Сложенный веер - Сильва Плэт

Кори расправляет плечи, стягивает сапог… на подошве прилипла маленькая грязно-зеленая ленточка. Он вспоминает, как пытался, стараясь не выглядеть смешным, стряхнуть с ноги обрывок праздничной гирлянды, как провожал ее взглядом Эрл… который теперь уже ничего не будет видеть. Кори закрывает глаза, пробует представить себе жизнь в непроглядном мраке…

Я буду лорд-канцлером Аккалабата. Чего бы мне это ни стоило.

Сид Дар-Эсиль, лорд-канцлер Аккалабата

— Сид, можно тебя на два слова? — ректор военного корпуса, по совместительству глава клана Пассеров, не может решить, остановить тебя за плечо или просто окликнуть на расстоянии.

Это хорошо. Пусть побудут в напряжении.

— Я слушаю.

Мокрые капли падают за шиворот, но накинуть капюшон — значит, показать свою слабость. Будем портить волосы и слушать всякую чушь.

— Откуда такой прогресс за полгода, если не секрет?

— Он не только Дар-Эсиль, или ты забыл?

— Семь месяцев назад этого не было заметно. Кто его учил, Сид? Кто его учил?

— Мой лорд, — Сид почтительно кланяется (Дар-Пассер в два раза старше, и потом — он не должен видеть мое лицо). — Я решительно не понимаю. Мальчик просто сделал прорыв. Рано или поздно кровь Дар-Халемов должна была проснуться.

— Никак не могу решить, что мне выгоднее — поверить тебе, лорд-канцлер, или вывести вас на чистую воду?

Дар-Пассер явно не склонен к открытому столкновению. Еще бы: Пассеры с восточных отрогов Умбренских гор всегда уравновешивали даров Эсильских болот в аккалабатской политике. Полетят одни — станут не нужны другие. Прежде чем предпринимать решительные шаги, надо все взвесить.

Сид грациозно разгибает спину, беззаботно потягиваясь, улыбается в лицо лучшему воину Аккалабата (пока еще лучшему, — мелькает опасная мысль).

— Кори учил я. Как объяснить то, что материнская кровь столь долго дремала, не знаю.

— Сид, он должен уехать.

— Неужели?

— Он же хочет стать лорд-канцлером Аккалабата. Пусть катится. На Когнату, куда угодно — оттачивать дипломатический лоск и учиться вершить политику. Года на два. Еще лучше — лет на пять. Чтобы все забыли, чем он был и кем стал. Вернется — мы его поддержим. На определенных условиях, разумеется.

Сид понимающе качает головой.

— Берете паузу? Надеетесь что-то изобрести за это время? Бесполезно. Кори действительно хочет быть лорд-канцлером. И я его лорд-канцлером сделаю.

Алиссия Ковальская, директор колледжа на Анакоросе

Вид у Гетмана как когда-то на крыше храма богини Анко, только без парализатора в правой руке. В правой руке у него сложенный пополам лист бумаги. Он кладет его на стол Лисс.

— Вот, все как ты любишь. Бумажная версия.

— Версия чего?

— Моего запроса к тебе. Число нарисуй сама.

«Прошу выдать подателю сего артефакты 20 и 21 из коллекции „Дилайна“. Подпись: сопредседатель Звездного совета, командор Алексей Разумовский».

— Дядя Леша, я не понимаю…

— Что непонятного? Ты получила распоряжение от одного из руководителей Звездного совета. Ты его выполнила, так как не выполнить не могла. Зачем мне были нужны браслеты, почему я прислал за ними Антона и куда он с ними подевался — это вопросы не к тебе, а ко мне. И я на них отвечу. Если сочту нужным.

— Я приму ваш широкий жест только при одном условии, — Лисс оставила достаточную паузу для того, чтобы Гетман мог спросить:

— Каком?

Но он не спросил, а только молча глядел на нее, так что ей пришлось продолжать самой.

— Вы объясните мне, почему вы это для меня делаете.

— Не для тебя, Лисс. Для него.

— ???

— Он мой сын.

Мне нужно разрешение на ношение оружия. Мне обязательно нужно иметь такое разрешение. Иначе я куплю себе скорчер на черном рынке и начну с того, что убью командора Разумовского. А еще мне нужно таблеток от головной боли. Целую тонну. И электрошок или чем там еще лечат от слуховых галлюцинаций.

— Он мой сын, — Разумовский будто постарел лет на десять.

— Ну тогда мы с вами в одной лодке, дядя Леша, — не выдержала Лисс. У нее явно начиналась шизофрения. — У вас сын — полноправный монарх Дилайны, у меня дочь — наследная принцесса Дилайны. Янки при дворе короля Артура.

— И тем не менее это так, — Гетман положил на стол перед Лисс небольшой медальон цвета осеннего неба.

* * *

Осеннее небо цвета побитой дождями листвы, побитая дождями листва цвета осеннего неба… Ноябрь на Делихоне.

«На кой черт я им сдалась», — бормочет, кутаясь в плащ, почетная гостья специальной сессии Звездного совета, посвященной юбилею вхождения Делихона в Звездную Конфедерацию, Алиссия Ковальская, пока шлюзовые двери отеля выпускают ее под непрекращающийся с утра ливень. Неужели некому во всей Конфедерации сорок минут трепаться про межпланетную систему образования, культурные обмены «мы вам — двадцать желе с Галлинаго, вы нам — дюжину религиозных маньяков со Сколопакса» и прочий гуманитарный компонент?

Увы и ах. Вероник Хетчлинг — когда-то личный инструктор Лисс по вживанию в медиевальные сообщества, двухметровая амазонка с выражением серийного убийцы в огромных кристально-прозрачных серых глазах, заставлявшая Лисс распластываться по стенам университетских аудиторий своим неподражаемым и абсолютно летальным «Почему. Вы. Опоздали?»… эта самая Вероник Хетчлинг, которую сам Гетман встречал и провожал с «Ой-ёёё», написанным большими буквами поперек его загорелого лица; которая одним недовольным движением бровей вызывала у всех своих учеников, а не только у Лисс, суеверный ужас… так вот, эта самая Вероник оказалась главой программного комитета юбилейных торжеств на Делихоне. И номер коммуникатора Лисс у нее был. И когда Лисс жалобным тоном проблеяла что-то про «приглашение мне как бывшему члену Звездного совета я уже отправила в шредер», началось такое… ТАКОЕ началось… Короче, Лисс вместо категорического «нет-нет-нет», сказала решительное «да». И получила за это в трубке коммуникатора резкое «хорошо» без всякого «до свидания».

Госпожа Хетчлинг игнорировала детали этикета.

«Но заказать глайдер почетному гостю все-таки бы могла», — брюзжала Лисс, пытаясь попадать ногами мимо распластавшихся по всей площади, ведущей к Дворцу конгрессов, луж темной делихонской воды. Что-то у них содержалось в атмосфере, причем не загрязнения какие-нибудь, ни-ни, а вполне себе безобидные бактерии, которые активно размножались к осени и окрашивали небо, дождь и начинающие опадать листья в однообразный свинцовый цвет.

В этом свете оранжевые делегаты с Галлинаго, деловито переползавшие с места на место у самого входа во Дворец, выглядели еще более одиозно, чем обычно, зато хоммутьярские ребята с щупальцами вписывались в пейзаж идеально. Их просто не было видно, что Лисс тут же и подтвердила на собственном опыте, на одно из неосторожно вытянутых щупалец наступив.