Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной [litres] - Евгений Юрьевич Лукин

может, и пытался привести, а дядя и дедушка, выслушав, поступили с ним, как с тем пионером.

Надежды обловить Дискобола таяли с каждой минутой. Справедливость упорно не желала торжествовать.

Наконец Корней Челобийцын поднялся и начал собирать свои рыболовецкие причиндалы.

– Хватит! – объявил он. – Иду оттаивать.

Честно сказать, имелось сильное опасение, что не переносивший одиночества сосед увяжется за ним в «грелку», но, слава богу, Дискоболу померещился клёв. Корней повесил ящик на плечо и, опираясь на пешню, двинулся к темнеющему вдали укрытию. Отойдя шагов на сто, оглянулся и, удостоверившись, что Викентий увлечён бурением очередной лунки, взял курс на серый полиэтиленовый шалашик.

Успел вовремя: колдун уже сматывал удочки.

Был он высок, широкоплеч, а когда обернулся, оказалось, что ещё и очень молод. Молод до неприличия. Конечно, возраст ловца измеряется не годами, а временем, проведённым на льду, но одно дело – рыбалка, другое – магия.

Может, потомственный? С трёх лет колдует?

– Ну и как улов? – поинтересовался Корней.

– Так себе… – равнодушно ответил Глеб Портнягин, чем не на шутку озадачил любопытствующего.

– Почему? – вырвалось у того.

Колдун пожал плечами.

– А мне говорили, ты рыбье слово знаешь, – растерянно сказал Корней.

– И не одно, – с прежним безразличием откликнулся таинственный рыбак.

– Это даже со словом улов такой? – ужаснулся Челобийцын.

– Почему со словом? Без…

– Так ты ж его знаешь!

Молодой кудесник с холодком посмотрел на собеседника. Подобным взглядом вас мог бы одарить гроссмейстер международного класса, посоветуй вы ему слямзить с доски пешку противника.

– Я для чего сюда езжу? – бросил он в сердцах. – Отдыхать или работать? Ещё на рыбалке я не колдовал!

Корней почувствовал себя неловко и, чтобы сгладить бестактность, предложил помочь с разборкой шалашика. Портнягин, не ломаясь, согласился, и до «грелки» они добирались вместе. Поговорили заодно…

– Ну, Дискобола ты и без рыбьего слова обставишь, – пренебрежительно усмехнулся Глеб, выслушав сетования Корнея.

– Не обставил же… – вздохнул тот.

– А ловишь давно?

– Да шестой раз уже…

– Но первый-то раз – обловил?

– Нет…

Глеб покосился на спутника, как тому показалось, с сочувствием.

– Это хуже, – подумав, молвил он. – Новичкам обычно везёт. Вернее, не то чтобы везёт… Ну, знаешь, как на лохотроне: сперва выиграть дадут, а увлечёшься – тут же и облапошат. А если сразу ловля не пошла… Тогда тебе и впрямь без рыбьего слова никуда…

– Ну так скажи, – отважился Корней.

Они уже подошли к строению вплотную. Молодой колдун остановился и весело оглядел попутчика:

– Сказать, что ли?

Тот не в силах выразить согласия вслух смог лишь меленько покивать. Портнягин слегка округлил обессмыслившиеся глаза, после чего беззвучно открыл и закрыл рот.

– Примерно так, – пояснил он.

То ли издевался, то ли в самом деле что-то по-рыбьи произнёс. Поди пойми!

* * *

В деревянном продымленном чреве «грелки» они обнаружили ещё человек семь – должно быть, из числа тех, что, подобно Глебу Портнягину, провели ночь на льду. Отогреваясь – кто из термоса, кто из фляжки, – рыбаки внимали очередной байке.

– Молодой был, – снисходительно признавал ошибки юности морщинистый ветеран. – Переходил Ворожейку – слышу: лёд подо мной хрустит, гнётся. Лёг, пополз. А он – сильней. Хотел уже обратно ползти. И тут сзади – треск, грохот… Ну, думаю, всё! Оборачиваюсь… – Ветеран неспешно затянулся крохотным окурком, исторг изо рта дымного дракончика и заключил сокрушённо: – …А меня трактор обгоняет…

Судя по выражению лиц, история была давно известна, и тем не менее ржали все громко, долго и самозабвенно.

– Врёт? – тихо спросил Корней, опускаясь на лавку рядом с Глебом.

– Рыбаки не врут, – философски отозвался тот. – Незачем. Ври не ври – всё равно никто не поверит…

– И с трактором – правда?

– Конечно.

– Чудеса! – язвительно произнёс Корней.

– Никаких чудес. Оттепель была, а потом – мороз. Ну и слоёнка вышла: сверху – ледок, под ним – вода, а дальше уже настоящий лёд, толстый… Верхний слой трактор ломает, по нижнему – едет… Я смотрю, сильно тебя Дискобол достал?

– Дверь в дверь живём, – сообщила сквозь зубы жертва человеческого общения. – Потому и хочу обловить, чтоб заткнулся…

– У-у… – соболезнующе протянул Портнягин. – Ладно! – решил он, поразмыслив. – Только никому ни слова! А то они с меня с живого не слезут… Мелочь есть?

– Зачем?

– Затем, что бесплатно никакое колдовство не сработает. Давай монетку, а я тебе сейчас заговор на бумажке напишу… Дома его наизусть заучишь…

– На улов заговор?

– Хм… – Портнягин задумался, окинул собеседника оценивающим взглядом. – Нет, языком ты его, понятное дело, так и так не обловишь… Может, не на улов, а? Может, сразу от злого человека-порчельника? Глядишь, отвяжется…

– На улов, – затрепетав, попросил Корней.

* * *

Как и всякий поборник справедивости, Корней Челобийцын был натурой доверчивой, хотя и знал по опыту, что нельзя доверять ни слухам, ни средствам массовой информации, ни, боже упаси, соседу Викентию. Теперь выяснялось, что нельзя доверять и колдунам.

На следующие выходные Дискобол увлёк жертву своего темперамента аж за Чумахлинку. А тут ещё для полного счастья ударила оттепель. Лужицы на льду, стоило ветерку нажать посильнее, рябили, переползали с места на место. Словно кто-то слегка наклонял затон, сливая воду то в одну, то в другую сторону.

Челобийцын сделал всё, как полагается: трижды повторил затверженный назубок заговор, довольно длинный, временами невразумительный. «Как поп стоит на ердани, не шевелится и не похаживает, так бы и у меня, раба Божия Корнея, рыба с лучу не шевелилась и не похаживала…»

С какого «лучу»? И почему бы, интересно, рыбе не шевелиться? Если, конечно, не дохлая!

Поначалу, правда, почудилось, что заговор действует: первую щучку вытянул именно Корней. В предвкушении триумфа исполнил предписанный колдуном обереж, с риском для нижней губы трижды пробормотав в отверстую мелкозубую пасть следующую дурь: «Чур моей рыбы и чур моего промыслу, чур моей думы, чур меня, раба Божия…»

Но дальше – как отрезало. Поклёвки пошли скупо, реденько. И хотя на сей раз превосходство Викентия выразилось всего в двух рыбёшках, затон Корней Челобийцын покидал в тихом бешенстве. В тихом – потому что положение у него было теперь самое дурацкое. Рассказать кому – на смех ведь подымут! Копеечное колдовство – на копейку и сработало.

Однако досада и жажда правды ворочались в Корнее столь неистово, что, вернувшись в город, он не выдержал: разузнал, где живёт этот самый Портнягин, и пошёл разбираться. Кстати, никакой тот был не колдун – так, ученик колдуна… И здесь наврал! Собственно, наврал-то не он, наврал Дискобол…

Всё равно обидно.

* * *

Обманщика Челобийцын не застал. Встретивший гостя старичок в ветхом халате