Старая сказка - Кейт Форсайт

— Ты, маленькая шлюха, — прошипела она. Взгляд ее метнулся к неприбранной постели, а потом вернулся к Маргерите, которая испуганно съежилась. — Дрянь! — завизжала ведьма. — Ты предала меня! — Она так сильно ударила Маргериту, что та повалилась на пол, всхлипывая и держась рукой за щеку. — Кто он? Кого ты впустила сюда?

— Ни… никого.

— Ты лжешь! Когда это случилось? Сколько месяцев прошло? Так я и знала, что что-то случилось! Я видела, что заклинание не работает так, как должно. Я решила, что ты повзрослела, но ты все время лгала мне. — La Strega выхватила кинжал. — И ты заплатишь мне за это! — Она схватила Маргериту за волосы, три раза обернула косу вокруг своего левого запястья и полоснула по ней клинком. Нож рассек волосы, и Маргерита полетела на пол. Ведьма осталась стоять, сжимая в руке россыпь огненно-рыжих волос. Она поднесла их к губам и поцеловала, а потом отшвырнула в сторону.

— Я никогда не прощу тебя, — ледяным тоном заявила La Strega. — Теперь ты мне и даром не нужна.

И замахнулась кинжалом.

…Сбрось вниз свои волосы, Свое золотое очарование. Нежные тенета, Что так надежно держат меня. Восторг и отчаяние Охватили меня — Сбрось вниз свои волосы.

Встряхни побыстрее Каждую прядку, Стань весной, Шальной девчонкой С распущенными волосами. Накрой меня ими, И сама прильни ко мне… Сбрось вниз свои волосы!

Луис Унтермейер. Рапунцель

Аббатство Жерси-ан-Брие, Франция — апрель 1697 года

Загремел церковный колокол, вырывая меня из объятий жутковатой истории сестры Серафины и возвращая в реальный мир за высокими каменными стенами монастыря.

— О нет! Как не вовремя! — вскричала я, бросив взгляд на колокольню.

— Подумать только, как вам не хотелось работать в моем саду. А теперь вы не желаете уходить отсюда, — поддразнила меня сестра Серафина.

— Здесь так красиво. — Я окинула взглядом ровный и ухоженный клочок земли, на котором уже раскинулась нежно-зеленая дымка первых побегов. Повсюду раздавалось радостное щебетание птиц, порхавших над садом, выдергивавших из земли червяков или таскавших соломинки в свои недостроенные гнезда. Над стебельками лаванды деловито жужжали пчелы. — Все дело в вашей истории, и вы сами это понимаете. Я очень хочу узнать, чем она закончилась.

— Святой Бенедикт был прав, призывая нас проявлять терпение, — нравоучительно заметила сестра Серафина. Я выразительно закатила глаза, и она улыбнулась. — Не беспокойтесь, завтра мы снова придем поработать в саду. Хотя я должна еще посадить руту, прежде чем мы отправимся на всенощную, иначе она завянет. Вы мне поможете?

Я высыпала сорняки из корзины на кучу компоста, вернулась к сестре Серафине и опустилась рядом с нею на колени. Сестра Серафина протянула мне пригоршню побегов серебристо-серого растения. Я отдернула руку, выронив связку руты, и та упала на землю. От срезанных стеблей исходил сильный неприятный запах.

— Фу, какая вонь!

— Да, запах резковат, конечно. Именно поэтому это растение применяется против блох и бесов. Я добавляю руту в воду, которой служанки моют полы летом, и ею же священник окропляет алтарь перед тожественной мессой.

Она улыбнулась мне, но у меня не хватило сил на ответную улыбку. От запаха руты меня тошнило. Я встала и, спотыкаясь, побрела прочь, выставив перед собой руки, как слепая.

— Я терпеть не могу этот запах. Как мне смыть его?

Сестра Серафина с трудом распрямилась и отряхнула пыль со своей юбки. Ее глаза цвета меда с недоумением рассматривали меня.

— Пойдемте. Я дам вам лимон, потрете его, чтобы отбить запах.

Но отвратительная вонь преследовала меня весь вечер. Мне казалось, будто она въелась мне в одежду и в кожу. Лежа вечером в постели и закрыв глаза, я по-прежнему ощущала его. Это был запах тюрьмы и страдания.

Версаль, Франция — 1679–1680 годы

Полиция арестовала ведьму Ля Вуазен 12 марта 1679 года.

Я услыхала об этом за игорным столом. Под ложечкой у меня засосало, а по коже пробежали мурашки. Вскочив на ноги, я поспешила к двери. Я должна была предупредить Атенаис.

Пока я пробиралась сквозь толпу, со всех сторон до меня долетали обрывки разговоров. Двор живо обсуждал последние новости.

— Я слышала, что в ее летнем домике нашли плиту, в которой обнаружили обугленные детские кости.

— И еще несколько их сотен выкопали в саду.

— Пресвятая Дева Мария!

— Говорят, она поклонялась Сатане и приносила детей ему в жертву.

— У нее была целая лаборатория, в которой она готовила яды.

— Вы слышали, что в одном только Париже арестовано более сотни ведьм? У полиции уже есть список имен…

— Хотела бы я на него взглянуть. Держу пари, добрая половина мне известна. При дворе не найдется дамы, которая хоть раз не обращалась бы к гадалке за предсказаниями будущего.

— Ее будут пытать, естественно, чтобы узнать, кто был ее клиентом. Ее колесуют или сломают ей ноги в «испанском сапоге».

— Ее наверняка сожгут на костре.

Отовсюду до меня доносился приглушенный шепот: «яд», «убийство», «колдовство», «пытки». Придворные только об этом и говорили. Я поскреблась в позолоченную дверь Атенаис. Она крикнула, чтобы я уходила прочь, но я настояла на том, что непременно должна повидаться с нею. Когда ее служанка впустила меня, я застала Атенаис лежащей на диванчике розового бархата, рядом с небольшим позолоченным столиком, на котором стоял пустой кувшин из-под вина, золотой кубок, флакон с нюхательной солью и прочие лекарства и снадобья. Она прижимала ко лбу влажную тряпку, смоченную лавандовой водой.

— Что бы ни привело вас ко мне, я не смогу вам помочь. У меня хватает и собственных неприятностей, — заявила она.

Атенаис выглядела далеко не лучшим образом. Талия ее раздалась и стала почти такой же необъятной, как и прошлым летом, перед рождением ее сына, а на щеках отвисали толстые брыли. Битва между Атенаис и Франсуазой за привязанность короля продолжалась всю зиму. Его Величество попытался было примирить обеих соперниц, но его вмешательство лишь усугубило положение. Франсуаза заявила, что самые ее лучшие намерения были истолкованы превратно, и что, пожалуй, будет лучше, если она оставит место гувернантки и удалится к себе в Ментенон. Король повелел Атенаис извиниться, но та отказалась. Запершись в своих комнатах, она целых два дня ожидала Его Величество, но он так и не соизволил посетить ее.

В конце концов Атенаис поднялась с ложа, повелела затянуть ей корсет так туго, как только возможно, надела самое роскошное платье и вновь отправилась завоевывать привязанность короля. Но он был холоден с нею, и после обеда демонстративно посетил Франсуазу, у которой задержался на целый час, вместо того, чтобы, по своему обыкновению, провести это время в обществе Атенаис. Горничная Франсуазы с напускной скромностью поведала, что они вместе читали псалмы; подобное поведение оказалось свидетельством настолько сильной воли Франсуазы, что мы все спрашивали себя, а правда ли это.