Максимов - Максим Максимов

– Там нет воздуха? – спросил консьерж, взволнованно вглядываясь в глаза Климу.

– Нет. А еще там холодно.

– Сильно холодно?

– Примерно минус двести семьдесят градусов по Цельсию.

– Сколько?!

– Вань, – обратился к нему Клим, – ты в порядке?

– Да, да, можно и так сказать.

– Ты какой-то странный. У тебя есть мнение насчет происходящего?

– Нет.

– Там, на улице, ты сказал, что это «опять». Что ты имел в виду?

– Как минус двести семьдесят?! – До консьержа начала доходить вся безысходность ситуации.

– Я не знаю, – ответил Ваня Климу.

Помещение начало трястись. Будто землетрясение с двенадцатью баллами по шкале Рихтера. Бетонная стена с огромной скоростью ударила по висящим в пространстве людям. Иван отлетел в сторону, закричав от боли. Схватившись рукой за ушибленное плечо, он огляделся во мраке. Увидел парящий в нескольких метрах от себя фонарь. Тот был направлен лучом вверх, если, конечно, сейчас вообще могло существовать понятие «верх». С гримасой боли на лице Иван оттолкнулся одной ногой от стены и полетел в сторону фонаря.

– Клим! – заорал он.

– Я в порядке, – раздался голос из темноты.

Ваня схватил фонарик и тут же направил его в сторону, откуда кричал Клим. Тот висел вверх ногами относительно Ивана. Мимо Клима проплыл красный шар. Иван разглядел еще несколько шариков поменьше.

– Это не моя кровь, – сказал Клим.

Ваня бегло окинул подвал фонарем. Увидел консьержа, застывшего в воздухе. От его разбитой головы отделялась красная материя, тут же собирающаяся в маленькие шарики, разлетающиеся в разные стороны.

Клим подлетел к консьержу.

– Вы живы? – Он слегка потряс его за руку.

Консьерж бездыханно висел в воздухе. Кровь продолжала выходить из его головы, образуя маленькие красные шарики.

– Он мертв? – спросил Ваня.

– Не знаю.

– Что это было?

– Сложно сказать. Возможно, мы столкнулись с каким-то объектом и нас тряхануло.

– Если исчезла гравитация, то Земля распадется на крупинки, – сказал Ваня, подлетая к Климу.

– И Солнце, – произнес Клим, – да что уж там Солнце… Вся вселенная! Если, конечно, это не сон.

– Дверь выдержит?

– Понятия не имею. На нее давит несколько тонн. Но с каждой секундой это давление слабеет.

– Потому что воздух выходит через щель?

– …долго мы тут не продержимся.

Клим приложил руку к шее консьержа, висящего возле них. Пытался нащупать пульс.

– Надо ему голову перемотать, – сказал он, – кровь вылетает. Мне кажется, он еще жив.

– Майкой, может.

– Да.

Клим снял ветровку и аккуратно разместил ее висеть возле себя. Потом стянул футболку и также расположил рядом. Иван освещал их фонарем. Клим разорвал футболку и замотал ею голову консьержа, потом надел куртку на голый торс и застегнул молнию.

– Немного сочится, – сказал Ваня.

– Знаешь, я не верю, что все это реальность. Так не бывает, потому что такого не может быть. Вот и все.

– Возможно.

– Ты какой-то странный, мне кажется, ты что-то знаешь.

– Откуда?

– Ты слишком спокоен, и твоя фраза «это опять» наводит меня на мысль…

– Я ничего не знаю. Это просто абсурд, ахинея какая-то.

Со стороны двери снова раздался свист.

– Ясно, ну ладно. Выходит, мы в ближайшее время умрем?

Ваня смотрел на Клима, светя фонарем в потолок.

– Выходит, что да, – невозмутимо ответил Иван.

– И ты абсолютно спокоен.

– Я не знаю, что тебе сказать.

– Когда кончится воздух, мы задохнемся, а может, эту чертову дверь вырвет… и мы точно так же задохнемся.

Свист из щели в двери сменился гулом.

– Будет больно, – произнес Ваня без каких-либо эмоций.

– Больно.

– Смерть будет не быстрой?

– Секунд двадцать ты будешь биться в конвульсиях.

– Есть и пострашнее виды казней.

– Нас кто-то приговорил?

– В какой-то степени да.

– Кто?

– Любой родившийся может считать себя приговоренным к смерти.

Гул перешел на тихое шипение. Воздух покидал пространство подвала все быстрее.

– Ваня (Клим сделал паузу), что происходит? – тихо произнес он.

Иван пожал плечами, разведя руки немного в стороны.

Раздался грохот. В ту же секунду троих людей высосало из подвала. Перед Иваном мелькнул Клим, крича что-то нечленораздельное. Пролетая помещение подъезда, Ваня ударился ногой об угол, на секунду застряв, прижатый к стене, после чего его вынесло в бескрайнее пространство космоса. Острая боль из-за сломанной голени врезалась в мозг. Он открыл рот, пытаясь кричать. Воздух выдавило из его легких в вакуум. В ушах звенело, а глаза щипало так, что спазм в сломанной ноге отошел на задний план. Огромное железобетонное здание висело неподалеку от Ивана. Сжав кулаки, он кинул взгляд в сторону солнца. Круглый диск потерял свои правильные геометрические очертания и стал похож на растекающееся пятно желтой краски. Бесформенное и безобразное. Отсутствие гравитации перемешивало все во вселенной. Лишало привычных контуров и очертаний. Фундаментальный закон, на котором было основано все, что мы можем понять, перестал существовать. Материя безвольно расползлась по пространству. Иван потерял сознание.

* * *

Оказавшись в своей кухне, Иван упал на пол, схватившись за ногу.

– Убей меня! Я не могу так жить! Хватит! – кричал он. Нога была цела. С отдышкой лежал и смотрел на свою голень.

– Какие же вы все уроды. Моральные ублюдки… И авторы, и читатели… Все вы, кто это видит! Шли бы вы в задницу! Наслаждаетесь страданиями персонажей! Вам весело. Все более изощренные способы идут в работу. Редактор будет доволен? А, Макс?!

Протер глаза пальцами.

– Что я еще должен испытать? – спросил он. – Что я еще должен ощутить, чтобы читатель был счастлив? Чтоб он развлекся, глядя на все это. Кого волнует, что я говорю… я же просто буквы.

– Не могу сейчас говорить, – ответил я Ивану, – он не дает мне времени.

– Ты же пишешь все это для того, чтоб книгу эту свою убогую продать! Как можно больше продаж сделать! Только я-то тут при чем?! Почему я?! – Иван кричал в пустоту: – Ты не псих, ты просто извращенец!

Ваня повернулся на спину и распластался по полу, раскинув руки в стороны.