел на пол.

Йона и Нико, каждый со своей стороны, продолжали подкрадываться к столовой. Винты вертолета стучали все быстрее и быстрее.

— Иди! Поднимайся! — кричал кто-то.

Йона подбежал как можно ближе. Потом замедлил шаг, осторожно прокрался последний отрезок и выглянул на открытую носовую палубу. Сын Рафаэля Гуиди уже сидел в вертолете. Тени от лопастей винта мелькали по настилу и поручням.

Йона услышал голоса из капитанской рубки, шагнул вперед и тут понял, что его заметил второй телохранитель. Светловолосый мужчина стоял метрах в двадцати пяти, и его пистолет был направлен прямо на комиссара — тот даже не успел ничего сделать. Послышался короткий хлопок. Комиссара как будто ударили хлыстом по лицу; все вокруг вдруг стало белым. Он беспомощно повалился на шезлонги, на металлический пол, ударился затылком о перила террасы, рука с пистолетом обо что-то задела. Кость чуть не сломалась, рука выпустила оружие. Пистолет со звоном пролетел между поручнями и упал за борт.

Йона проморгался и заполз за переборку. Руки тряслись, он не вполне понимал, что произошло. По лицу текла горячая кровь… он попытался встать на ноги. Надо, чтобы Нико помог, надо понять, где телохранитель.

Он провел рукой по щеке. При этом его обожгло болью, однако он сообразил, что пуля прошла мимо виска.

Поверхностная рана, только и всего.

В левом ухе странно зазвенело.

Сердце тяжело колотилось в груди.

Он поднялся под прикрытием железной стены, и тут у него страшно заболела голова.

Колокола в голове звонили все громче. Мигрень.

Йона прижал большой палец к точке между бровями и зажмурился, загоняя ослепляющую боль назад.

Он взглянул в сторону вертолета, пытаясь увидеть Нико… взгляд скользил по носовой палубе и поручням.

Военный корабль приближался сзади — темная тень на светлом море.

Йона отвязал от прорванного шезлонга длинную металлическую рейку, чтобы иметь хоть какое-то оружие, когда явится телохранитель.

Комиссар прижался к стене и вдруг увидел на носу яхты Рафаэля и Акселя. Они, прижавшись друг к другу, пятились к вертолету. Правой рукой Рафаэль обхватил Акселя. В руке у него был нож, и этот нож он приставил к горлу своего пленника. В другой руке Гуиди держал скрипку. Одежду и волосы обоих рвал ветер — винт вертолета уже раскрутился.

Охранник, стрелявший в Йону, крадучись отходил вбок, чтобы разглядеть его из-за стены. Он не был уверен, что попал незваному гостю в голову: слишком быстро все произошло.

Йона знал, что охранник ищет его, и продолжал отступать назад и в сторону, но из-за головной боли двигался опасно медленно.

Надо остановиться, постоять.

Не сейчас, подумал он, ощущая, как по спине льется пот.

Телохранитель обогнул угол, поднял оружие, увидел плечо комиссара… мелькнули шея и голова.

Светлобородый Нико Капанен с поднятым автоматом неожиданно выбежал из своего укрытия. Телохранитель успел сориентироваться, обернулся и разрядил свой пистолет. Четыре коротких выстрела. Нико даже не заметил, что первая пуля угодила ему в плечо, но остановился, когда вторая пуля попала в живот. Третья пролетела мимо, четвертая ударила в грудь. У Нико подкосились ноги, и он повалился за край вертолетной площадки. Он был тяжело ранен и, вероятно, бессознательно нажал на спусковой крючок автомата, когда падал. Пули полетели веером, без цели. Нико в две секунды расстрелял весь магазин — прямо в море.