Тигрица - Дженнифер Блейк

— Ты их видела?

Джессика допускала, что такой вариант возможен, однако, когда Мадлен подтвердила это, у нее перехватило дыхание.

— Не переживай, пожалуйста, меня это ни капли не волнует. Если хочешь знать, после этого ты даже стала нравиться мне больше. Во всяком случае, у меня появилось такое ощущение, что мы двое можем разговаривать как нормальные люди.

С губ Джессики сорвался невольный смешок.

— Что ж, это тоже точка зрения, — сказала она.

— Да нет!.. — Мадлен досадливо махнула рукой. — Ты не поняла. Я всегда тебя уважала, честное слово, уважала, просто раньше, когда мне приходилось общаться с тобой, мне сразу становилось не по себе. Все эти дела с компанией Кастеляра — они ведь никак меня не касались. Со мной обращались как с безмозглой куклой, и мне это очень не нравилось, хотя, если говорить откровенно, то я и вправду многого не понимаю. Все тонкости этого вашего объединения, все формальности и споры о том, кто должен быть главнее — для меня это темный лес… — Она пожала плечами. — Не то, чтобы я совсем в этом не разбиралась, но ведь все это просто бизнес, а не вопрос жизни и смерти. Я даже могу признаться, что в какой-то степени эта возня мне даже противна. Да и Клод, наверное, был бы еще жив, если бы не сходил с ума из-за того звонка.

— Из-за какого звонка? — насторожилась Джессика.

— А ты разве не знаешь? Ему позвонили и сказали что-то насчет взрыва парохода, который произошел в прошлом году. Ну, помнишь? Когда погибло несколько человек. Так вот, похоже, что это был никакой не несчастный случай.

Кто-то хотел устранить Клода как конкурента, и, надо сказать, едва не преуспел.

— Но кто это мог быть? Мадлен дернула плечом.

— Я понятия не имею. Думаю, Клод и сам не знал. Человек, который ему позвонил, не назвал себя, он только сказал, что у него есть для него важная информация. Конечно, Клод обязательно бы все выяснил, но он так расстроился… В общем, он не успел ничего предпринять.

Джессика поняла, что ее дед умер до того, как успел узнать, кто так стремится уничтожить его и его дело.

— Но, может быть, он догадывался? Может, строил какие-то предположения? Он ничего такого не говорил?

— Он упоминал только инцидент с таможней по поводу обвинения в контрабанде наркотиков. Клод считал, что эти два случая могут быть связаны между собой. Кажется, у него на уме были Ник и Вик Гадденс — я слышала, как он звонил в банк и пытался поговорить с ним. — Мадлен с горечью улыбнулась. — Но это только мои догадки. Клод почти ничего мне не рассказывал и не посвящал в свои дела.

— Мне начинает казаться, — медленно проговорила Джессика, — что дед явно недооценил твои способности.

На светлой коже Мадлен проступил ярко-розовый румянец. Она открыла рот и хотела что-то сказать, потом заколебалась и внезапно выпалила:

— Мне кажется, Клод знал гораздо больше, чем говорил. Когда я везла его в больницу, он все время пытался сказать мне что-то важное. Что-то насчет Бразилии… Может быть, это глупо, но мне почудилось, что он очень боится за твоего Рафаэля.

— Он боится Рафаэля, или он боится за Рафаэля? — еле сдерживаясь, уточнила Джессика. Мадлен неуверенно наморщила лоб.

— Не знаю, я не уверена. Язык плохо его слушался. Один раз Клод сказал что-то вроде того, что Кастеляр-де стоит у них на дороге и что им придется позаботиться о нем, но, повторяю, я не уверена. Это было похоже на бред.

— Да, я понимаю, — со вздохом согласилась Джессика. Вытянув ноги перед собой, она откинулась назад и, положив локоть на мягкую спинку дивана, запустила руку в волосы. — Спасибо, Мадлен, — добавила она искренне. — Я очень рада, что ты пришла и мы смогли поговорить.

Мадлен улыбнулась ей почти смущенной улыбкой.

— Я тоже рада, — промолвила она. — Я пришла бы к тебе раньше, но я не была уверена, что Клод это одобрит. Ему не нравилось, когда у близких ему людей появлялись друзья. Он не то чтобы ревновал, просто… Ну, ты понимаешь?

— Он хотел быть для своих близких единственным и самым главным человеком, — со слабой улыбкой ответила Джессика.

— А если он переставал быть им, близкие становились ему не нужны, — подхватила Мадлен. — Примерно так обстояло дело с тобой и с Рафаэлем. Клод считал, что ты сама сделала свой выбор, и хотел посмотреть, что у тебя получится дальше, сумеешь ли ты принять следствия своего решения. Ты хотела мужа, ты его получила — вот как он считал.

Джессика удивленно поглядела на Мадлен.

— Он сам так тебе сказал?

Мадлен улыбнулась.

— Клод выразился гораздо крепче и гораздо короче — ты же знаешь, каким он был. Когда к нему попали фотографии, он не спал целую ночь, все прикидывал и рассчитывал, чем это может грозить тебе, ему, «Голубой Чайке». И он был уверен, что принял лучшее решение из всех возможных.

— То есть это не Рафаэль привез фотографии, когда приезжал в «Мимозу»?

— Конечно, нет! — Мадлен удивленно посмотрела на Джессику. — Клод получил их за несколько дней до того.

— А ты случайно не знаешь, кто их ему прислал?

— Нет. — Она покачала головой. — Они просто… появились. Может быть, их прислали по почте, может, еще как-нибудь. Я не знаю.

— Значит, это дед предложил Рафаэлю жениться на мне? — Джессика ждала ответа, чувствуя, как в ней нарастает страх, готовый захлестнуть ее с головой.

— Зачем же еще он мог пригласить его в усадьбу?

— Но ты не уверена, что именно это было главной причиной? — продолжала допытываться Джессика.

— Не вижу, какая тут могла быть другая причина? Конечно, из-за фотографий, ведь к тому времени Рафаэль уже выкупил закладную, так что, строго говоря, ты была ему уже не нужна. Он и так держал «Голубую Чайку» за горло.

Да, она была ему не нужна, но он все равно согласился на брак с нею. Почему? Ведь не из сострадания, не из чувства ответственности, не из-за того, что он ее скомпрометировал, ибо на исходе двадцатого века эти понятия давно вышли из моды, и почти никто не воспринимал их всерьез. Тогда, может быть, потому, что две другие женщины, которые были в его жизни, нанесли ему слишком серьезную душевную рану, и Рафаэль не хотел, чтобы это повторилось? Он жалел ее, утешал, всячески помогал ей; наконец, он включил ее в число людей, за которых нес моральную ответственность… Возможно, впрочем, Рафаэль просто-напросто решил, что обязан уступить Клоду Фрейзеру хотя бы в этом вопросе, ибо понял, что и так отнимает у него слишком много.

— Да, — согласилась Джессика упавшим голосом. — Наверное, так оно и было.

— Да нет! — всполошилась Мадлен. — Не думай, что раз Клод все это устроил, значит, он тебя не любил. Он очень любил тебя, Джесс.

Джессика лишь неопределенно хмыкнула, что можно было с некоторой натяжкой принять как знак того, что она не очень возражает против услышанного.