Новая книга ужасов - Стивен Джонс

– Я видел что-то, оно двигалось. Что-то белое.

– Может, снова снег? – спросила Чарли с горечью.

– Что-то бегущее по снегу, – сказал он, хмурясь и пытаясь перефокусировать взгляд. Дым от его косяка смешался с облаком от его дыхания. Мы простояли так минуту или две, покрываясь испариной. От нас шел пар, подобно дымовому сигналу, свидетельствовавшему об усталости.

Я попытался снять очки и рассмотреть что-то без них, но блеск снега был слишком сильным. Я посмотрел на Чарли. Она достала из рюкзака большой старый револьвер и удерживала его обеими руками. Ее губы растянулись, обнажив зубы в зверином оскале. Ей очень хотелось использовать оружие по назначению.

Я ничего не видел.

– Это могла быть кошка. Или летящая низко чайка.

– Может, и так.

Бренд сунул пистолет обратно за пояс и потянулся за фляжкой с водой. Он прижал горлышко к губам и выругался.

– Замерзла!

– Ну, так встряхни ее, – сказал я. Я знал, что это не лучший вариант, но по крайней мере это заткнуло бы его еще на какое-то время. – Чарли, сколько времени?

У меня были часы, но хотелось поговорить с Чарли, удержать ее в настоящем, поддержать ее здесь и сейчас.

Я начал осознавать, насколько глупой была наша затея, но еще более идиотским шагом было отпустить Чарли одну. Если бы она не пошла сюда ради мести, она ослепла бы от горя. Я не мог разглядеть ее глаз за линзами солнечных очков.

– Почти полдень, – она поднимала рюзкак, чтобы вернуть его на плечи, не отрывая взгляда от заснеженного ландшафта, образующего пологий склон над нами и уходящего вдаль.

– Как ты думаешь, что это было?

Я пожал плечами.

– Бренду показалось. Он слишком часто бывает под кайфом.

Мы снова тронулись в путь. Чарли шла впереди, я невдалеке за ней, а последним ковылял Бренд. Нас окружала жуткая тишина, снег заглушал наши вдохи и выдохи, а постоянное ворчание моря окончательно слилось с фоновыми звуками.

В моих ушах стоял какой-то белый шум: звук перекачиваемой крови; угасающее и возобновляющееся дыхание, хруст снега под ногами. Они все слились в один шепот, не похожие на любой из возможных шумов снаружи, с почти усыпляющим ритмом. Я кашлянул, чтобы разрушить чары.

– Ну, и какого черта нам делать, когда мы доберемся до деревни? – спросил Бренд.

– Послать помощь в поместье, – медленно проговорила Чарли, чеканя каждое слово, как будто для наивного маленького ребенка.

– Но что, если в деревне все обстоит именно так, как мы слышали по телеку?

Чарли ненадолго притихла. Да и я тоже. Целый набор образов кувыркался в моем сознании, они были наполнены ненавистью и причиняли боль, и были особенно остры из-за этого. В последний день телевещания мы видели туманные сюжеты о том, как нагруженные корабли покидают родные доки и отплывают на поиски какого-то полумифического убежища за границей, о стрельбе на улицах, о трупах, заполнивших канавы, о псах, принюхивающихся к открытым ранам, и о дирижабле, дрейфующем над холмами, в тщетной попытке дать людям надежду.

– Не глупи, – сказал я.

– Даже если и так, там наверняка найдется помощь, – тихо сказала Чарли.

– Угу, помощь из ада… – Бренд зажег очередной косяк.

Было холодно, мы рисковали нашими жизнями, а в снегу могло скрываться нечто, полное желания напасть на нас.

Но все, чего я хотел в этот момент, так это сделать одну долгую затяжку Брендовой травки и позволить легкомысленному забытью развеять мои страхи.

Часом позже мы нашли машину.

По моим подсчетам мы прошли около трех миль. И при этом мы были изнурены до предела. Мои ноги ломило, а коленные суставы почти не гнулись и горели, будто охваченные огнем.

Дорога начала медленно заворачивать налево, отклоняясь от линии побережья внутрь континента, в сторону той самой ближайшей от нас деревни. Дорогу было все труднее разобрать, изгороди понемногу уходили под землю, так что не оставалось практически ничего, позволяющего отличить ее от снежных полей по обеим сторонам. Последние полчаса мы шли исключительно по памяти.

Машина была почти полностью погребена под снегом, только одна сторона ветрового стекла и покрывшаяся льдом антенна еще были видны. Едва ли было возможно установить направление, в котором она ехала, так как любые следы, оставленные шинами, давным-давно были уничтожены порывами вьюги. В то время, когда мы к ней подошли, снег снова начался, и пухлые хлопья, лениво кружа в воздухе, опускались на оледеневшую поверхность того, что выпало вчера ночью.

– Не садитесь за руль без крайней необходимости, – сказал Бренд. Чарли и я не удостоили его ответом.

Мы сняли рюкзаки и начали подбираться к угадывавшимся под снегом очертаниям автомобиля, сжимая оружие. Я хотел спросить Чарли о том, где она держит револьвер, и, в частности, был ли он с ней, когда мы приехали сюда в первый раз, чтобы сделать необходимые тесты морской воды и написать отчеты о состоянии окружающей среды, которые все равно никогда не будут прочитаны, но, по-видимому, время для такого вопроса было неподходящим. А я не хотел показаться осуждающим или опекающим.

Когда я вытянул руку, чтобы стряхнуть замерзший снег с ветрового стекла, целая стая вопящих чаек поднялась в воздух из какого-то пристанища неподалеку.

На фоне снега они были практически неразличимы, но их было по крайней мере три десятка, и они взвились в воздух все как одна, пронзительно перекликаясь и кружа над нашими головами, после чего повернули в сторону моря.

От неожиданности мы все закричали.

Чарли оступилась, пытаясь прицелиться, и завалилась на спину. Бренд завизжал как ребенок, а затем выстрелил из пневматического пистолета, чтобы хоть как-то скрыть смущение. Пуля не повстречала цели на своем пути. А птицы потеряли к нам всякий интерес после первоначального знакомства, и теперь их силуэты медленно растворялись в туманной дали. Вновь посыпавшийся снег скрыл от нас горизонт.

– Вот дерьмо, – пробормотала Чарли.

– Да уж, – Бренд перезарядил свой пистолет не глядя на нас, а затем зашарил руками по снегу в поисках косяка, который он уронил, когда закричал.

Чарли и я вернулись к очистке машины от снега. Мы прокладывали дорожки по лобовому стеклу вниз и вдоль капота руками в перчатках.

– Думаю, что это «форд», – сказал я в порядке трепа. – Может быть, старенький «Мондео».

У нас с Джейн был «Мондео», когда наш роман только начинался.

И бессчетное количество раз мы парковались в каком-нибудь тенистом лесу или же в какой-нибудь местной промзоне, опускали стекла и занимались любовью, наслаждаясь свежим воздухом прохладной ночи.

Однажды машина сломалась, когда я вез ее домой. Было уже два часа ночи, и ее отец уже хотел было меня поколотить без всякой жалости, но масло на моих руках все же убедило его в правдивости нашей истории.