Люси Салливан выходит замуж - Мэриан Кайз

— Но… — попыталась я возразить. Идея о том, что папа может завести подружку, была смехотворна. Почти столь же смехотворна, как идея о том, что я заведу друга.

О друге сейчас речи и быть не могло. Поцелуй Дэниела был случайностью, которая больше никогда не повторится.

Когда папа застал нас с Дэниелом целующимися, он постоял, неодобрительно глядя на нас (мы виновато ежились), а потом молча вышел, оставив нас приходить в себя. Я ждала, когда пройдет сердцебиение и ко мне вернется способность ровно дышать, а Дэниел ждал, когда пройдет эрекция и к нему вернется способность ровно ходить.

Мы сидели на диване, немые от смущения.

Я хотела умереть.

Все это было просто ужасно.

Я целовалась с Дэниелом! Целовалась с Дэниелом. Целовалась с Дэниелом. И папа видел меня — какой позор! Я обнаружила, что какая-то часть меня хотела бы навсегда остаться в четырнадцатилетием возрасте.

Итак, после сногсшибательной новости, которую преподнесла мне мать, на меня тут же обрушился еще один удар: сексуальные заигрывания со стороны Дэниела. От двойного потрясения я не могла ни о чем думать.

Все было так дико.

И вообще было непонятно, почему его заигрывания произвели на меня столь мощный эффект. Наверное, потому, что мою психологическую устойчивость поколебало недавнее разрушение нашей семьи.

А что касается мотивов Дэниела, то кто его знает? В конце концов, он — мужчина, а я — женщина (в некотором роде, хотя скорее все-таки — девушка). То есть я просто попалась ему под руку.

Да, день у меня выдался тяжелый. Мне захотелось, чтобы у нас с Дэниелом все оставалось как прежде. И я сделала то, что всегда делала раньше, — оскорбила его.

— Ты воспользовался моей слабостью, — проворчала я. — Грязный подонок, — добавила я, для пущей верности.

— Ты правда так считаешь? — удивленно взглянул на меня Дэниел.

— Да. Ты знал, что я расстроена из-за папы. И решил разыграть из себя соблазнителя.

— Извини, — сказал Дэниел с помрачневшим лицом. — Я вовсе не хотел…

— Давай забудем то, что случилось, — очень ханжески вздохнула я. — Просто забудем. Но смотри, чтобы этого больше не повторялось.

Я знала, что веду себя гадко. Танго танцуют вдвоем и все такое. Но мне хватало забот и без того, чтобы разбираться, влюбилась я в Дэниела или нет. Я решила не думать об этом. А я отлично умела не думать о том, что мне неприятно.

Минут через десять пристыженный Дэниел ретировался. Лапа стоял на крыльце и чуть не грозил кулаком вслед его машине Мы даже не предложили ему выпить чая перед отъездом.

Дэниел приезжал в Аксбридж еще пару раз после того случая. Мне же было так стыдно, что я бы предпочла вообще больше никогда его не видеть, но он не отставал от меня.

И вот он снова позвонил мне на работу и пригласил пообедать с ним. Я сказала, что мне не хочется.

— Пожалуйста, Люси.

— Зачем? — спросила я. — Ой нет, не отвечай!

— Почему?

— Если ты скажешь, что нам надо поговорить, я убью тебя, — пригрозила я.

При этих моих словах Меган, Мередия и Джед выскочили из-за своих столов и подбежали послушать, что происходит.

— Нам действительно нужно поговорить, — отважился Дэниел. — О твоей квартире.

— О моей квартире? А что с ней? — не поняла я.

— Давай я объясню тебе все при встрече.

Но меня на тет-а-тет так просто не заманишь.

— Приезжай завтра вечером ко мне, — предложила я альтернативный вариант.

Однако я не смогла скрыть от себя, что перспектива увидеть Дэниела обрадовала меня. В свою очередь, эта радость меня встревожила. Подобные чувства необходимо срочно пресечь.

— Я встречу тебя после работы, и дальше поедем вместе.

— Нет! — быстро возразила я. Такая длинная поездка вдвоем с Дэниелом убьет меня. Я сгорю от стыда.

Когда я повесила трубку, мои коллеги стервятниками набросились на меня.

— Кто это был?

— Это Гас звонил?

— Что у вас с ним?

— Вы опять с ним спите?

В ожидании приезда Дэниела я волновалась и судорожно взвешивала все за и против. Точнее, все против. Против того, чтобы Дэниел целовал меня. Ну и что с того, что мне казалось, будто я влюбилась в него. На самом-то деле я знала, что это не так! Просто я была в смятении из-за ухода матери и приняла свои расстроенные чувства за любовную горячку, вот и все. Поцелуй Дэниела был следствием необычного стечения обстоятельств.

Отчаянно пытаясь привести свои волосы в порядок, я убеждала себя взглянуть на происшедшее беспристрастно. Тем временем папа ласково наблюдал за мной. Он не был бы так ласков, если бы знал, ради кого я причесываюсь.

А я продолжала размышлять. С одной стороны была я. Запутавшаяся, ранимая, нуждающаяся в сочувствии, только что лишившаяся дома, готовая влюбиться в первого, кто скажет ей доброе слово.

С другой стороны был Дэниел — мужчина, который привык иметь много секса и у которого не было секса уже три дня. И естественно, он не был слишком разборчив в том, с кем утолить свой голод. Я оказалась под рукой. И он попытался утолить голод мною.

Понятно. Просто он не был разборчив.

И к тому же Дэниел любил вызов. Слова Карен в тот субботний вечер только подтвердили то, что я и так знала. Дэниел, наверное, приударил бы за собственной матерью, если бы думал, что она сможет оказать достойное сопротивление.

Хотя бы один раз в жизни я должна сдержать саморазрушительный импульс. Я не влюблюсь в Дэниела. Я буду вести себя не так, как всегда.

Как только я открыла ему дверь, моя решимость не влюбляться в него сначала пошатнулась, а потом рухнула. Он был так красив, так привлекателен, что я была неприятно поражена. С чего это вдруг он стал таким сексуальным? Никогда раньше за ним такого не наблюдалось — во всяком случае, я не замечала. От смущения и радости я залилась краской, заулыбалась и совершенно разочаровалась в себе.

— Здравствуй, — буркнула я его галстуку.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня. Из кухни донесся рев:

— Эй ты! А ну, убери руки от моей дочери, мерзавец!

Дэниел торопливо отпрянул. Я же почувствовала себя, как голодный человек, перед носом которого помахали пакетиком чипсов, но в руки не дали.

— Проходи, — обратилась я к воротнику его рубашки.

Со мной вдруг случился приступ неуклюжести. Ведя Дэниела через прихожую, я стукнулась бедром о телефонную тумбочку и притворилась, что мне не больно, боясь, что он предложит утишить боль поцелуем. Потому что я не смогла бы отказаться.