История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта - Юрий Александрович Молин

и острого энтероколита, связанного с употреблением недоброкачественных устриц, то без такого «букета» заболеваний не прошли юные годы практически ни одного человека. Колоритное подробное описание в «Записках» не только признаков болезней, но и методов их лечения 250 лет назад представляет собой существенный интерес для современных врачей.

По воспоминаниям современников, к двадцати годам Екатерина развилась в статную, крепкую женщину. Обликом она напоминала мать: удлиненное лицо с выступающим подбородком, продолговатый прямой нос, маленький рот, при нервном напряжении сжимавшийся в яркую точку. Екатерина освоилась с суровым климатом России, и как всем здоровым людям, ей нравились трескучие морозы зимой, бурные весенние ливни, летняя испепеляющая жара. Ее часто видели скачущей на коне. Характеризуя состояние здоровья императрицы, необходимо рассказать еще об одном интересном эпизоде. Зимой-весной 1767 года натуральная оспа бушевала в Петербурге, что вынудило Екатерину в течение пяти месяцев жить в загородной резиденции. В октябре 1768 года английский врач Димсдаль, к этому времени успешно выполнивший 6 тысяч прививок, по приглашению Екатерины прибыл в Россию. 12 октября императрице и ее сыну Павлу была сделана вакцинация. Семилетнему мальчику Александру Маркову, от которого Екатерине была проведена прививка, пожаловали дворянское достоинство и новую фамилию – Оспенн. Димсдаль получил баронский титул, звания лейб-медика и действительного статского советника.

Привив себе оспу, Екатерина II имела полное право писать своему зарубежному корреспонденту барону Ф. Гримму по поводу смерти Людовика XV в 1774 году: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы». Интересно отметить, что его сын, Людовик XVI, сделал соответствующую прививку лишь в июне 1774 года, что в то время рассматривалось как проявление передовых взглядов. Кроме императрицы и ее сына Димсдаль привил в Петербурге оспу еще 140 особам, в том числе – Г.Г. Орлову. Врач приезжал в Россию повторно в 1781 году, чтобы сделать прививку против оспы Великим князьям Александру и Константину Павловичам. Тогда же Димсдаль привил оспу многим лицам в Москве.

Екатерина обладала очень чувствительной кожей. Даже небольшая травма сопровождалась синяками, отеками и болью. Используемый фрейлинами тальк на время скрывал косметические дефекты, но не избавлял от болезненных ощущений. На какие-либо лекарственные средства химического состава сразу же возникала кожная аллергия. В 1787 году по приглашению князя Потемкина-Таврического императрица посетила Крымский полуостров. Большая часть этого длительного путешествия проходила по суше. Целеустремленная Екатерина требовала максимальной скорости, за один день преодолевая более 120 километров! Государыню и многочисленную свиту трясло, заносило на ухабах. И результат – все тело в синяках и ушибах. Лейб-медик императрицы Роджерсон испробовал все имеющиеся средства, но так и не придумал ничего, кроме пузыря со льдом. Приехав в Севастополь, Роджерсон начал искать надежное средство для чувствительной кожи императрицы. В поисках рецепта аптекари Крыма проводили сутки напролет, колдуя над ступками и склянками. Как всегда, на помощь медикам пришел случай. Во время утренней прогулки до горной деревушки внимание Роджерсона привлек один эпизод. Малыш залез на дерево грецкого ореха в надежде отведать плодов. Под тяжестью тела молодой ствол поломался, мальчик упал. На крики любимого чада прибежала мать. Осмотрев повреждения, она принесла из дома горшочек с каким-то средством и смазала им ребенка. Доктор пожалел мальчика, которому с такими ушибами еще долго придется отлеживаться дома. Каково же было его удивление, когда вечером, возвращаясь домой, он увидел малыша играющим на улице! По просьбе Роджерсона мать рассказала о составе лекарства: листья распространенной в Крыму софоры, лесного орешника, конского каштана замешивали вместе с пчелиным молочком, медом и воском, после чего добавляли несколько капель масла розмарина. Императрице средство понравилось – оно легко впитывалось, обладало приятным запахом, не вызывало раздражения и аллергии. Надо ли говорить, что обратная дорога была куда более приятной!

Не миновали императрицу и психоэмоциональные травмы, несомненно, отразившиеся впоследствии на ее здоровье. Большое горе постигло Екатерину II и Павла 15 апреля 1776 года, когда после пятидневных беспрерывных мучений двадцатилетняя цесаревна Наталья Алексеевна скончалась. Погиб и ребенок. Царица почти все время была при невестке, хотя давно переменила о ней мнение, считая расточительной и безалаберной женщиной. Знала Екатерина и о ее любовной связи с Андреем Разумовским. Императрица уведомила об этом романе Павла, но Наталья Алексеевна сумела уверить мужа, что свекровь ненавидит ее и намеренно распускает ложные слухи, чтобы поссорить их. Одной из повивальных бабок, оказывавших помощь Великой княгине, была Екатерина Зорич (тетка будущего фаворита императрицы). В определенных кругах Петербурга она была известна как «специалист» по производству выкидышей и детоубийствам незаконнорожденных. По исторической легенде, накануне родов Натальи Алексеевны некое влиятельное лицо (М. Евгеньева полагает, что это был Г. Потемкин) намекнуло акушерке о незаинтересованности императрицы в благополучном исходе. Медленно действовавший яд, поднесенный в освежительном питье, отравил, якобы, будущую мать и ребенка в ее чреве. Консилиум, руководимый лейб-медиками Роджерсоном и Крузе, высказался за экстренную плодоразрушающую операцию с помощью акушерских щипцов – в целях спасения жизни роженицы. Обсуждался и вариант кесарева сечения. Екатерина медлила с принятием решения… Врачи констатировали внутриутробную гибель плода. У Натальи Алексеевны начался сепсис, 15 апреля последовала смерть. В заграничных журналах появились сообщения, что княгиня была неправильно сложена, подвергалась манипуляциям костоправов[90], которые ей выпрямляли позвоночник, и из-за этого не смогла благополучно разрешиться от бремени. Против такого утверждения решительно выступил русский посланник при германском сейме барон Ассебург. Три года назад он вел переговоры о браке Павла и принцессы Вильгельмины и, прежде чем состоялась помолвка, собрал проверенные сведения о состоянии здоровья невесты. Кончина Натальи Алексеевны в этих напряженных обстоятельствах вызвала слух об убийстве, совершенном по приказу Екатерины, и царица, понимая возможность таких разговоров, пригласила для медицинского заключения 13 врачей; она специально приказала Бецкому заняться опровержением возможных подозрений Павла: «Велите посмотреть за тем, есть ли на котором локте (Натальи Алексеевны) багряное пятно. Сие Великий князь требует знать, и что за пятно он сам третьево дни усмотрел» (РГАДА, р. II, № 105, л. 26–31). Хирурги Роджерсон и Крузе, руководившие аутопсией, доложили, что внутриутробно погиб мальчик, очень крупный, около 9 дюймов в плечах, что в сочетании с аномалией таза и «S»-образным искривлением позвоночника предопределило невозможность родоразрешения. Видимо, у Натальи Алексеевны имелась патология, называемая узким тазом, когда размеры соответствующего костного образования обусловливают несоответствие его и головки плода. Причинами являются врожденные аномалии развития, последствия травм, и, особенно в прежние века, рахит. Течение беременности при таких условиях характеризуется преждевременным отхождением околоплодных вод, слабостью родовых сил, атоническими кровотечениями, ранним и бурным развитием инфекции, при высоких степенях выраженности происходит внутриутробная гибель плода, что, видимо, и