Битва за Кальдерон - Джим Батчер

— Да, я пыталась. Но роды были преждевременными. Вскоре он от меня ушел. Ну а местный командир отослал меня домой. — Она отвела глаза. — Я исполнила свой долг перед законом, сэр. А почему вы спрашиваете?

— Ну, нужно же как-то провести время, — ответил Фиделиас, стараясь доброжелательно улыбнуться.

— Провести время, пока вы не найдете подходящее место, чтобы разобраться с двумя парнями, которые следуют за нами, — заметила она.

Фиделиас улыбнулся ей, но теперь его улыбка была искренней.

— Вы весьма внимательны для гражданского человека, — сказал он.

— Дело не в моих глазах, — сказала она. — От этих людей несет жадностью и страхом, так воняет от овцы.

— И вы чувствуете это на таком расстоянии? — Фиделиас понял, что эта женщина производит на него все более сильное впечатление. — До них никак не меньше пятидесяти футов. У вас настоящий дар к водяной магии.

— Иногда мне бы хотелось его не иметь, — ответила Исана. — Или чтобы он не был таким сильным. — Она прижала пальцы к вискам. — В будущем я постараюсь не посещать города. Здесь так шумно даже тогда, когда большинство жителей спит.

— Ну, до некоторой степени я вам сочувствую, — сказал Фиделиас и свернул на боковую улочку, петляющую между домами и особенно темную. — Я видел магов воды, не способных контролировать свой дар, который был столь же сильным, как и у вас.

— Одиана, — заметила Исана.

Фиделиас ощутил тревогу при упоминании имени безумной водяной ведьмы. Ему не нравилась Одиана. На его вкус, она была слишком непредсказуема.

— Да.

— Она рассказывала мне, как впервые почувствовала контакт с фуриями, — сказала Исана. — Честно говоря, я удивлена, что она не сошла с ума окончательно.

— Любопытно, — заметил Фиделиас, который нашел укромное местечко между двумя зданиями. — Она никогда мне об этом не говорила.

— А вы у нее спрашивали? — поинтересовалась Исана.

— А зачем?

— Потому что человеческие существа заботятся друг о друге, сэр. — Она пожала плечами. — Впрочем, зачем это вам?

Фиделиас ощутил легкое раздражение, слова стедгольдера попали в цель. Но еще больше его удивила собственная реакция, и он подумал, что женщина права даже в большей степени, чем он готов признать. Прошло уже немало времени с тех пор, как он действовал в соответствии с внутренними мотивами, а не по необходимости и из самосохранения.

На самом деле так происходило с тех пор, как он предал Амару.

Фиделиас нахмурился. Он уже довольно давно о ней не думал. Сейчас ему это показалось странным. Быть может, он старался выбросить мысли об Амаре из головы. Вот только почему?

Он закрыл глаза и прошел пару шагов, думая о потрясении, которое отразилось на лице Амары, когда она оказалась закопанной в землю до самого подбородка, пойманная одним из самых ловких приспешников Аквитейна. Как истинный курсор, она почувствовала предательство Фиделиаса, но не сумела скрыть своих эмоций. Когда Амара обвинила его, а он признался в предательстве, в ее глазах появилось выражение, которое он до сих пор не мог забыть. Они наполнились болью, гневом и печалью.

Что-то в его груди дрогнуло, но он безжалостно задушил это чувство.

Он не был уверен, что сожалеет о том, что полностью отказался от любых чувств, и его тревожило лишь отсутствие сожалений. Возможно, стедгольдер права. Может быть, он утерял нечто жизненно важное, какую-то искру, тепло и умение сопереживать, исчезнувшие после его предательства и последовавшими вслед за этим событиями в долине Кальдерон. Неужели сердце человека и его душа погибли, сохранив тело, которое могло ходить и разговаривать, словно он все еще жив?

И вновь он отбросил эти мысли. У него не было времени для сентиментальных воспоминаний. Охотники за наградой уже приближались.

Фиделиас вытащил из-под плаща свой короткий тяжелый лук и наложил на тетиву толстую уродливую стрелу. С быстротой и уверенностью мастера-лучника и мага дерева он повернулся и выпустил стрелу в горло охотника за наградой, который шел вторым.

Его напарник закричал и бросился вперед, очевидно, он еще не понял, что остался один. «Любители», — подумал Фиделиас. Это был старый трюк лучника — стрелять в самого дальнего врага, чтобы его спутники продолжали наступать, не замечая опасности, вместо того чтобы рассредоточиться и найти укрытие. Фиделиас вытащил вторую стрелу и выстрелил — острие попало в левый глаз оставшемуся охотнику за наградой с расстояния в пять футов.

Тот рухнул на землю — смерть наступила мгновенно. Лишь его нога несколько мгновений еще дергалась, а кровь текла по мостовой. Потом наступила тишина.

Фиделиас с минуту наблюдал за ними, а потом вытащил нож и проверил у каждого пульс на шее, чтобы удостовериться, что оба мертвы. Он в этом не сомневался, но Фиделиас привык доводить свою работу до конца, и только после того, как он окончательно убедился, что оба их преследователя уже больше не доставят им неприятностей, он взял в руки лук.

Да, Исана не ошиблась.

Похоже, он окончательно потерял способность что-то чувствовать.

Впрочем, значения это не имело.

— Стедгольдер, — сказал он, поворачиваясь к Исане. — Нам не стоит здесь задерживаться.

Побледневшая Исана молча смотрела на Фиделиаса. Маску уверенности на ее лице сменил ужас.

— Стедгольдер, — повторил Фиделиас, — нам необходимо уйти с улиц.

Она взяла себя в руки и отвела взгляд в сторону. Через мгновение ее лицо вновь превратилось в маску.

— Конечно, — ответила она дрогнувшим голосом. — Показывайте дорогу.

— Ладно, пора уходить отсюда, — сказал Тави.

— Подожди, — ответила Китаи, повернулась и нырнула в брешь в стене.

— Вороны, — пробормотал Тави, поставил светильник Варга на пол и скользнул внутрь вслед за Китаи. — Справа обрыв, держись левой стены.

Он последовал за Китаи до самого карниза, а потом устроился рядом, пока она смотрела на кроуч, на медленно перемещающихся по его поверхности пауков и застывших в неподвижности канимов.

— Клянусь Единственным, — прошептала она, широко раскрыв глаза. — Алеранец, нам нужно уходить.

Тави кивнул и повернулся, собираясь идти обратно.

Восковой паук появился у края карниза, между ними и лазом. Он с ленивой грацией двигался в сторону Тави.

Тави застыл. Восковые пауки были ядовитыми, но самым ужасным было то, что они действовали заодно с остальными. Если этот призовет своих соплеменников, они все нападут на Тави — и если он и сумеет сбежать от не слишком проворных пауков, то ему никогда не уйти от канимов. Конечно, он мог убить этого паука, но тот почти наверняка успеет предупредить остальных.