Записки несостоявшегося гения - Виталий Авраамович Бронштейн

несколько первых месяцев, когда он только начинал носить очки, можно было наблюдать такую картину: перед

выступлением где бы то ни было Григорий Иванович стеснительно раскрывал футляр, доставал очки и с неловкой улыбкой спрашивал: — Ничего, если я их одену?

243

До сих пор не пойму, что это значило. То ли стыдился показать, что у него что-то

не в порядке, то ли считал людей, носящих очки, недостойными высоких постов. Как

может несовершенный человек учить других совершенству?

***

Его жена работала медсестрой в районной поликлинике. Достойная женщина.

Несколько раз сталкивался с ней: проста, доброжелательна, не кичилась положением

супруга, что в наши времена большая редкость. Как-то пришел в регистратуру за

больничным листом. Она удивилась: зачем вам, вы же директор школы? Пришлось

объяснить, что меня не было на работе, мои уроки заменяли другие люди, им надо

платить.

— А мой муж никогда не берет больничных, — сказала она. И улыбнулась: — Правда, он и не болеет…

Я знал, что порядки во 2-й Белозерской школе живо обсуждаются среди

райкомовцев. Интересная штука, они возмущались тем, что многие в Белозерке одобряли.

Помню, какие шли по райцентру споры, когда я запретил девочкам надевать в школу

золотые украшения. Некоторые барышни так щеголяли в маминых боевых доспехах, что

впору было открывать классные ювелирные магазины. А то и вип-бордель. Зато другие на

их фоне сникали, переживая свое материальное несовершенство.

Сказал родителям на общешкольном собрании, что хвастать социальным

положением и состоятельностью их отпрыски успеют во взрослой жизни. Пускай хотя бы

в юности царит равенство. Кому-то это, конечно, не понравилось, жалобы дошли до

районной верхушки. Но на этом дело застопорилось. Первый распорядился внедрить

социально уравнивающее новшество во всех школах района.

А меня, глупого, жаба давила: никто не упоминал мою школу как инициатора

славного почина…

Отделом пропаганды и агитации в райкоме завотдельствовала громоздкая, как танк

Т-34, Наталья Степанова, с красноречивой девичьей фамилией Дырявая, удачно

перекрасившаяся со временем в рьяную националистку, сторонницу майданной

демократии. Она всё пыталась засунуть в мою школу учителем труда своего супруга-инженера Степанова, закрывшего дырку в ее фамилии более благозвучной своей, которого гоняли как махрового бездельника со всех мест, где б он ни проявлял своих

трудовых усилий. И нагло требовала, чтобы для этого я уволил школьного учителя труда, заведующего мастерской Юру Соколова. Это ж надо было так меня не знать, правда?!

Были там и несколько молодых инструкторов, как тут их называли «знаменосцев», потому как единственная польза от этих козлов, не дающих молока — гордое ношение на

праздники красных знамен в райкомовской жиденькой колонне.

По сути, он был одиночкой на этом Олимпе, другие ему заглядывали в лицо, боясь

сказать лишнее слово. Трудно подсчитать сегодня, сколько школ, домов культуры, других

социальных объектов было построено за годы, когда он возглавлял район. И можете

поверить, он ко всему имел прямое отношение. Если бы сегодня от меня что-то зависло, я

б обязательно назвал одну из улиц Белозерки (причем, не самую худшую!) его добрым

именем.

Особенно следил он, чтобы не обижали простых людей. Помню, как Вихров орал

на председателя райпотребсоюза Ефименка, требуя немедленно завести водку, так как

завтра в совхозах и на предприятиях будет нечем платить зарплату. Сейчас это может

казаться диким, но он ни разу не допустил задержки хотя бы на один день. Заведующая

банком Рассуждай в те дни бегала, как ошпаренная, но люди получали деньги за свой труд

вовремя.

В те времена партийных работников назначали громко, а снимали тихо. Говорят, официально причиной его ухода считается свадьба сына, которую ему организовал у себя

244

в Чернобаевке дважды Герой труда Моторный, умевший ладить с руководителями.

Свадьба охранялась постом милиции, что было тогда сочтено за страшный грех –

использовать правоохранителей в личных целях. Болтали, что гулянье на четыреста гостей

обошлось Вихрову, как за сотню — для любого обычного человека. Вполне допускаю, такие вещи в те времена были не редкость. В дело вмешался Партконтроль ЦК, и Вихрова

отправили зоотехником дальнего совхоза.

Через какое-то время я встретился с ним на районном активе. Сельские делегации

подвозили автобусами. Я обратил внимание на здоровенного мужика, разминавшего

члены после дальней дороги. Так и есть, Григорий Иванович. Мне почему-то показалось, что приехавшие держатся от него поодаль. Из массы людей, толпившихся у районного

Дома культуры, к нему тоже никто не подходил. Похоже, он ощущал некоторую

неловкость: еще полгода назад вокруг него суетился бы добрый десяток желающих

привлечь внимание первого секретаря.

Я подошел и демонстративно громко сказал: — Сколько лет, сколько зим — как дела, Григорий Иванович? Без вас у нас что-то пустовато…

Не сочтите за самопохвальбу, но такого довольного выражения его лица я раньше

не видел. Он даже приобнял меня, и я, в общем, тоже не маленький, ощутил добрую силу

и мощь этого человека.

Больше мы с ним не виделись. До меня доходило, что в нынешние времена он

прочно вписался, не остался на обочине жизни, как все эти стасюки, которых после

райкома гнали, как осенние листья в ненастную погоду, по службам трудоустройства; или

безработные дырявые, подметавшие полы по заграницам; да прочие бездари, ничего за

спиной, кроме руководящего кресла, не имевшие. Организовал крепкое животноводческое

фермерское хозяйство. Создал рабочие места с хорошей зарплатой. Политикой не

интересовался, занимался делом.

Тот, что пришел после него, всем нравился. Никуда не лез, ни во что не

вмешивался. Как говорится, ни Богу свечка, ни черту кочерга. Говорящая фамилия -

Ласкавый. Маленького росточка, с поникшей на бок головкой. Разница между ним и

Вихровым — что меж болтающимся на волнах речным буксиром и атомоходом «В.И.

Ленин».

Уже несколько лет моего первого секретаря нет. Вечная ему память и позор

руководящему отребью, пришедшему после.

==========

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР -2

Говорят, у каждого Макаренко есть своя "Педагогическая поэма". У одних -

педагогическая, у других — антипедагогическая, это уж как повезет. Хочу поделиться с

вами воспоминаниями, впечатавшимися в память навсегда. Интересно это или нет, судить

вам. В предлагаемом отрывке — из самого начала моего педагогического пути — пожалуй, вся суть меня, как человека и как директора. Так что знакомьтесь с молодым выпускником

Херсонского пединститута, полвека назад получившим направление в сельскую школу.

Все фамилии подлинные.

В общей сложности, я проработал в Велетенской средней школе шесть лет. Два

года в начале своей деятельности в Белозерском районе, и четыре — в конце, и благодарю

судьбу, потому как в учительском смысле и для понимания жизни ВСШ мне многое дала.