Шестерка воронов - Ли Бардуго

– Он – ваш сын! – возмутился Джеспер.

– Нет, он – моя ошибка. И скоро я ее исправлю. Моя милая молодая женушка вынашивает дитя, и, будь это мальчик, девочка или тварь с рогами, именно этот ребенок станет моим наследником, а не какой-то пустоголовый идиот, который не может прочитать ни святые тексты, ни тем более бухгалтерские книги. Не какой-нибудь дурак, который сделает имя Ван Эков посмешищем.

– Это вы – дурак! – прорычал стрелок. – Он умнее, чем мы все, вместе взятые, и заслуживает отца получше, чем вы.

– Заслуживал, – исправил Ван Эк. А затем дважды подул в свисток.

Проливные не мешкали. Прежде чем кто-то успел вздохнуть, две огромные волны выросли и обрушились на «Феролинд» с двух сторон. Корабль треснул между ними со страшным грохотом, и во все стороны полетели обломки.

Джеспер взвыл от ярости и нацелил револьверы.

– Джеспер! Опусти оружие! – приказал Каз.

– Он убил их! – сказал парень, скривив лицо. – Он убил Уайлена и Нину!

Матиас опустил руку на его плечо.

– Джеспер, – спокойно обратился он. – Не горячись.

Парень оглянулся на бушующие волны на месте, где секунду назад был корабль, а сейчас плавали обломки мачт и рваные паруса.

– Я… я не понимаю.

– Признаюсь, я тоже немного шокирован, господин Бреккер, – сказал Ван Эк. – Никаких слез? Никаких гневных заявлений о вашей утерянной команде? В Бочке всех воспитывают такими бессердечными?

– Бессердечными и предусмотрительными, – ответил Каз.

– Недостаточно предусмотрительными, судя по всему. По крайней мере, вам не придется жить, сожалея о своих ошибках.

– Скажите, Ван Эк, а вы будете каяться? Гезен не одобряет нарушенных сделок.

Ноздри купца вздулись.

– Что вы дали этому миру, господин Бреккер? Вы нажили состояние? Процветали? Нет. Вы крадете у честных людей и служите только самому себе. Гезен благосклонен к тем, кто этого заслуживает, к тем, кто строит города, а не к крысам, которые кормятся и паразитируют на устоях. Он благословил меня и мои деяния. Вы погибнете, а я буду процветать. Такова воля Гезена.

– Есть только одна проблема, Ван Эк. Для этого вам понадобится Кювей Юл-Бо.

– И как же вы заберете его у меня? Вы окружены вооруженными людьми.

– Мне не нужно забирать его. У вас никогда его и не было. Это не Кювей Юл-Бо.

– Жалкий блеф в лучшем случае.

– Я не очень люблю блефовать, не так ли, Инеж?

– Как правило, нет.

Купец широко улыбнулся.

– И почему же?

– Он предпочитает жульничать, – ответил мальчик, который не был Кювеем Юл-Бо, на идеальном керчийском без малейшего акцента.

Ван Эк вздрогнул при звуке его голоса, а Джеспер удивленно отпрянул.

Шуханец протянул руку.

– Плати, Каз.

Тот вздохнул.

– Ненавижу проигрывать пари. Видите ли, Ван Эк, Уайлен поспорил со мной, что вы без всяких колебаний оборвете его жизнь. Считайте меня сентиментальным, но я не верил, что отец может быть таким черствым.

Ван Эк уставился на Кювея… или на мальчика, который, как он думал, был Кювеем Юл-Бо. Каз наблюдал, как он ломает голову над фактом, что изо рта Кювея доносится голос Уайлена. Джеспер тоже смотрел на него с недоверием. Он услышит объяснение, когда Каз получит свои деньги.

– Невозможно, – выдохнул купец.

Должно было быть невозможным. Нина была в лучшем случае сносной «портнихой», но под влиянием юрды-парема… Ну, как Ван Эк однажды сказал: «Невозможное становится возможным». Перед ними стояла почти идеальная копия Кювея Юл-Бо, но у нее был голос Уайлена, его манеры и – хоть Каз видел страх и обиду в его золотистых глазах – его удивительная храбрость.

После битвы в джерхольмской гавани маленький купец подошел к Казу, чтобы предупредить, что его нельзя использовать в качестве рычага против отца. Лицо Уайлена залилось краской, и он с трудом рассказал о своем «недуге». Каз только пожал плечами. Некоторые рождались поэтами. Другие – фермерами. Третьи – богатыми купцами. Уайлен мог идеально нарисовать здание в разрезе. Он сделал сверло, которое резало стекло гришей, из куска ворот и осколков драгоценных камней. Ну и что, если он не умеет читать?

Бреккер думал, что мальчик возмутится и откажется от идеи получить внешность Кювея. Столь экстремальная трансформация без помощи парема была не по силам ни одному гришу.

– Возможно, это навсегда, – предупредил его Каз.

Уайлену было плевать.

– Мне нужно знать. Я хочу наконец-то выяснить, что отец думает обо мне на самом деле.

Теперь он знал.

Ван Эк продолжал пялиться на Уайлена, пытаясь найти хоть какой-нибудь намек на черты своего сына.

– Не может быть.

Уайлен встал рядом с Казом.

– Может, тебе стоит помолиться Гезену, чтобы он ниспослал тебе понимание, отец.

Парень был немного выше Кювея, его лицо – круглее. Но Каз видел их, стоящих плечом к плечу, и сходство было невероятным. Работа Нины, которую она сделала на корабле до того, как силы начали убывать, была почти безупречной.

Лицо Ван Эка исказилось от ярости.

– Ничтожество! – зашипел он на сына. – Я знал, что ты дурак, но что ты окажешься предателем?

– Дурак ждал бы смерти на корабле. Что же касается «предателя», то за последние пару минут ты называл меня и похуже.

– Только представьте, – сказал Каз. – Что, если настоящий Кювей Юл-Бо находился на корабле, который вы превратили в зубочистки?

Голос Ван Эка оставался спокойным, но его шея покраснела от злобы.

– Где Кювей Юл-Бо?

– Позвольте нам безопасно покинуть остров с нашими деньгами, и я с радостью расскажу вам.

– Тебе не выбраться отсюда, Бреккер. Твоей маленькой команде не по силам тягаться с моими гришами.

Каз пожал плечами.

– Убьете нас – и никогда не найдете Кювея.

Торговец задумался, а затем отошел.

– Стража, ко мне! Убейте всех, кроме Бреккера!

Каз сразу же понял, что совершил ошибку. Все знали, что до этого может дойти. Нужно было довериться своей команде. Его взгляд должен был оставаться на Ван Эке. Вместо этого, в момент опасности, когда все его мысли должна была занимать битва, он посмотрел на Инеж.

И Ван Эк это заметил. Он дунул в свисток.

– Забудьте об остальных! Хватайте деньги и девчонку!

«Настаивай на своем», – говорил его внутренний голос. У Ван Эка есть деньги. Он – ключ. Инеж может защитить себя. Она – пешка, а не приз. Но Каз кинулся на подмогу в ту же секунду, когда напали гриши.