Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей - Диана Гэблдон

Напуганная девушка переводила взгляд с одного брата на другого, пытаясь понять, зачем они сюда вторглись. В итоге она, пусть нерешительно, все же остановилась на Джоне как более верном источнике информации.

– Кто вы такие? – спросила она, прижавшись спиной к стене. – Тише, детка. – Оправившись от потрясения, ребенок захныкал.

Джон прочистил горло.

– Что ж… Это Харольд, герцог Пардлоу, а я его брат лорд Джон Грей. Если мы все правильно поняли, а я думаю, так и есть, то мы приходимся вам свекром и дядей по мужу соответственно. В конце концов, – заметил он, обращаясь к Хэлу, – много ли ты знаешь в колониях девушек с таким именем – Амарант Кауден?

– Она еще не подтвердила свою личность, – возразил Хэл и все-таки улыбнулся девушке, которая отреагировала типично по-женски – уставилась на него, слегка приоткрыв рот.

– Позволите? – Джон забрал табурет, поставил его на пол и предложил ей присесть. Молодая мать не сопротивлялась. – Откуда у вас такое имя – Амарант?

Она взволнованно сглотнула и села, прижимая к себе малыша.

– Это такой цветок, – заторможенно ответила девушка. – Дедушка у меня ботаник. Могло быть и хуже, – уже решительнее добавила она, заметив улыбку Джона. – Ампелопсис или Петуния.

– Амарант – очень красивое имя, дорогая моя. Можно к вам так обращаться? – учтиво спросил Хэл. Он помахал перед ребенком указательным пальцем, и тот перестал хныкать и настороженно посмотрел на него. Хэл снял горжет и позвенел им – малыш сразу схватил блестящую штуку. – Не волнуйтесь, он не подавится, воротник слишком большой, – заверил он девушку. – Его грызли и отец малютки, и братья отца. Да и я сам, раз уж на то пошло, – снова улыбнулся он. Амарант все еще выглядела бледной, но сумела кивнуть в ответ.

– Как его зовут, дорогая? – спросил Джон про ребенка.

– Тревор, – ответила девушка, крепко хватая мальчика, крайне увлеченного попытками засунуть серповидный воротник размером с половину его головы себе в рот. – Тревор Грей. – Нахмурившись, Амарант смотрела на братьев Грей. Затем подняла подбородок и отчетливо произнесла: – Тревор… Ваттисвейд… Грей, ваша светлость.

– Значит, вы все же супруга Бена. – Хэл заметно расслабил плечи. – Дорогая, вы знаете, где он сейчас?

Она напряглась и прижала к себе малыша.

– Бенджамин мертв, ваша светлость. Но это его сын, и если вы не против… мы будем рады пойти с вами.

Уильям пробирался сквозь толпу на городском рынке, не обращая внимания на жалобы людей, которых он толкал.

Он знал, куда идет и что будет делать, когда окажется на месте. После этого можно уезжать из Саванны. Всего одно дело… и остальное уже не важно.

Голова болела, как воспаленный нарыв. Все тело пульсировало от боли. Рука… Кажется, он что-то в ней сломал, но какая разница. Стучащее сердце болью отдавало в груди. Уильям не спал с самых похорон Джейн и, наверное, больше никогда не уснет. Ну и пусть.

Он запомнил расположение склада. Там уже почти ничего не осталось – солдаты забрали все, что не успел спрятать хозяин. У дальней стены на бочонках с соленой рыбой сидели трое мужчин и курили трубки, запах табака в провонявшем рыбой строении казался приятным.

– Джеймс Фрэзер? – спросил Уильям у одного из бездельников, и тот махнул трубкой в сторону небольшого кабинета, расположенного в пристроенном к складу сарайчике.

Дверь оказалась открыта, Фрэзер сидел за столом среди завалов бумаг и писал что-то при тусклом свете, проникавшем в комнатку через решетчатое окно. Заслышав шаги и увидев Уильяма, он отложил перо и медленно встал. Уильям подошел ближе.

– Я хотел попрощаться, – официальным тоном произнес он. Голос звучал не слишком уверенно, и он откашлялся.

– Да? И куда ты направишься? – На Фрэзере был все тот же плед, казавшийся еще более выцветшим в этом мрачном помещении, зато волосы сверкали в скромно проникавших внутрь лучах.

– Не знаю, – хрипло ответил Уильям. – Мне все равно. – Он сделал глубокий вдох. – Я… благодарю вас. За все, что вы сделали, хоть это и… – Горло сжалось: воспоминание о тонкой бледной руке Джейн никак не шло из головы.

– Бедняжка, упокой Господи ее душу, – проговорил Фрэзер.

– В любом случае, – продолжил Уильям и снова покашлял, – у меня есть еще одна просьба.

Фрэзер удивленно вскинул голову, но кивнул:

– Постараюсь помочь.

Уильям закрыл дверь и снова обратился к Джейми:

– Расскажите, как я появился.

В глазах Фрэзера отразилось изумление, которое исчезло, как только он сощурился.

– Я хочу знать, что произошло, – сказал Уильям, – когда вы были с моей матерью. Что случилось той ночью? Если это вообще была ночь, – добавил он и тут же пожалел – звучало глупо.

Фрэзер внимательно посмотрел на него.

– Ты хочешь рассказать мне, каким был твой первый раз?

К голове Уильяма прилила кровь, но ответить он не успел, потому что шотландец продолжал:

– Ну конечно, приличный мужчина о таком не говорит. Это не обсуждают с друзьями или с… отцом, да и отец со своим…

Хотя пауза перед «отцом» вышла едва заметной, Уильям ее не упустил. Фрэзер выглядел уверенно и смотрел прямо на Уильяма.

– Я бы не рассказал тебе, несмотря на то, кем ты мне приходишься. Однако раз ты мой…

– Раз я ваш, то имею право знать!

Фрэзер спокойно изучал его лицо. Затем прикрыл глаза и вздохнул. Открыв их, выпрямился и расправил плечи.

– Не имеешь. И знать ты хочешь совсем другое – принудил ли я твою мать? Нет, я ее не принуждал. Хочешь спросить, любил ли я ее? Нет, не любил.

Уильям не возражал, ожидая, пока восстановится дыхание и голос зазвучит твердо.

– А она вас любила? – «Влюбиться в него было бы так легко», – пришла в голову незваная мысль, а вместе с ней – воспоминания о конюхе Маке. Их он разделял с матерью.

Фрэзер опустил взгляд, рассматривая, как крошечные муравьи бегут по обшарпанному полу.

– Она была очень юной, – произнес Джейми. – В два раза моложе меня. Это я виноват.

Повисла тишина, нарушаемая только их дыханием и криками рабочих с реки.

– Я видел портреты, – вдруг выпалил Уильям. – Моего… то есть восьмого графа. Ее мужа. А вы?

Фрэзер скривил уголок рта, но покачал головой.

– И все же вы знали. Он был на пятьдесят лет старше ее.

Изувеченная рука Фрэзера дернулась, он постукивал пальцами по бедру. Естественно, он знал. Как можно было не знать? В ответ Джейми не кивнул, а просто опустил голову.

– Я же не дурак, – громче, чем хотелось, сказал Уильям.