Чертовка - Бертрис Смолл

И Хью понял, что у него нет выбора. Бремя, лежавшее у него на душе, оказалось слишком тяжелым, чтобы нести его в одиночку.

— Ни в коем случае не говори Алетте о том, что я сейчас тебе расскажу, — начал он. Затем он подробно поведал своему другу о том, как они с Изабеллой жили в Ла-Ситадель. Напоследок он добавил:

— Если ты можешь помочь мне забыть о том, что моя жена была с другим мужчиной, то сделай это, друг мой. Я невыносимо страдаю от этих воспоминаний. Я люблю Изабеллу больше всех на свете, но не могу забыть об измене.

Рольф буквально онемел от откровений, которые вывалил на него Хью. Но он был тактичным и внимательным человеком и понимал, в чем его друг сейчас больше всего нуждается.

— Хью, ты дурак, — заявил он. — Твоя жена нисколько не виновата в том, что ей пришлось пережить в Ла-Ситадель. Она это знает, иначе она не смогла бы дальше жить с таким пятном на совести. Откуда такой неопытной женщине, как твоя жена, было знать, что женское тело ответит на ласки любого искусного любовника? Ты был ее единственным возлюбленным, Хью. Можешь себе представить, как она была потрясена, когда обнаружила, что другой мужчина — которого она даже не любила! — сумел пробудить в ней желание и доставить ей удовольствие? И даже несмотря на это, она не потеряла голову! Белли — отважная женщина!

Моя Алетта на ее месте просто сломалась бы, сошла с ума.

Но Изабелла это выдержала. Она приняла то, что была не в силах изменить, и все, что она делала, Хью, совершалось ради одной-единственной цели — освободить тебя от чар, которые, как она считала, мешают тебе вырваться на свободу. Она пожертвовала всем ради любимого мужа! Разве можно любить сильнее, чем она любит тебя? Она восхитительная женщина, Хью, и ты должен ею гордиться!

— Но я видел их вместе! — в отчаянии простонал Хью.

— То, что ты видел, — наставительно произнес Рольф, — ты видел глазами своей гордыни, друг мой. Изабелла вот-вот родит тебе второго ребенка. Несмотря на то что он был зачат при странных, мягко говоря, обстоятельствах, этот ребенок твой, Хью. Постарайся заменить старые воспоминания новыми, которые вы сможете создать с ней вдвоем теперь, когда вы наконец вернулись домой. Только так ты сможешь изгнать свою боль. В душе ты твердо знаешь, что Изабелла тебя любит и всегда любила; и я вижу, что ты тоже любишь ее.

Внезапно у них за спиной раздался крик. Они обернулись и увидели, что к ним, размахивая руками, бежит какой-то крестьянин. Повернув лошадей, Хью и Рольф поспешили ему навстречу.

— Леди Алетта, — задыхаясь, проговорил крестьянин, когда они приблизились к нему. — Она вот-вот разродится, милорды!

Хью и Рольф галопом промчались несколько миль, отделявших их от замка, но когда они вошли в зал, навстречу им уже шла улыбающаяся Изабелла с запеленутым младенцем на руках.

— У меня появилась сестричка, — радостно сообщила она и вручила новорожденную девочку Рольфу. — Матушка хочет назвать ее Эдит — в честь бывшей королевы Англии.

Рольф восхищенно взглянул на молочно-розовое создание с золотистым пушком на голове и голубыми глазками.

— Точь-в-точь как моя ненаглядная Алетта, — произнес он со слезами на глазах.

— Я заметила, — хихикнув, сказала Изабелла. — Будем надеяться, что она вырастет именно такой, как хотела ее мать, а не шалопайкой вроде меня. — Взглянув на озабоченное лицо отчима, она рассмеялась и, не в силах сдержаться, поддразнила его:

— Знаешь, с детьми никогда нельзя быть ни в чем уверенным, Рольф.

В последующие несколько дней после рождения Эдит Хью Фоконье обдумывал слова своего друга. Он не ожидал, что Рольф способен на такие разумные рассуждения.

Рольф всегда был таким беспечным — и вдруг оказался мудрым и рассудительным. Хью снова и снова взвешивал слова Рольфа. Может быть, он прав? Может быть, чтобы примириться с Изабеллой, ему действительно нужно забыть о прошлом? Неужели все так просто? Господь свидетель, он безумно хотел начать все заново. Начать новую жизнь. Но что, если Рольф ошибался? Что тогда с ними будет?

Хью знал, что ему следует еще поразмыслить об этом, прежде чем принять решение. Примет ли Изабелла его попытки примирения или даст ему отпор? Впрочем, порой он замечал, что она украдкой поглядывала на него, и в ее взгляде читалась глубокая печаль. Когда же Хью открыто встречался с ней глазами, она всегда держалась гордо и надменно.

Что-то изменилось. Изабелла чувствовала это. Хью почему-то стал менее агрессивным. И все же он не говорил ничего, что позволило бы ей убедиться в том, что он преодолел свои страдания. Что же изменилось?

Действительно ли что-то произошло или она все себе надумала? Ни мать, ни отчим не говорили ничего нового.

А Изабелла знала, что, если бы в состоянии Хью произошла хоть малейшая перемена, Алетта наверняка бы принялась поздравлять свою дочь с первыми успехами.

Роды у Белли начались ранним утром в последний мартовский день. Внезапно Хью оказался рядом с ней — точь-в-точь как было тогда, когда она рожала Хью Младшего. Присутствие мужа подействовало на Белли успокаивающе, Алетта помогала ей советами, рядом уже стояла колыбелька и лежали свивальники. Ида, сестра Ады, няньки маленького Хью, готовилась приступить к заботам о ребенке.

Изабелла устроилась на родильном столе как можно удобнее для женщины в ее положении. Она полусидела, подняв рубашку и широко раздвинув ноги в ожидании младенца. Она знала, что ребенок появится на свет точно в нужный срок — не раньше, не позже. Она вспомнила, что малыш Хью родился очень легко и быстро; Алетта долго потом удивлялась, насколько безболезненно прошли эти роды. Изабелла вздрогнула. Она чувствовала, что на сей раз будет труднее.

Начались схватки — сначала не очень сильные, но потом все более тяжелые. Проходил час за часом, а ребенок и не думал появляться. Алетта почти обрадовалась, что на сей раз Изабелла ведет себя, как подобает роженице, и совершенно забыла при этом, как быстро появилась на свет ее собственная вторая дочка. Хью не отходил от жены ни на шаг. Слуги принесли ему пищу и вино, но он не обратил внимания на еду: его волновало состояние Белли.

Наконец, за час до полуночи, стало очевидно, что ребенок вот-вот появится на свет. Белли напряглась и натужилась, младенец медленно, вышел из ее тела.

— Девочка! — воскликнула Алетта.

— Она не кричит! — с ужасом заметила Изабелла.

И тут, к изумлению обеих женщин, Хью, повинуясь некоему врожденному инстинкту, подхватил на руки свою дочь и, положив ее на грудь Белли, раздвинул крошечные губки новорожденной, просунул палец ей в горло и вытащил оттуда комок слизи. Затем, наклонившись, он несколько раз осторожно вдунул воздух в рот малышки. Девочка закашлялась, открыла глаза и, набрав полные легкие воздуха, негромко захныкала.

Белли разрыдалась от облегчения. Прижав новорожденную дочку к груди, она успокоила ее, слегка покачав.

— Ты спас ее, Хью! Ты спас ее! Откуда ты знал, что надо делать?