Как много событий вмещает жизнь - Александр Дзасохов

После переговоров А. Масхадов уехал в Чечню. Е. Примаков в неформальной обстановке коротко рассказал, что достигнута договоренность о сотрудничестве правоохранительных органов в борьбе с похищением людей и преступностью, о восстановлении ряда предприятий в Чечне.

Со своей стороны правительство РФ начало активно реализовывать эти договоренности. По указанию премьер-министра включились в работу соответствующие федеральные министерства и администрации сопредельных с Чечней регионов Юга России.

…История знает много примеров, когда во время войны совершались поступки в духе гуманизма, когда это касалось не только политики. Нам в республике было известно, что Масхадов очень беспокоился о безопасности своей семьи и хотел бы, чтобы его близкие в столь непредсказуемое время находились в Осетии. Подчеркиваю – не на какой-то другой, даже более близкой территории, а именно в Осетии. Перед тем как принять такое решение, он направил ко мне доверенного человека в ранге заместителя председателя правительства.

Так Кусама, супруга Масхадова, и ее дочь приехали через Моздок во Владикавказ. Они находились в Осетии несколько месяцев, что не было большим секретом. Об этом знали федеральные власти и спецслужбы.

Наши гостьи часто выходили в город, гуляли по улицам, заглядывали в магазины. Супруга Масхадова была рада общению с жителями Осетии. Сама она произвела впечатление образцовой жены советского офицера. Образцовыми были ее высказывания о людях, о детях, о муже, о семье. В советское время она проехала с супругом полстраны по военным городкам. И хотя политические взгляды Кусамы не отличались от официальной позиции чеченского руководства, было видно, что в душе она человек неполитический и является прежде всего женой и матерью.

Когда прошло время, семья Масхадова покинула Владикавказ с благодарным чувством и через Грузию выехала в Турцию. Уверен, мы поступили абсолютно правильно, последовав кавказскому обычаю гостеприимства. Правильно поступили и власти России, не препятствуя пребыванию Масхадовых во Владикавказе и не ограничивая их в дальнейших передвижениях.

Трагична судьба самого Аслана Масхадова. В августе 1996 года он подписал известные Хасавюртовские соглашения. В те годы по-разному оценивали роль этих соглашений. Но понятно, что они не принесли мира ни чеченскому народу, ни России. После Хасавюрта Чечня была обречена дрейфовать к дальнейшему разрушению правопорядка, к симбиозу власти криминальных группировок и религиозного экстремизма. Масхадов был вынужден шаг за шагом уступать позиции и рычаги управления. Это закончилось нападением банд Хаттаба – Басаева на Дагестан в августе – сентябре 1999 года, новым масштабным вооруженным конфликтом с федеральными силами, разгромом террористического подполья. Масхадов был убит в 2005 году в ходе проведения контртеррористической операции. Его судьба стала олицетворением драматического тупика чеченского национально-сепаратистского движения. Этот тупик, к сожалению, был напрямую связан с выбором конфронтационного характера отношений с Россией. Выход из исторической западни, в которую завел Чечню сепаратизм и экстремизм, смог найти другой политический лидер – Ахмат Кадыров.

До того как стать президентом Чеченской республики, Кадыров в течение многих лет был муфтием Чечни. Это говорит о многом. Лидером духовенства он был в условиях, когда идеология разрыва с Россией господствовала среди чеченского руководства, а военное противостояние вело к человеческим жертвам и огромным разрушениям. Кадыров находился по одну сторону баррикад со своим народом. Но его незаурядный ум, подстегиваемый, вероятно, чувством огромной любви к чеченскому народу, искал выход из сложнейшего положения. Его взгляды за короткое время претерпели огромную эволюцию. Кадырову удалось переосмыслить происходящее. Сквозь кровь и разрушения он увидел путь обретения свободы, понял, как можно сохранить добрососедские отношения со всеми кавказскими народами.

Ахмату Кадырову выпала высокая историческая миссия. Религиозный лидер вырос в масштабного государственного и политического деятеля, соединив в себе высокую духовность и государственную мудрость. В последующей российской истории, да и раньше, было не так много примеров, когда политик такого масштаба выходил из среды духовенства.

Первая моя встреча с Ахмат-хаджи состоялась в то время, когда он был муфтием Чечни. Это было в Осетии, куда он приезжал по приглашению Д. Хекилаева, муфтия нашей республики, участника Великой Отечественной войны, достойного представителя старшего поколения. Позже, когда Кадыров-старший возглавил республику, нас объединяла и общность забот о России и Кавказе, и добрые дружеские отношения. Помню его теплый рассказ о своем отце, о том, как он подростком вместе с отцом работал на Згидском месторождении Садонского свинцово-цинкового комбината в Осетии. Это серьезная шахтерская, закаливающая характер мужская работа.

Ахмат Кадыров навсегда останется исторической личностью. Его друзья и коллеги по Кавказу в сложные годы хорошо помнят, что Ахмат-хаджи на всех встречах, будь то на Кавказе, в Сочи, в Ростове или в Санкт-Петербурге, всегда был со своим сыном Рамзаном. Теперь мы можем сказать, что Кадыров-младший перенял, сберег качества отца, его любовь к Родине и глубокое понимание ценности единства народов России.

Возвращаясь сегодня к осмыслению событий того времени, напомню, что Аслан Масхадов, публично осудивший Басаева, когда тот во главе вооруженных банд вторгся в Дагестан, тем не менее не смог полностью от него отмежеваться. Можно представить, что если бы Масхадов в этой обстановке избрал другой, по сути единственно верный путь и заявил бы о возвращении чеченцев в многонациональную семью народов России, то он мог бы сказать, что идет вослед за духовным лидером своего народа Ахматом Кадыровым. К сожалению, этого не случилось.

Что касается России и роли Хасавюртовских соглашений в общероссийской истории, то они не столько прекратили военные действия, сколько отложили их развязку. Существо Хасавюрта заключалось в том, что политическая элита страны смирялась с разрушением государства. Влиятельная часть окружения Ельцина начинала воспринимать не только Чечню, но весь Северный Кавказ как досадную обузу, по недоразумению оказавшуюся в составе России. 250 лет усилий нескольких поколений российских государственных деятелей, включая и самих кавказцев, по интеграции и объединению Кавказа, его встраиванию в Россию как европейское государство и евразийскую цивилизацию, – все это для части элиты 1990-х представлялось «недоразумением»!

Хасавюрт фактически создавал из Чечни буферное государство – как якобы решение проблемы безопасности. А на деле – опасный прецедент для всего мусульманского Северного Кавказа, а за ним и для татаро-башкирского Поволжья и Приуралья. Но отгородиться от реальных проблем не удалось. Уйти с Кавказа – означало приступить к разрушению России. Российскому государству пришлось вернуться на Кавказ всем объемом своего политического влияния. Ответственность и, самое главное, политическую волю и компетентность в кардинальном изменении вектора развития страны продемонстрировали лидеры нового поколения, которые проявили себя не только достойными сынами своих народов, но частью российского патриотического класса.