Родить, чтобы воспитать - Петр Люленов

Ночь была темная. Кроме Игнашки, окольную дорогу выхода из села никто не знал. И Леха скомандовал тому: «Иди вперед! А мы будем следовать за тобой». – «Почему не взяли деньги?» – спросил Игнашка. «Все взяли», – был короткий ответ лидера. Будучи удовлетворенным таким ответом, Игнашка бодро зашагал в сторону близлежащей лесополосы, а воришки последовали за ним. Но Игнат не знал, что у этой лесополосы недавно появилась овечья кошара. Там ночевала отара овец, под надзором чабана. Когда бандиты подошли поближе к кошаре, несколько пастушьих собак на них залаяли. «Ложись!» – скомандовал лидер. Воры залегли и прижались к земле. В это время на лай собак вышел из шалаша чабан и спросил: «Кто там?» Не получив ответа, тот прикрикнул на собак. Привычно отругал их за то, что те лают на ветер, и вернулся в свой шалаш. Собаки перестали лаять. Только одна из них, та, что была ближе к незнакомцам, продолжала скулить. Но и она вскоре затихла. Полежав еще немного, бандиты как можно тише встали и в обход кошары добрались до заветной лесополосы. Обернулись, увидели небольшое светящееся окошечко чабанского шалаша. В нем тусклым огоньком горел фонарь «Летучая мышь». Убедившись, что все тихо, вымогатели зашагали по лесополосе, чтобы углубиться в ней и отойти подальше от села, где совершили преступление.

Шли молча. Ждали команды лидера. Знали, что деньги разделят сразу и затем разойдутся, чтобы поодиночке пробраться до своего села. Дошли до небольшой лощинки. Лидер знаком остановил группу. Продолжая молчать, осмотрелся. Убедился, что погони нет. Затем, неожиданно для напарников, подкинул тяжелый узелок вверх и произнес: «Вот они, долгожданные».

После демонстрации радости Леха присел на землю и уже тихо пригласил вымогателей тоже сесть. Когда все расселись, он стал развязывать узелок. Развязав его, цокнул языком в надежде, что там, как и предполагали, не менее двадцати тысяч рублей. Сверток по весу и по объему давал основание так думать. Лидер разложил узелок, и дружки, увидев кучу денег, тоже обрадовались. И стали потирать ладони. Но затем все приуныли. В свертке были одни мелкие купюры: рубли, трояки и немного пятерок. Лидер зажег карманный фонарик. Направил свет на деньги и стал считать. Когда посчитал, объявил: «Пять тысяч рублей». Тимошка во весь голос крикнул: «Не может быть!»

«Тише!» – предупредил Леха. Огляделся, убедился, что никого поблизости нет, и под свет фонарика продемонстрировал «улов». В десяти связках было по сто купюр в один рубль. В пяти пачках – по сто троек. И еще было три связки, в каждой из которых было по сто пятирублевок.

Когда все посчитали, получилось:

10–100 = 1000 рублей;

5–300 = 1500 рублей;

3–500 = 1500 рублей.

Еще 1000 рублей набралось разными купюрами. Среди них завалялись две денежные бумажки достоинством по двадцать пять рублей каждая. И лидер бесцеремонно сунул эти дензнаки себе в карман.

Бандиты поняли, что это были деньги, которые за зиму скопил старый пчеловод, продавая небольшими порциями мед. Он жил один. Не имел больших расходов, поэтому копил деньги, чтобы отдать их своим детям и внукам, которые каждый год гостили у него в отпускной период. Он даже не думал, что на эту скромную сумму полакомятся бандиты. Поскольку не был жадным на деньги, он, придя в себя после сильного удара по голове, решил, что без сопротивления отдаст деньги бандитам. Лишь бы они не мучили его и оставили в живых. Но деньги были плохо спрятаны, и бандиты легко их нашли. А найдя сверток с деньгами, не стали его мучить и ушли восвояси. Оставили его связанным и, слава Богу, – живым. Теперь они, наверно, делят ворованные деньги. На самом деле так и было. Только бандиты были явно разочарованы маленькой суммой денег. Их алчные надежды не оправдались, и вымогатели загрустили.

Но время их торопило, поэтому лидер приступил к дележке того, что награбили. Он забрал себе две тысячи рублей и по полторы тысячи отдал сообщникам. И только когда воровской доход был распределен, потушил фонарик и угрожающим голосом изрек: «Как договаривались!» Напарники промолчали. Но по их тяжелым вздохам было понятно, что они недовольны дележом. Игнашка не удержался и возразил: «Не верю, что это вся сумма денег. Уверен, что у старикана было в несколько раз больше денег. Вы явно поспешили уйти!» – возразив, он замолчал, но насторожился, ожидая реакции лидера на его возражение. Но тот тоже молчал. Тогда Игнашка продолжил: «Надо было старикана «погладить» утюгом. Тогда он как миленький раскололся бы и указал бы на тайник, где спрятаны основные его денежки. А этой маленькой суммой денег он ввел вас в заблуждение и наколол нас, – Игнашка ехидно добавил: – Хитрый старикан! А вы оказались лохами».

После этих слов стало тихо. Только слышно было, как воришки тяжело дышат. Лидер понял, что этот упрек направлен в его адрес. Тем более что слово «лох» и Леха были созвучны. Но проглотил обвинение. Продолжал молчать, чтобы не спровоцировать драку. Масло в тлеющий огонь подлил Тимошка, который сказал: «У меня и утюг был нагретым докрасна!»

Услышав еще один упрек в свой адрес, Леха понял, что дружки явно недовольны действиями лидера. Про себя решил: «Подонки! С такими дружками, которые позволяют себе обвинять даже лидера, на большое дело не пойдешь! Надо их проучить, чтобы впредь знали, что такое воровская дисциплина! Или немедленно порвать с ними, пока я не загремел под фанфары! – забыв об осторожности, он закричал: – Ну вот что, мальчики! В другой раз пойдете на дело без меня! Плевал я на вашу «мушкетерскую» клятву! Вы первыми ее нарушили своей жадностью и плохой дисциплиной! Не друзья вы оба, а обыкновенные подонки! Прощайте! Деньги я вам честно поделил! Больше знать вас не хочу! Ищите себе другого лидера! Но вначале поумнейте сами! Иначе с любым лидером вам успеха не видать как своих собственных ушей без зеркала». Явно не желая слышать новых упреков в свой адрес, Илюша развернулся и пошел по направлению лесополосы, сам не зная, куда идет.

Вдруг услышал приказ Игнашки: «Стой!» Леха остановился. Повернулся к напарникам. Он хотел ответить: «Нам не о чем больше говорить!» Но Игнашка его опередил: «В таком случае если сам отказался от лидерства, то отдай нам те деньги, которые оставил себе за проваленную роль лидера». Эта наглая требовательность взбесила Илюшу и со словами «Ах ты, сволочь!» он в несколько прыжков оказался возле Игнашки и влепил ему две пощечины. Тот взвыл, но не столько от боли, сколько от обиды.

Однако в драку не полез. Еще со школьной скамьи он боялся драчуна Илюшу, поэтому дал деру. Поняв, что Леха за ним не бежит, остановился и стал упрекать уже бывшего лидера воровской группы, что он глупец. Напомнил, что если бы не его, Игнашки, инициатива, то и этого дела, которое лидер провалил с треском, не было бы. И вызывающе спросил: «Чтобы ты делал без моей разведки и без того, что я отравил собаку? Тоже мне лидер! Не лидер ты, а дерьмо! Мастер только нос задирать и строить из себя черт знает что. И еще деньги несправедливо делит, которые другие заработали».

Это окончательно разъярило Леху. Он взревел. Рванул с места и погнался за обидчиком. Но Игнашка был начеку и побежал в сторону кошары с отарой овец. Леха понял, что не догонит обидчика. А напоровшись повторно на чабана, может засветить себя. И остановился. С проклятиями в адрес обидчика, сопровождая это очень обидным матом, он пошел ко второму, более верному соклятвеннику. Но услышав угрожающий мат обиженного Илюши, Тимошка понял, что тот разрядит свой неуправляемый гнев на нем. И тоже дал деру. Но бежал в другом направлении, чтобы как можно больше удалиться от рассвирепевшего друга детства и лидера, в которого все еще верил. После бегства наиболее верного соклятвенника и преданного друга Тимошки, Илюша понял – повторно сколоченной воровской группы – больше нет! Как быстро она создалась, так же быстро и распалась. И пробурчал: «Не с кем работать! Кругом одни подонки, предатели и жадины!»