Экипаж «Меконга» - Исай Лукодьянов

Ни разу за все эти дни ни единым словом не вспомнили они Анатолия Петровича. Но Николай знал, что Рита думает и беспокоится о нем. И это было так. Он держался с Ритой по-товарищески, даже суховато немного, и полагал, что ему удается скрыть от нее свое безнадежное чувство. Но это было не так. Его отношение давно уже не составляло секрета для Риты. Она сознавала, что привыкла к нему. Подсознательно она начинала беспокоиться, когда он в маске и ластах, бывало, надолго уходил под воду. Лежа в палатке, на «женской половине», она, закрыв глаза, представляла себе, как Николай в эту минуту стоит на гребне увала, длинный, коричневый от загара, давно не бритый, и медленно оглядывает в бинокль пустынный горизонт. Ей было спокойно, когда он рядом сосредоточенно возился со снастью или обтесывал бревно. Спокойно — и в то же время тревожно.

В красном свете костра лицо Николая казалось замкнутым, отчужденным. Рита тоскливо огляделась. Ночь, привычный шорох слабого прибоя…

— Он тоже ставил опыты на собаках, — тихо сказала она.

— Тоже?.. — Николай взглянул на Риту и быстро отвел взгляд. Странная мысль мелькнула у него. А что, если…

Рита тоже думала об этом «если». Анатолий Петрович часто и надолго уезжал в какую-то секретную лабораторию, но никогда он не говорил, где она находится…

Николай сказал, глядя в костер:

— Рита, ты взяла с меня слово, и я молчу. Но это неправильно! Нужно обо всем рассказать. Привлечь их обоих к нашей совместной работе. Или хотя бы одного Анатолия Петровича…

Она долго не отвечала.

— Должно быть, он сам это сделает, — сказала она наконец. — Я больше не могу здесь сидеть. Ты обещал что-нибудь придумать — так придумай же!

Николай хотел сказать, что южного ветра он не может придумать, но промолчал.

Южный ветер! Все ждали его с нетерпением. Теперь, когда плот был готов… В городе, наверное, уже беспокоятся о них. Валя с ужасом думала о переживаниях матери. Парни гадали, вернулся ли уже из Москвы Привалов и с какими новостями. Строили планы будущих опытов. Николай, развалившись на песке, снова и снова рассказывал об Институте поверхности, о московском академике…

— Новый источник энергии! Представляешь, Юрка? Любую поверхность можно будет заставить отдать энергию.

— Даже этот камень?

— Ага.

— Это еще не скоро, — говорил Юра задумчиво. — А вот нефть сквозь воду скоро погоним… Надоело торчать здесь…

Николай не ответил. Ему тоже хотелось быстрее вернуться в город, к работе, но… Это значило, что опять он месяцами не будет видеть Риту. А может, оно и к лучшему, что не будет видеть… Да, надо скорее возвращаться. Где же ты, южный ветер?..

Робинзонада затягивалась.

Каждое утро из-за моря вставало равнодушное солнце и превращало остров Ипатия в раскаленную жаровню. По галечному пляжу можно было ходить, только приплясывая. Чуть ли не весь день экипаж «Меконга» плескался в воде.

А ветра все не было — ни южного, ни какого другого.

На исходе одиннадцатого дня, после ужина, когда жара немного спала, Валя оглядела парней и расхохоталась.

— Какие вы небритые, чумазые, прямо пещерные люди! — Она потрогала пальцем мягкую рыжеватую бородку Юры.

Юра мотнул головой и щелкнул зубами. Валя отдернула палец.

— Ты совсем одичал! — воскликнула она.

— Мы, Валечка, выглядим не лучше, — заметила Рита, взглянув на свои руки в ссадинах и царапинах, на обломанные ногти.

— Да. — Валя пригорюнилась. — Ах, хорошо бы вымыть голову горячей пресной водой! И чуть-чуть надушиться…

— А знаешь что? Давай завтра прогоним ребят, согреем воду и помоемся.

— Рита, ты гений! — вскричала Ведя. — Так мы и сделаем. Закатим мытье и грандиозную стирку.

И настал двенадцатый день. День, в который на острове Ипатия произошли важные события.

Валерка только что сфотографировал Юру в эффектной позе — в маске и ластах, с пружинным ружьем наперевес. Затем Юра сбросил доспехи, взял фотоаппарат и посмотрел на счетчик кадров.

— Последние полпленки остались, — сказал он озабоченно. — Побережем для отплытия с острова.

Утром, после завтрака, парни натаскали к очагу водорослей и нажгли целую кучу золы. Они принесли пресной воды грифонного происхождения, наполнив всю посуду. Затем мужская часть экипажа была изгнана из лагеря. Рита и Валя принялись за мытье и стирку, используя вместо мыла золу водорослей и вулканическую глину.

А парни купались на южной оконечности острова, ныряли, упражнялись в подводной стрельбе.

Последним вылез из воды Николай. Все трое разлеглись на берегу бухточки. Рекс погнался за ящерицей вверх по склону увала.

— Я заплыл за тот мысок, — сказал Николай, — там вода в глубине здорово бурлит. Сильное газовыделение.

— Живем на вулкане, — проговорил Юра. Он лежал на спине, закрыв лицо выгоревшей красной косынкой. — Ох, и печет сегодня зверски! — добавил он. — Не к перемене ли погоды?

Они лежали, разморенные жарой и долгим купаньем. Вдруг в мертвой тишине полудня до слуха донесся слабый оборвавшийся звук.

— Что это? — Николай сел, прислушался. — Вроде мотор стучит.

Через минуту звук снова повторился — и снова умолк.

Николай прихватил бинокль и вскарабкался на гребень увала. Юра и Валерка последовали за ним.

С запада к острову шла лодка. Она была еще далеко. В светло-фиолетовом поле линз рисовались три фигуры. Одна из них равномерно наклонялась и откидывалась назад.

— Не пойму: вроде бы, моторная лодка, а идут на веслах, — сказал Николай.

— Дай-ка. — Юра забрал у него бинокль. — Сюда идут… Провалиться мне, если это не дядя Вова сидит на веслах! — пробормотал он.

Николай выхватил у него бинокль.

Да, это был Вова. Он сидел спиной к наблюдателям, но раза два оглянулся, и Николай узнал его. Сильными гребками Вова гнал моторку к острову. Теперь Николай разглядел и двух других пассажиров. В корме сидел Опрятин. На нем была тенниска салатного цвета и соломенная шляпа. Третий, грузный, лохматый, сгорбился на носу лодки. Николай видел только спину, обтянутую белой рубашкой, но узнал его сразу: это был Бенедиктов.

Николай молча передал бинокль Юре.

— Понятно? — спросил он.

— Вот кто орудует здесь! — проворчал Юра. — Ничего не скажешь, хорошее местечко нашли для своих опытов… Объявимся?

Николай ответил не сразу. «Дать знать Рите?» — подумал он. Из лагеря, расположенного в ложбине на северо-восточном берегу, женщины не могли видеть шлюпку, приближающуюся с запада. Пожалуй, не следует торопиться. Лучше понаблюдать немного. А уж потом…

— Подождем, — сказал он. — Посмотрим, что они будут делать.