Маргарет Тэтчер - Жан Луи Тьерио

Как и на каждых выборах, все задавались вопросом относительно шансов Альянса. Соперничество двух лидеров, двух Дэвидов, Оуэна и Стила, окончательно лишило Альянс доверия избирателей. Так что впереди было лишь доброе старое столкновение лейбористов и тори.

Результаты, как говорится, «обжалованию не подлежали». Лейбористы получили 31,7 процента голосов, консерваторы — 43,4 процента, то есть 376 депутатских мест против 229. Альянс получил лишь 22 процента голосов. Маргарет Тэтчер сохранила более чем устойчивое большинство. Это была победа, несомненная, неоспоримая победа, несмотря на то, что увеличивался раскол страны на обедневший север, покрытый временно бездействующими промышленными зонами и разоренными городками, и на процветающий юг, завоеванный консерваторами.

Но в тот момент это не заботило Маргарет. Она вся была во власти чувства одержанной победы, чувства триумфа, что не скрыла от представителей прессы: «Говорю совершенно искренне: трижды победить — это замечательно!» Она даже якобы шепнула кому-то из журналистов, что охотно представляет себе, как будет встречать на Даунинг-стрит новый, 2000 год.

К сожалению, все волшебные сказки когда-нибудь кончаются. Англичане в конце концов устанут от железной рукавицы, тяжело лежащей у них на затылке. Маргарет недотянет даже до конца срока своего третьего мандата. Самые прекрасные истории любви часто заканчиваются равнодушием или даже ненавистью. В 1990 году депутаты-консерваторы объявят ей о ее отставке. Она была «заколота кинжалом» своими же, как до нее был «заколот» Тэд Хит.

Существует немало произведений об искусстве управления государством, оставленных государственными деятелями, и великими, и незначительными, начиная с «Государя» Макиавелли, «Мемуаров» кардинала де Реца и «Анти-Макиавелли» Фридриха Великого. И все они представляют собой собрание мудрых изречений, непогрешимых сентенций, совокупность всех тузов и козырей, обеспечивших невероятный успех государственных мужей, как отсутствие этих козырей — поражение. Ничего подобного нет у Маргарет Тэтчер! Никаких претензий на собственную теорию управления! Ее мемуары — это внушительное по объему собрание фактов, цифр, не слишком интересных историй, категоричных, безапелляционных суждений или даже мелочных сведений счетов; всё это собрание занимает 1300 страниц и способно утомить даже самого благорасположенного к чтению читателя, в том числе и биографа госпожи Тэтчер. Ни одного остроумного выражения, ни одного удачного афоризма! Ни одного хорошо обыгранного сравнения, ни одного парадокса! Что касается стиля изложения, то о нем лучше не говорить! Если Маргарет сама является автором сего произведения, то можно сказать, что музы забыли склониться над ее колыбелью. Если же она призвала на помощь «литературных негров», то выбор ее был крайне неудачен! «Военные мемуары» генерала де Голля читатель проглатывает как роман-эпопею, мемуары Черчилля воспринимаются как надгробный монумент, созданный во славу клонящейся к упадку империи; мемуары же Маргарет при чтении наводят на мысль о дополнительном нудном задании, данном учителем нерадивому ученику в качестве наказания.

Для того чтобы найти в ее мемуарах хоть какие-то штрихи, которые могли бы объяснить ее успех, надо читать между строк, выискивая отдельные словосочетания в хитросплетениях фраз, и особенно внимательно следить за теми ее действиями, о которых она рассказывает. Если она и имела убеждения относительно основ ее «политического проекта», если могла четко сформулировать, какими идеями руководствовалась, предпринимая те или иные шаги, то она никогда не давала себе труда определить свой стиль правления. А потому нам придется набрасывать контуры ее искусства управления с большим трудом, пристально изучая те десять лет, что она прожила как человек публичный, и единственной путеводной нитью для нас будет служить в этих поисках ремарка, встретившаяся в одном докладе о разоружении: «Самый большой идеалист в политике, если он заботится о нравственности, обязан перед самим собой, несмотря ни на что, быть прагматиком». Итак, идеализм в основании, идеализм по сути и практический смысл по форме — возможно, это единственный принцип, который она определила для себя.

В отличие от многих политиков Маргарет Тэтчер не верила в то, что предвыборные обещания оказывают воздействие только на тех, кто столь наивен, что им верит. Вне зависимости от нравственной стороны вопроса она прекрасно осознавала, что невыполненные обещания имеют свойство порождать «эффект бумеранга». Как можно выглядеть заслуживающим доверия завтра, если нарушил обещание вчера? Это убеждение сформировалось у нее довольно рано. Во время предвыборной кампании 1974 года Маргарет выказала большую сдержанность и даже настороженность в вопросе о проценте ссуды на недвижимость, ибо, как объясняет она в мемуарах, ей «претило вытащить цифры, как фокусник вытаскивает кролика из шляпы, чтобы нанести тяжелый политический удар и попасть в цель, не поразмыслив всерьез над проблемой». Маргарет считала опасными слишком категоричное изложение убеждений, слишком точные обещания, слишком большую откровенность в высказываниях. Управление страной столь сильно зависит от обстоятельств, что надо создать систему, основанную на нескольких ясных принципах, нескольких четких и важных идеях, которые служили бы своеобразными штырями для того, чтобы на них можно было опираться. Маргарет полагала, что хорошая предвыборная программа — это программа, в которой прочерчены основные направляющие линии, а не каталог из 90, 100 или 110 предложений. Если она считала манифест 1987 года лучшим за всю ее политическую карьеру, то это потому, что она «предпочитала манифест, содержащий небольшое число радикальных и эффектных мер, чем манифест, содержащий небольшие, привлекательные, но одновременно и вызывающие раздражение гроздья малозначительных, вторичных мер». Таково было условие, делавшее предвыборную кампанию ясной и понятной, о чем Маргарет писала: «Как известно специалистам по рекламе и политическим стратегам, самое важное, быть может <…>, — это иметь ясный мессидж». Надо сказать, что содержание так называемого «тэтчеровского проекта» долгое время препарировали, анализировали, разбирали по косточкам, так что бесполезно к этому занятию возвращаться здесь.

Можно только отметить, что для Маргарет слова о «ясности мессиджа» означали «лобовое столкновение с противником». Страх показаться политически некорректной не вызывал у нее паралича или столбняка. Она считала, что человек может быть либо на ее стороне, либо против нее, и во втором случае от нее не следовало ожидать ни малейшего снисхождения. «Никто никогда не утверждал, что для того, чтобы быть эффективными, реплики, подаваемые в палате общин, должны были быть утонченными». Когда речь заходит о Лейбористской партии, Маргарет наносит прямые точные удары, безо всяких реверансов и экивоков, разит наповал без ложной скромности, ибо, как она поясняет, «левые всегда готовы использовать обсуждение тех проблем, которые они сами и создали». Вот почему, к примеру, по вопросу об иммиграции она не сдерживает ни свой язык, ни перо, потому что «ловкий и зажиточный политик может публично проповедовать добродетельность, терпимость и превозносить их всячески публично, а потом возвращаться в комфортабельное жилище в тихом, спокойном квартале, где цены на жилье гарантируют ему все преимущества апартеида, но без его стигматов». По тем же причинам она не боялась обращаться к простым избирателям, читающим таблоиды, такие как «Сан» или «Ньюс оф уорлд». Ей не присуще то почти священное почтительное отношение к такому изданию, как «Гардиан», которое присуще многим британским политикам, ибо для нее это только образец «газеты для достойных людей». Маргарет же использовала все средства массовой информации, какие только возможно.