Некроскоп - Брайан Ламли

О да! Да!

Мозг разрушался, распадался, естественным образом реагируя на прошествие столь многих веков... но дар Драгошани-некроманта уже работал, стараясь выведать глубоко запрятанные тайны бессмертного (хотя теперь уже мертвого) вампира из самой сердцевины его мозговой жидкости. Серый, как камень, с отвратительно выпученными глазами, Драгошани поднес к лицу содержимое мозга — но поздно!

Перед его безумным взором все разрушалось, дымилось, испарялось, текло сквозь трясущиеся пальцы. Даже расколотый череп рассыпался в прах.

С криком мучительной боли, дико размахивая руками, Драгошани подскочил к обезглавленному телу, торчавшему из-под земли. Шея, постепенно растворяясь, слилась с покрытой чешуей грудью, а та в свою очередь постепенно исчезла где-то под землей, скрывавшей остальную часть туловища. Когда же некромант по локоть погрузил руки в образовавшуюся дыру, в страшное месиво, от земли поднялось лишь огромное ядовитое облако, а рука утонула в зловонной жиже, в которую превратился труп.

Душераздирающе взвыв, Драгошани вытащил руку из мерзкой трясины и пополз прочь от постепенно затихающей, но все еще подрагивающей и дымящейся дыры. У самого края круга он остановился и, бессильно свесив голову, сгорбившись, долго рыдал от отчаяния и разочарования.

Потрясенный до глубины души Макс Бату, затаив дыхание, наблюдал за Драгошани, потом медленно подошел к нему. Опустившись на одно колено, он осторожно тронул Бориса за плечо.

— Товарищ Драгошани, — едва слышно прошептал он. — Все уже закончилось?

Драгошани перестал всхлипывать, но головы не поднял. Он размышлял над вопросом Бату. Действительно ли все кончено? Для Тибора Ференци — несомненно, но для молодого вампира, того существа, которое росло внутри его, все только начинается. У них одно на двоих тело, и им придется поддерживать друг друга, учить — пусть даже против воли, пока они не сольются в единое целое. Вопрос только в том, кто станет хозяином положения.

В поединке с нормальным человеком вампир безусловно окажется победителем. Всегда! Но Драгошани был необычным человеком — он обладал достаточной силой, чтобы жить по собственным законам, в соответствии со своим талантом. А почему бы и нет? Вполне возможно, что по мере того как он станет узнавать все больше и больше, постигать новые тайны, накапливать новые силы, он сумеет найти возможность избавиться от паразита. А до тех пор...

— Нет, Макс Бату, — ответил он. — Еще не все закончилось. Во всяком случае пока.

— Что в таком случае я должен делать? — маленькому толстяку монголу очень хотелось помочь. — Чем могу быть полезным? Что вам сейчас нужно?

Драгошани по-прежнему сидел, уставясь в землю. Чем может быть полезен Бату? Что нужно некроманту? Интересные вопросы!

Боль и разочарование исчезли. Время шло, а ему столько нужно сделать. Он пришел сюда затем, чтобы обрести новые силы перед лицом той угрозы, которую представляли Гарри Киф и весь британский отдел экстрасенсорики. И он должен это сделать! Секреты Тибора стали для него недоступными — они умерли и навсегда ушли вместе со старым вампиром. Но отступать нельзя. Ощущая безмерную усталость и слабость, он тем не менее был твердо уверен в том, что никаких серьезных повреждений не получил. Боль оцарапала его мозг и душу (если у него вообще есть душа), но эти порезы заживут. Нет, он пострадал не слишком сильно. Просто истощил силы.

Да, именно истощил. Существо внутри его жаждало... да, Драгошани прекрасно знал, чего жаждало. Он чувствовал руку Бату на своем плече и физически ощутил пульсацию крови в его венах. И тут взгляд Драгошани упал на изогнутый остро отточенный хирургический нож, которым он собирался перерезать горло овце. Он лежал возле его руки, и серебро ярко блестело на фоне черной земли. Что ж, так или иначе он все равно собирался сделать это. Все произойдет несколько раньше, только и всего.

— Мне нужны от тебя две вещи. Макс Бату, — сказал Драгошани и поднял взгляд.

Макс громко икнул, и челюсть его отвалилась. Глаза некроманта были такого же красного цвета, как у того демона, которого он только что убил. Монгол увидел их, успел увидеть, как вдруг в ночи что-то сверкнуло серебром, и... больше ничего.

Никогда...

— Я должен остановиться, — сказал Кайл, обращаясь к таинственному посетителю. Отложив в сторону карандаш, он стал массировать затекшую кисть. Стол был усеян кружевными стружками пяти карандашей, которые он успел исписать за это время. Это был уже шестой, и рука Кайла онемела от напряженного письма.

Перед ним лежала тонкая стопка бумаги, испрошенная снизу доверху записями и пометками. Когда он начал писать (когда это было? четыре с половиной, пять часов назад?), записи были очень подробными. Но уже через час они превратились в краткие заметки, сделанные неразборчивым почерком. Теперь даже Кайл с трудом мог бы разобрать свой почерк, а на листах бумаги оставались лишь краткие тезисы, даты, заголовки.

Позволив себе краткий отдых, чтобы дать передышку не только пальцам, но и голове, Кайл взглянул еще раз на заметки и покачал головой. Он инстинктивно верил, что все рассказанное ему — правда. Но при этом в рассказе присутствовала одна бросающаяся в глаза странность. Неясность, на которую он не мог не обратить внимание. Кайл нахмурился, посмотрел на маячившего по ту сторону стола призрака и, несколько раз моргнув, как бы желая четче увидеть его, мерцающий силуэт, сказал:

— Во всем этом есть кое-что, что я никак не могу понять. — Потом рассмеялся, смех его был почти что истерическим, и поправился:

— Я хочу сказать, что в действительности не понимаю очень многого, но до сих пор я по крайней мере верил всему, что вы говорили. А вот в это поверить едва ли возможно.

— Да? Во что именно? — отозвался призрак. Кайл кивнул и начал объяснять:

— Сегодня понедельник. Кремация сэра Кинана должна состояться завтра. Полиция до сих пор ничего не обнаружила, но было бы кощунственно оставлять его тело в таком состоянии.

— Конечно, — согласно кивнул призрак.

— Так вот, — продолжал Кайл, — дело в том, что мне известно достаточно многое из того что вы мне рассказали, а это заставляет меня поверить в правдивость всего остального. Вы рассказали мне о вещах, которые были известны только мне и сэру Кинану, но...

— Но?..

— Но ваш рассказ... — Кайл заговорил быстро и взволнованно, — ваш рассказ уже вышел за рамки сегодняшнего дня! Я следил за хронологией событий, и вы только что рассказали мне о том, что должно произойти в ближайшую среду, то есть через два дня. Если верить вашим словам, в настоящий момент Тибор Ференци еще жив и умрет не раньше ночи среды!

Минуту помолчав, призрак ответил:

— Да, я понимаю, вам должно показаться это странным. Но время — понятие относительное, Алек, равно как и пространство. В действительности они тесно связаны между собой. Скажу больше: вообще все относительно. Существует Великий Порядок вещей...