Лирелии - цветы заката - Екатерина Евгеньевна Алешина

но он вместо того, чтобы сказать как есть, с улыбкой демона-искусителя говорит: «Подари мне себя! Можно даже бантик повязать атласный на бедре!»

- Хорошая идея, - хихикнула Марьяна с хитрой улыбкой.

- Ну не-е-ет, это несерьезно! – возразила я. – Такой подарок он может и в обычный день получить. Мне хочется подарить ему что-то особенное, памятное. Но что подарить мужчине, у которого есть все? Он ведь только говорит, что ему ничего не надо, но я уверена, что в каждом взрослом и серьезном мужчине живет мальчишка, который радуется подаркам и сюрпризам, как ребенок. Вот я и хочу его порадовать.

- Дари эмоции, - посоветовала Эмилия. – Что-то такое, для его увлечений, то, что он любит, или такое, что имеет значение для вас двоих.

- Эрик как-то раз упоминал, что соскучился по старым земным советским комедиям, но у него все никак не доходят руки заказать перезапись фильмов и музыки на серебряные пластины. Тут близнецы недавно как раз выведали у Эрика его любимый фильм. Он сказал, что любит комедии Гайдая.

- Вот, кажется, сообща мы и пришли к решению о подарке Эрику, - заключила Марьяна.

К нам подошла магистр Иолари.

- Значит так, девушки, ваш выход уже через два номера, далеко не отходите, - предупредила она. – Дайте-ка, я еще раз посмотрю на ваши кимоно. Отлично! Веера у всех на месте? На месте. Хорошо. Не забудьте, что выходим на сцену после третьего такта, когда заиграет скрипка, - напомнила она и поспешила к сцене.

Громкая музыка и аплодисменты зрителей были слышны, наверное, далеко за пределами Академии. И в этот цветистый, разноголосый шум с роковой внезапностью вдруг тихо вплелся знакомый до ужаса и холодеющих пальцев, низкий, утробный гул, как предвестие беды. Этот звук, ставший для меня за несколько месяцев настоящим кошмаром, начал постепенно нарастать, заглушая собой все другие звуки. Увидев испуганные глаза Марьяны и Эмилии, поняла, что они тоже это слышат. Все остальные продолжали вести себя, как ни в чем не бывало, совершенно ничего не замечая.

- Священный Союз, ну только этого нам сейчас не хватало! – со стоном вымолвила Эмилия, схватившись за виски. – Что опять случилось?

Страх вмиг растекся по моим венам, вытеснив все остальные чувства. Я стояла, оцепенев, и заторможено смотрела по сторонам, пытаясь определить источник звука.

- Вроде бы, звук идет со стороны моря, - предположила взволнованная Марьяна. – Вам так не кажется?

- Какой еще звук? Вы о чем? – удивилась моя одногруппница Майлира, поочередно глядя на нас. – Боги всемилостивые, вы что, снова что-то слышите, да?

- Именно, - тихо ответила я. – Кажется, что-то происходит на берегу.

- Ой, мамочки-и-и-и! – испуганно воскликнула Алесса. – Девочки, что нам делать?

- А что случилось? По какому поводу паника? – спросил кто-то из нашей компании, и в обычной ситуации, даже не видя говорящего, я бы по голосу угадала, кто это.

Только вот сейчас раздражающий гул, настойчиво проникая в каждую клеточку мозга, лишал меня способности о чем-либо думать, кроме как о надвигающемся кошмаре. Именно сейчас я ощутила такой всепоглощающий страх, сжимавший мое горло удушливыми лапами, что на несколько секунд словно выпала из реальности. Одногруппники и приятели начали заметно волноваться, нервно поглядывая на нас. «Что случилось?», «Что происходит?», «Девчонки, на вас лица нет!» - посыпалось на нас со всех сторон. Словно чувствуя опасность, к нам подошел наш ректор.

- Отчего вы так необычайно взволнованы, леди? – вежливо осведомился он спокойным тоном, однако его взгляд, бегавший по нам троим, выдавал беспокойство магистра.

- Мы снова слышим гул, - пояснила я, больше ничего не уточняя.

Магистр Лийсарран, узнавший о нашей особенности не так давно, вдруг в ужасе широко распахнул глаза, потом быстро взял себя в руки и оглянувшись по сторонам, приказал нам немедленно возвращаться в стены Академии, а сам пошел быстрым шагом к сцене. Не успел он подняться по боковым ступенькам, как пространство пронзил жуткий, леденящий звук тревожной сирены. Казалось, что все вмиг оцепенели, и даже артисты, выступавшие на сцене, прекратили спектакль, испуганно переглядываясь. Сирена оповещала город о сильном шторме, об оползне, или опасном повышении уровня воды в горных реках. Сезон ливней прошел, с утра на море царил штиль, и было совершенно непонятно, что же могло сейчас стрястись.

Магистр Лийсарран появился на сцене и подошел к кристаллу-усилителю звука на подставке.

- Уважаемые адепты и гости Академии! Случились непредвиденные стихийные обстоятельства, и до выяснения всех деталей прошу без паники пройти в учебный корпус. У кого в жилом корпусе остались питомцы, сначала забираете их. Чтобы не создавать толпы в коридорах, группы магов распределяются по кабинетам, чей номер соответствует номеру группы. Преподавателям и взрослым гостям собраться в главном холле.

Началась суета.

- Э-э, нет, разделяться я сейчас точно не хочу, - сказала я Эми и Мари, понимая, что по приказу ректора мы сейчас должны примкнуть каждая к своей группе, которые были сформированы по видам магии.

- А я вообще не хочу прятаться в здании, как страус башкой в песок, когда тут опять невесть что творится! – упрямо заявила Марьяна.

- Вот именно! – с жаром поддержала ее Эмилия. - Маги мы Триумвирата или кто? Опять отсиживаться и продолжать жить в страхе, опасаясь за родных, вдруг завтра кто-то пропадет из твоих близких!

- Ну, уж, нет дамы, геройство ваше сейчас ни к чему, - запротестовал Ленар, оказавшийся рядом с нами.

Не успели мы возразить, как к нам подошли Эрик, Мариус и Делайл, и словно под конвоем повели к жилому корпусу. Вой сирены все продолжался, соединяясь в моей голове с ненавистным гулом и рождая там невыносимую какофонию.

К звуку сирены добавился голос мужской голос, многократно усиленный магией: «Внимание, внимание, говорит Альтарра! Существует угроза цунами. Просим вас укрыться в здании на самых верхних этажах».

В толпе раздались крики. Страх овладел моим телом, разливая по конечностям мертвенный холод, ужас сдавил горло стальными тисками, и сейчас я даже слова вымолвить не могла, но несмотря на это, мой разум противился подступающей панике, продолжая упрямо расставлять по местам мысли. Во мне зрело чувство непокорности всему происходящему, и это же чувство гнало прочь от спасительных стен Академии туда, где сейчас было опаснее всего – к берегу моря. Эрик тащил меня за руку через толпу, а я постоянно озиралась на подруг, боясь потерять их из виду.