Спасенная с "Титаника" - Лия Флеминг

Селеста посмотрела на девочку и улыбнулась.

– Видишь, малышка прекрасно соображает. Как только на нее перестали обращать внимание, она быстро расправилась с едой, причем сама.

Селеста и Элла еще гремели посудой, когда в парадную дверь позвонили.

Элла метнулась в прихожую, точно лань.

– Почта!

Она принесла телеграмму Селесте, которая разливала чай.

– Тебе.

– Что-то с Арчи? – Селеста схватила бумажный листок, дрожащими руками вскрыла его. Изумленно заморгала, пробежав глазами по строчкам, потом швырнула телеграмму на стол. – Родди. Пропал без вести в Италии. Возможно, убит.

Клэр хрустела тостом, озадаченно глядя на крепко обнявшихся женщин.

– Хочу еще тостов!

Со временем привыкаешь ко всему, размышлял Родди, выбираясь из вагона для перевозки скота, спотыкаясь и щурясь на ярком солнце. Еще один лагерь в итальянских горах. Может, здесь условия будут хоть немного лучше, чем в предыдущем. Пересыльный лагерь – они называли его «Киностудия» – находился где-то в окрестностях Рима. Надо же, как близко от Священного города…

Попав в засаду, они сдались в плен. За этим последовал долгий переход по каменистым горным тропинкам под охраной собак, разрывающихся от лая. Еще повезло, что их не расстреляли на месте – немецкий командир оказался аристократом и приверженцем старой прусской военной школы, имевшим некоторое уважение к Женевской конвенции[33]. Тем не менее у них отобрали все ценные вещи – часы, зажигалки, кольца – и грубо гнали вперед, а потом погрузили в скотовозки. Без воды и пищи они проехали много миль и наконец, полумертвые от истощения, прибыли на место. Старые обитатели лагеря взирали на пополнение с ленивым любопытством.

Им устроили что-то вроде переклички с сортировкой на британцев, американцев, французов и прочих. Так загонщики разделяют овец по разным коралям. Родди ни о чем не мог думать, кроме воды и куска хлеба.

Вскоре их опять затолкали в вагоны и переправили на север, в следующий лагерь, довольно маленький. Из него открывался чарующий вид на горы, который загораживали заборы из колючей проволоки и караульные с винтовками, недвусмысленно дававшие понять, что самые дерзкие далеко отсюда не уйдут. Насколько Родди понял, лагерь располагался неподалеку от уничтоженного города Ареццо, известного своими шедеврами живописи. Впрочем, Родди просто радовался возможности дышать свежим воздухом и старался примириться с мыслью, что он теперь военнопленный.

Находиться во власти врага, во всем от него зависеть, подчиняться приказам и самым нелепым прихотям было постоянным унижением. Ходили слухи, что некоторые смельчаки пытались бежать и были расстреляны. Крестьян, которые оказывали пленным помощь, ожидала та же судьба. Все понимали, что эта мрачная перспектива не изменится, пока наступающие войска союзников не отбросят врага на север, за пределы Италии. Легче сказать, чем сделать, вздыхал Родди.

Лица товарищей по несчастью говорили о том же: загорелые до черноты, худые, изможденные, обтянутые задубелой кожей. Как справиться с унынием? Сколько времени пройдет, прежде чем они двинутся дальше, в Австрию или Германию? Родди крутил головой по сторонам, выискивая однополчан или солдат, знакомых по высадкам или боевой подготовке, силился услышать акронский акцент, но никого не находил. Никого.

Хорошо, что на родине у него не осталось девушки, которая проливала бы по нему слезы. Конечно, Уилл и мать скоро обо всем узнают, и этого достаточно. Она наверняка напишет сыну, получив открытку Красного Креста, в которой он сообщает, что находится в плену, жив и здоров. Ему действительно повезло. А вот его командир, сраженный пулей, до сих пор лежит на склоне горы и уже никогда не покинет Италию. Родди отдал бы что угодно, лишь бы ехать сейчас по широкому шоссе между штатами за рулем огромной фуры, перекусывать в небольших кафе стейками и жареной картошкой и чувствовать себя королем дороги. Уилл и «Фрахт экспресс» – за тысячи миль отсюда.

Пленных кормили густой похлебкой с макаронами, к этому прибавляли паек из банок с эмблемой Красного Креста. Странно, как быстро еда заполняет все твои помыслы, когда ты голоден. А еще надо как-то убивать время. Бесконечно тянущиеся часы и скука – нынешние враги Родди.

Книги, которые присылали в лагерь, бережно передавали по рукам, однако это была учебная, религиозная, классическая литература, – в общем, не то чтение, какое предпочитает большинство. Тем не менее на безрыбье и рак рыба – приветствовалось все, что хоть как-то отвлекало от тоскливой действительности.

Родди определили в офицерский барак. Компания подобралась разная, каждому было что порассказать, но через неделю-другую эти истории навязли в зубах. Бежать собирались все, однако любой план побега упирался в незнание языка. В лучшем случае добежишь до конца дороги, а там тебя поймают. На самом деле, шансов на успех больше, если переодеться в немецкую форму, ведь многие офицеры, высокие голубоглазые блондины, вполне сошли бы за германских солдат, но и в этом случае риск велик: партизаны, скрывающиеся в горах, запросто могут перерезать горло «неприятелю» в каком-нибудь темном углу.

В лагере обучали самым разным предметам: шахматам, итальянскому, польскому языкам, ивриту, животноводству, пчеловодству, умению вязать морские узлы и запускать воздушного змея. Всякий, кто обладал знаниями в той или иной области, делился ими с остальными, лишь бы не броситься от отчаяния на колючую проволоку и не схлопотать пулю в затылок.

Родди ничего не мог предложить, кроме рассказов о поездках через всю страну, самых удобных местах остановок, производстве шин и истории резиновой промышленности в Акроне. Как ни странно, у него тоже находились слушатели. Для самых набожных проводили церковные службы, но в душе Родди они не вызывали отклика. После увиденного в сражениях он сильно сомневался, что война разразилась по воле какого-то вселенского божества. Выбраться бы как-нибудь из этой тюрьмы…

Он стал посещать уроки итальянского – вдруг да пригодится. Священник, который обучал желающих, был больше американцем, чем итальянцем, но уроки вел очень старательно.

Несмотря на свое предубеждение против религии, Родди испытывал симпатию к отцу Фрэнку. Невысокий, темноволосый, чуть младше его, спокойный и невозмутимый. Он спас двух бойцов, вытащив их с поля битвы. Даже немецкие солдаты прекращали огонь, когда священник соборовал умирающих. А недавно отец Фрэнк устроил музыкальный клуб при помощи старенького заводного граммофона и пластинок, присланных в лагерь. Музыка была в основном классическая, однако она поднимала настроение и пробуждала в памяти различные картины.

Сегодня падре поставил «Симфонию Нового Света» Дворжака, наполненную мотивами народной музыки и негритянских духовных гимнов. Слушая ее, Родди со светлой грустью вспоминал бескрайние просторы Огайо.