Москва - Андрей Круз

— Был контакт у Рыжкова с какими-то бандитами из Подмосковья, те тоже к Колену в гости приехали. Группировка Самбиста, они по Дмитровке базар держат, неподалёку от Москвы. Помимо Самбиста там есть ещё один авторитет, некто Зять, который имел беседу с той компанией, которая быстро свалила. Это и есть подозрительный момент.

— Зятя этого трясли?

— Нет пока. Он не один, естественно, реакция наших бандюг на этот наезд предсказывается слабо, да и драки в селе не хотелось, если те в бутылку полезут. Но людей, какие поумней и поспокойней, я побеседовать с ним послал, по агентурным данным, тот из Медного никуда не уехал, там ночевать остался.

Бурко подумал и решил в дело не вмешиваться, Пасечник в силу своего опыта лучше понимает, как подобные ситуации разруливать. Всему своё место и время. Лишь спросил:

— А вообще есть идея, кто это мог быть?

— Идей больше, чем блох на собаке, — ответил тот. — И все одна другой реальней. Одной из них является следующая: Рыжков наткнулся на Крамцова. По описанию похоже, наши бойцы их на улице видели и фоторобот составили.

И Пасечник, достав из папки, толкнул по столу в сторону Бурко два листа бумаги. На одном была увеличенная фотография Крамцова из личного дела, на второй — фоторобот худощавого молодого мужчины в круглой шапочке.

— А ведь похож… — кивнул Бурко. — Надо искать. Может, есть смысл отозвать наш отряд из командировки?

— Ни в коем случае, — ответил Пасечник. — Найдём мы Крамцова или не найдём, но туда он направится обязательно. Пусть ждут. По крайней мере, есть вероятность, что тот, кого мы ищем, ещё жив. А это уже информация, которая самоценна.

— Согласен. Действуйте по плану.

Едва рассвет забрезжил, как я, подхватив РПК, побежал в лес проверять маскировку. А заодно поискать незамеченных в темноте следов колёс. Николай, злой и обиженный на нас за то, что мы так подставили его убежище, поплёлся следом посмотреть на грузовик, который у него был припрятан в овраге неподалёку.

— Николай, давай уж честно, — сказал я, не выдержав его горестных вздохов. — Убежище было у тебя ни в звезду, ни в Красную армию, до первой проблемы. Тебе надо или с нами уходить, или перемещаться подальше от бандитов, потому что появление проблем — вопрос только времени. Ты же пока не расположился толком. Что ты успел сделать? Картошку в погреб засыпать?

— Картошку. Дом уже починил, — начал перечислять он. — А с вами — это куда?

— Есть место, — ответил я уклончиво. — Ты кто по специальности?

— Инженером работал, на «Бежецксельхозмаше».

— Ух ты! — поразился я такому длинному названию. — А что делали?

— Смеяться не будешь?

— А есть причина?

— Сам суди, — усмехнулся он. — Делали мы вязалки, трепалки да мялки.

— Чего? — поразился я.

— А ещё коноплежатки и коноплемолотилки, — добавил он. — Если спросишь за косякокрутилки — оскорблюсь.

Я не спросил, а просто заржал. Потом уточнил всё же:

— А эти всякие мялки-моталки — для льна?

— Естественно, — кивнул он. — Рожь и лён — главные культуры в области, больше ничего толком не растёт.

— А конопля как же? — удивился я. — Для неё тогда зачем… инвентарь?

— У нас неправильная, только на верёвки и годится, — засмеялся он. — А ты куришь, что ли?

— Нет. Раз в жизни попробовал и понял, что траве до пива как до звезды — не котируется. Стой, маскировку проверить надо.

На первый взгляд машины были укрыты качественно. Сетка натянута от земли, веток насыпано немало, к «садку» вход проделан между двух кустов. Поднырнул и обнаружил Аню, сидящую с автоматом на коленях в открытой двери кунга. Большой был внутри, но тоже не спал, к счастью.

— Как дежурство прошло? — спросил я.

— Тихо, — ответила девушка. — Птица только орала какая-то.

— Сыч, наверное, — предположил Николай. — Ближе к болотам выпь встречается, вот она действительно горластая, можно испугаться с непривычки.

— А волков нет? — спросила она.

— Как нет? — даже удивился он вопросу. — Есть, разумеется. А дальше, туда, за Максатиху, к северу, так вообще полно. Всё тут есть, и волки, и кабаны, и медведи встречаются. Здесь уже край населённых земель, дальше людей почти не встретишь. На карту глянь.

Это верно. Я тоже обратил внимание на то, что густонаселённая в южной своей части область к северу становилась населённой редко, а местами так и вообще в пустынную превращалась. Даже те деревни, которые на подробной генштабовской карте попадались, в большей части числились заброшенными. Для тех, кто хочет скрыться от всех, вроде моего собеседника, север области — настоящее раздолье.

— Охотой прожить можно, интересно? — спросил я.

— Охота — дело сезонное, — пожал он плечами. — Пожалуй, что можно. А год пройдёт, то можно наверняка будет, людей мало осталось. Если ещё и про огород не забывать, то тогда точно можно.

— Дальше скот заводить придётся, потом ещё что-то — и полноценная фермерская жизнь.

— Разве плохо? — удивился он.

— Нет, хорошо как раз, — ответил я и добавил: — Но опасно поначалу. Надо точно знать, на чьей земле окажешься. Или забираться в такую глушь, где вообще никого нет, и поначалу на самообеспечении.

— Так и придётся, — вздохнул он. — Вам спасибо, что нашумели в окрестностях, придётся бежать отсюда дальше. Картошку хоть поможете погрузить?

Нельзя сказать, что я за нами вины не чуял. Что бы я ни говорил, а деревенька эта на отшибе, сюда могут вообще никогда не заглянуть, она даром никому не нужна. А вот после того шухера, что мы учинили, тут опасней стало. Теперь людям сниматься придётся.

— А может, с нами поедете? — спросил я. — Там военные всё организовали. Людей уже много, картошку сажают, опять же. Сельское хозяйство во всех его формах разворачивается. И безопасно. Конкретно безопасно, без всяких.

— Насколько я военных знаю, рано или поздно они всех в строй поставят, — поморщился Николай. — Они так от природы устроены. Поделят общество на себя и всех остальных, соответственно, и права.

— Как знаешь, — сказал я.

Спорить было лень, да и просто неохота. Отчасти в чём-то он и прав, если насчёт «все в строю» говорить. Другое дело, что себе вояки из «Пламени» тоже прав не нарезали, сплошь одни обязанности. Да и какие у кого права, когда выживать надо? Сколько взял себе прав — все твои, а потом прикинешь, сколько из них лишних — да и на помойку их, если на плечах башка, а не кочан гнилой капусты.

До спрятанной машины пришлось идти с километр примерно. Становилось всё светлее, распелись птицы вперегонки, под подошвами ботинок пружинил толстый слой хвои. Пахло лесом, шумели на слабом ветру вершины высоких, мачтовых сосен. Хорошо было, и про беду забудешь в таком месте.