Приемная дочь Бабы Яги - Meleth

— Говори, — со вздохом произнесла Бабка Ёжка, перехватывая удобнее Василису, успокоившуюся настолько, что уже ворочалась на руках матери пытаясь разглядеть все вокруг.

— Спасибо! — прижав руку к сердцу и склонив голову, поблагодарил Велимир и, собирался было продолжить, но Злата его перебила.

— Пойдем к воде, — предложила она, оглядываясь на солнышко, едва ли поднявшееся на четверть из-за горизонта. — Там все и расскажешь.

— Пойдем, — согласно кивнул мужчина и последовал за Златославой, неспешным шагом направившейся вперед по тропе туда, где вставало солнце, и шумела вода.

Они шли молча. Ёжка не знала о чем говорить, а Велимир словно задумался о своем, возможно, обдумывал то, о чем хотел рассказать. Яга порой оборачивалась, бросая короткий взгляд на старшего брата своего мужа, и пыталась сама домыслить причину, по которой этот мужчина хотел убить и ее. Златку, и маленькую Лиску. Получалось плохо. В голове все смешалось, и получилась самая настоящая каша. Ягуся вздохнула, признавая свое бессилие разобраться в поступках Велимира. Она знала только одно, мужчину отчего-то она уже не боялась. И не потому, что здесь Баба Яга была под защитой своей покровительницы и могла ничего не бояться, а потому что сердцем чуяла — не желает ей немертвый зла, он как будто до сего момента просто не видел другого выхода, кроме убийства. Сейчас все изменилось.

— Присядем? — вывел Златку из задумчивости голос мужчины.

Ёжка недоуменно огляделась и нервно усмехнулась, обнаружив, что оказывается, они на берег выйти успели, а она задумалась так, что даже этого не заметила. Еще раз. осмотрев бережок, поросший густой муравой, стелящейся до самой воды, княжна заприметила небольшое бревнышко, наполовину вросшее во влажную почву и поросшее толстым слоем мягкого зеленого мха. видимо на него ей и предлагали присесть. Злата упрашивать себя не стала, опустилась на бревнышко, усадила на колени умилительно серьезную и спокойную Василису и приготовилась слушать. Велимир. наблюдающий за Ягой, вдруг тепло улыбнулся и тихо произнес:

— Ёжка растет.

Бросив недоуменный взгляд на дочку, Баба Яга перевела уже вопросительный взгляд на мужнина брата. Мужчина на это только еще раз улыбнулся и плавно опустился на траву, усаживаясь удобнее и подставляя лицо лучам рассветного солнышка.

— Для начала, я хотел бы прояснить вот что, — произнес он после недолгого молчания, — я и впрямь не желал убивать ни тебя, ни эту кроху — это была вынужденная мера, единственный выход.

— Хороший выход, — возмущенно пробурчала Яга, отвернувшись от немертвого и сделав вид, что любуется рассветом.

— Не хороший, но вынужденный, — поправил ее мужчина и со вздохом произнес. — Чтобы объяснить почему так произошло, я начну издалека, а именно с того момента как я… умер. Меня сразило волошба лесных, когда я летел к деду. Сознание потерял сразу, видимо упал в реку, откуда меня и вытащил один из наших врагов. Он знал, что я умираю, колдовство поразило сердце, и оно почти прекратило биться. Лесной как-то умудрился вернуть мне сознание, чтобы предложить мне жизнь в обмен на службу ему. Я смалодушничал и согласился. Он провел темный ритуал, привязал душу к телу, а само тело каким-то невероятным, как мне тогда казалось, образом осталось нетленным, но уже не живым, хотя сердце забилось вновь, а кровь побежала по жилам. Лишь позже я понял, что не спас свою жизнь, а лишился ее, вместе с ней потеряв и свободу. Я стал рабом лесного, представившегося странным именем — Рауко. Какое-то время я убеждал себя в том, что такая участь лучше смерти, пока не узнал, кто такой мой господин на самом деле.

Велимир вдруг смолк, вперив взгляд в рассветное небо. Злата не решалась окликнуть его, хотя уже начала изнывать от нетерпения, но мужчина не заставил себя ждать совсем уж долго.

— Мы долго путешествовали с Рауко по землям лесных, а я все удивлялся тому, что нас не трогают их воители, — вновь продолжил он свое повествование. — Я знал, что лесные ненавидят немертвых и ожидал, что они попытаются уничтожить как меня, так и моего господина, но что удивительно они этого сделать не пытались. Наоборот! Завидев Рауко, даже большие отряды лесных воинов старались скрыться, не пытаясь напасть и стараясь не привлекать внимания своего сородича. Это конечно породило у меня множество вопросов, которые я не побоялся задать своему господину. В то время он еще был достаточно словоохотлив и откровенен, даже признался, что тело лесного временное пристанище его души и что через несколько лет его придется покинуть, подыскав другое подходящее тело и проведя обряд переселения. Благодаря нескольким оговоркам я пришел к выводу, что тело лесного не первое и даже не второе в череде переселений. Поразмыслив над его словами и всякими недомолвками, стало понятно, что душе моего господина не одна сотня лет, но когда я задал ему вопрос, как долго он живет, тот лишь отшутился.

Златка, жадно слушавшая мужчину, чуть не взвыла от досады, когда он опять замолк. Велимир сидел, задумчиво вертя в руках травинку, словно вновь проживая те далекие дни.

— Путешествие наше продолжалось около пяти лет, на протяжении которых княжество лесных было пройдено вдоль и поперек. Рауко словно кого-то искал, но найти так и не смог, на мои вопросы о цели путешествия он отмалчивался и с каждым пролетевшим месяцем становился все мрачнее и мрачнее. Но помимо столь явного изменения в характере и поведении господина, я приметил и другие изменения. Он старел стремительно и неотвратимо. Ты, возможно, не знаешь, Златослава, но лесные живут очень долго, куда дольше даже нас Змеев, некоторые не сведущие полагают их вечными, но это не так. Лесные стареют, как люди, Змеи, чудь. Только столь явно бросающиеся признаки старости, как морщины, седые волосы и немощь растянуты во времени не на десятилетия даже, а на столетия. На внешности Рауко все это отразилось одновременно за столь короткий промежуток времени, что мне стало понятно, еще совсем немного и тело умрет, потому-то он и рыскал по землям лесных, искал новое, но так и не смог найти подходящее. В тот момент нам и повстречалась Прямислава Кощей…

— Прямислава?! — не поверила своим ушам Златка и вытаращилась на немертвого так, что тот даже сдержанно усмехнулся на ее лицо глядя.

— Именно, — подтвердил он и продолжил, задумчивым взглядом уставившись вдаль. — Мы находились у самой границы царства твоего батюшки, когда у одной захудалой веси столкнулись с очень красивой девицей, собиравшей травы. Как только Рауко увидел девушку, его взгляд зажегся каким-то зловещим огнем, но тогда я не придал этому большого значения, а следовало бы, — мужчина помолчал чуток и снова заговорил. — Девица представилась Прямиславой, ученицей местной травницы, и с осторожностью поинтересовалась, что так далеко от своих лесов делает длинноухий нелюдь. Смешно сказать, но сейчас и не вспомню даже, что врал ей Рауко, только под конец беседы девушка уже охотно улыбалась тому, кто вселял ужас даже в своих сородичей, и пообещала встретиться с ним еще раз. Вот так мы и обосновались в развалинах древней крепости, которую мне надлежало изучить и разобрать засыпанные подземелья. Господин же тем временем посвящал большую часть своего времени ухаживанию за Прямиславой, что выглядело довольно странно в свете происходивших с его телом изменений. Меня в тот момент эта странность не заинтересовала, хотя должна была насторожить, ведь на протяжении пяти лет Рауко искал себе новое тело, не отвлекаясь ни на что, а тут вдруг позабыл обо всем, увлекшись простой селянкой. Можно было предположить, что он влюбился, но только намного позже я узнал, что ни о какой влюбленности речи и быть не могло, просто он, наконец, нашел то, что искал…