Плацдарм - Сергей Звонарев

Сказав это, Троцкий представил дело так, как будто бы он был организатором съезда. Жданов, сидевший в президиуме на сцене, все еще не оправился от шока и совершенно не представлял, что делать, как вернуть выскользнувшую из рук инициативу.

— Андрей Александрович, — услышал он тихий, но решительный голос. Это был Абакумов, сидевший рядом, — надо действовать.

— Как? — с раздражением спросил Жданов. — Арестовать его прямо здесь?

— Нет, конечно, — ответил тот, — выждем удобный момент. Но начинать надо прямо сейчас.

— Что конкретно вы предлагаете?

Абакумов рассказал. Жданов, выслушав его, после минутных размышлений под зажигательную речь Троцкого согласно кивнул.

— Действуйте, — сказал он.

Абакумов, поднявшись со своего места, спустился со сцены и покинул зал. Саркисов внимательно проследил за ним, и, как только Абакумов вышел из дверей, обернулся и сделал знак одному из своих людей, сидевшему на галерке и старательно хлопавшему Троцкому. Тот тут же поднялся и тоже покинул зал.

Между тем, пока в президиуме происходили все эти малозаметные постороннему наблюдателю, но имеющие далеко идущие последствия телодвижения, Троцкий на трибуне постепенно подводил выступление к кульминации. Повернувшись к президиуму, он выразил глубокую благодарность «нашим старшим товарищам, которые сочли возможным в это нелегкое время посетить наш съезд». Товарищи кисло улыбались — под видом любезности и даже почитания пассаж Троцкого свел их до положения гостей, пусть и почетных. Повернувшись к залу, он провозгласил:

— Товарищи! Организационный комитет съезда подготовил проект резолюции, он есть у все вас. О чем говорит этот проект? Нам предлагают объединить две наши партии. Мы знаем, товарищи, что каждая из партий прошла свой путь революционной борьбы, путь, увенчавшийся успехом. Вы знаете, что у нас есть много общего, но есть и различия — дорога к победе коммунизма не может быть простой и гладкой, и многое здесь зависит от конкретных условий, от местной специфики. Можно ли сказать, что предложение объединиться верно, и что оно своевременно? Или лучший путь — братское сотрудничество двух партий, всегда готовых подставить плечо друг другу, готовых поделиться опытом революционной борьбы и социалистического строительства? Вот тот важнейший вопрос, который мы с вами должны обсудить и решить.

Зал стих. Делегаты в большинстве своем понимали, что съезд вышел на развилку — либо Троцкий согласится с подготовленным без него решением, либо, как это бывало раньше, опрокинет доску и попытается навязать свои правила.

— Товарищи! Я могу высказать свое личное мнение. Вы знаете, что у меня нет должностей ни в правительстве, ни в партии…

Тут Троцкий лукавил — титул Председателя партии, хотя и неофициальный, всеми за ним признавался.

— …так что прошу считать мою позицию как одну из возможных.

Он сделал паузу и почувствовал напряжение и в зале, и у себя за спиной — в президиуме.

— Товарищи! Я считаю предложение об объединений партий и правильным, и своевременным! У наших государств один путь — к коммунизму! Я не сомневаюсь в коллективной мудрости съезда и выбранного им руководства партии!..

Послышались аплодисменты, с каждым словом становившиеся все громче.

… Я не сомневаюсь, — продолжил Троцкий, — что наша страна изучит и творчески воспримет опыт Советского Союза, построенного под руководством братской коммунистической партии и лично товарища Сталина. Впереди — долгие годы общей борьбы и совместного труда, и это путь мы пройдем вместе. Слава великой партии Ленина-Сталина! Слава великому Сталину — вдохновителю и организатору наших побед!

Последние слова потонули в громе оваций. Все встали. Жданов и весь президиум после секундного колебания тоже поднялся. На лицах отражалась внутренняя борьба — хлопать или нет? С одной стороны — как можно аплодировать предателю Троцкому? А с другой — нельзя не хлопать, когда произнесли имя Сталина! Наконец, один за другим, члены президиума присоединились к овации — чтобы не выделяться из всех: когда не знаешь, что делать, это самое верное…

— Черт возьми, что он задумал?

Жданов ходил туда-сюда по кабинету, Вознесенский и Кузнецов сидели за столом.

— И что теперь делать нам? Мы должны его арестовать, не так ли?

— Товарищ Абакумов сейчас решает эту проблему, — вставил Вознесенский.

— Решает проблему, — передразнил его Жданов. — Как вообще Троцкий оказался здесь, как такое стало возможным?

— Андрей Александрович, мы все знаем, как это стало возможным, — спокойно сказал Кузнецов, — Саркисов тут появился не просто так.

— Да, ты прав, Саркисов, — Жданов провел рукой по лицу и добавил после короткой паузы: — Я мог бы догадаться раньше, что этот… в пенсне затеет свою игру. Да, я подозревал, но, чтобы он решился на такое… Он же знает отношение Сталина к Троцкому! Зачем Берия притащил его сюда, на съезд? Он думает, запоздалое славословие поможет Троцкому?

Никто не ответил. Ясно было только одно — появление Троцкого спутало все карты. По сценарию, завтра должно было состояться голосование по объединению партий и по кандидатам в ЦК Восточного Социалистического Союза — такое название для СССР из параллельного мира в официальных документах. Разумеется, Жданов, Вознесенский, Кузнецов и их кандидаты должны были получить в формирующемся ЦК абсолютно большинство. Но теперь… теперь никто не сомневался, что Троцкий завтра выставит свой список.

— Если завтра будет голосование, Троцкий пройдет в ЦК, как пить дать, — сказал Жданов.

— Если только он сможет прибыть на съезд, — уточнил Вознесенский, — а это зависит от расторопности товарища Абакумова.

— И что, нам просто сидеть и ждать от него вестей? — язвительно спросил Жданов.

— Предлагаю пройтись по спискам кандидатов в ЦК, — сказал Кузнецов, — надо бы их еще раз просмотреть с учетом новых обстоятельств. Надо прикинуть, кто из делегатов может войти в списки Троцкого, и поработать сними.

— Согласен, — сказал Вознесенский.

Жданов кивнул — предложение Кузнецова показалось ему разумным. Он поднял трубку черного телефона, стоящего на столе под портретом вождя.

— Соедините меня с секретариатом ЦК… да, срочно! Прямо сейчас!

Охрана санатория нервничала.

Саша заметил это, когда после завтрака они с женой вышли прогуляться на свежем воздухе. Возле проходной дежурил усиленный патруль с овчарками, еще два дополнительных пустили по охраняемому периметру. Громов, когда Саша обратил его внимание на это, посоветовал оставаться в номере и не попадаться на глаза вооруженным людям.

— Но что все это значит? — спросил Саша.

Громов, чуть помедлив, ответил:

— Борьба за власть. Сейчас она идет такими средствами, что мы с тобой ничего сделать не можем. Так что держись подальше от этого. Сам и жене посоветуй.

Слухи о выступлении Троцкого на съезде распространились молниеносно — столовая на обеде гудела: были те, кто слышал его от