Немного ненависти - Джо Аберкромби

– К кронпринцу Союза следует обращаться «ваше…»…

– Прошу вас! – Орсо успокаивающе поднял руку, и Пайк отодвинулся, словно пес, которому натянули поводок. – Никто не умрет от небольшого нарушения этикета. Я всей душой надеюсь, что нам вообще удастся обойтись без смертей. Насколько я понимаю… были взяты заложники?

– Пятьсот сорок восемь человек, согласно последнему пересчету, – проскрежетала женщина – Тойфель, – таким тоном, словно наносила смертельное оскорбление заклятому врагу.

– Но мы ничего так не желаем, как видеть их на свободе, – добавил Малмер.

Орсо сгорал от желания спросить его, есть ли среди них Савин, однако, каким бы некомпетентным переговорщиком он ни был, даже он понимал, что этим лишь подвергнет ее еще большей опасности. Нужно было прикусить язык; перестать следовать за своим членом от катастрофы к катастрофе и в кои-то веки подумать головой.

– В каком случае вы смогли бы их просто отпустить? – наконец отважился он.

Малмер печально улыбнулся, и задубевшая кожа вокруг его глаз пошла морщинами:

– Боюсь, сперва мы должны выдвинуть кое-какие требования.

– Корона не ведет торговлю с изменниками! – проскрежетал Пайк.

– Прошу вас, господа, прошу вас! – Орсо вновь воспользовался успокаивающей силой своей ладони. – Давайте отложим в сторону обвинения и сосредоточимся на таком решении, которое даст каждому какую-то долю желаемого.

Он сам удивился, насколько складно у него получилось. Возможно, он все же был не так уж безнадежен.

– Пожалуйста, изложите мне ваши требования, и…

Его довольство собой быстро иссякло, когда Тойфель швырнула на стол сложенный лист бумаги, так что он проскользил по полированной поверхности и упал прямо ему на колени. Поморщившись, Орсо развернул его, ожидая увидеть оскорбления, нацарапанные кровью. Однако там были лишь мелкие аккуратные буковки, выведенные исключительно сдержанной рукой:

Не показывайте удивления. Сделайте вид, будто читаете список требований. Невзирая на кажущуюся видимость, я – Ваш друг.

Застигнутый врасплох, Орсо поднял взгляд на женщину. Она устремила на него еще более свирепый взгляд, чем прежде. Между ее бровями залегли жесткие морщинки.

– Вы ведь умеете читать, ваше высочество? – насмешливо осведомилась она.

– Я сменил, наверное, дюжину преподавателей, но моя мать настояла, чтобы я все же выучился.

Орсо нахмурился, глядя вниз на листок и пытаясь выглядеть как человек, который озадачен тем, что видит. В этом отношении ему не пришлось прилагать больших усилий.

Инициатором восстания был наставник Ризинау, но перед Вашим прибытием он сбежал из города вместе со сжигателями, послужившими причиной большей части смертей и разрушений. Сейчас всем руководит Малмер, если вообще кто-то руководит. Он не плохой человек. Он не хочет, чтобы заложникам причинили вред. Больше всего его заботит безопасность горожан, а также ломателей и их семей. У него есть требования, но его положение становится все более отчаянным. В городе не хватает продовольствия, и соблюдать порядок все сложнее.

Информация была, мягко говоря, столь же полезной, сколь и неожиданной, но Орсо старательно сохранял на лице непроницаемое выражение. Он действовал так, словно вытащил за игральным столом главный козырь, и теперь ему оставалось лишь развести остальных игроков на максимально крупные ставки.

Малмер знает, что ему почти не с чем торговаться. Если Вы предложите ему слишком много, это возбудит его подозрение. Вначале он боялся, что Вы нападете сразу. Теперь он боится, что Вы окружите город и уморите ломателей голодом. В Вас он ожидает увидеть высокомерного лжеца. Мой совет: разговаривать с ним честно и уважительно. Найти мирное решение, избегая пустых угроз, однако твердо отказаться выполнять любые требования. Покажите ему, что Вы понимаете, что время на Вашей стороне. Если Вы предложите помилование для ломателей, полагаю, его можно будет уговорить сдаться. Он знает, что на большее он не может надеяться.

Далее излагались требования ломателей: изменения в трудовом законодательстве, регулирование размеров жалованья в зависимости от цены на хлеб, санитарные и жилищные нормы – вещи, которые Орсо с трудом понимал, не говоря о возможности их предоставления.

Наставник Пайк протянул к листку ладонь, больше похожую на оплывшую перчатку:

– Ваше высочество, позвольте мне…

– Нет, не позволю.

Орсо сложил бумагу, загладил сгиб ногтем большого пальца и аккуратно сунул во внутренний карман. Затем улыбнулся – всегда начинай с улыбки! – и наклонился к Малмеру, словно собираясь завести доверительный разговор со старым другом. Словно судьбы тысяч людей никак не зависели от того, придут ли они к соглашению.

– Мастер Малмер, вы кажетесь мне честным человеком, и я хочу тоже быть с вами честным. Я мог бы с легкостью пообещать вам все что угодно, но у меня нет желания вас оскорблять. Правда состоит в том, что Закрытый совет совершенно не в настроении вести какие-либо переговоры, и даже если я соглашусь на все ваши требования… – Он развел руками тем же самым жестом учтивой беспомощности, который использовал в разговорах с обманутыми любовницами, недовольными кредиторами и разъяренными блюстителями закона. – Я всего лишь кронпринц. Ничто не сможет помешать моему отцу или его советникам отказаться выполнить то, что я обещал. Говоря откровенно, я подозреваю, что именно поэтому они меня и послали. А также, говоря откровенно, я подозреваю… что вы это прекрасно понимаете.

– В таком случае зачем мы вообще здесь? – резко спросил Цапля.

Покрытое шрамами лицо Фореста каким-то образом сумело посуроветь еще на пару делений.

– Ваше высочество, войска готовы двинуться на город по вашему приказу…

– Последнее, чего мы хотим – это продолжения кровопролития, полковник Форест, – и Орсо обратил к нему свою волшебную ладонь. Волшебства у него хватало на каждого. – Мы все здесь граждане Союза, верноподданные моего отца. Я отказываюсь верить, что мы не сможем найти какое-то мирное решение.

Возможно, у него был не такой уж большой опыт переговоров об освобождении заложников, но в вопросах убеждения других людей на него можно было положиться – будь то в игорном доме, дамской спальне или лавке ростовщика. Здесь его опыт был практически бездонным. Он смягчил свой голос, смягчил лицо, смягчил все, что только мог. Он встретил взгляд Малмера и превратился в сплошное медовое сочувствие:

– Насколько мне известно, зачинщиком этой… несчастливой ситуации был наставник Ризинау. Тем не менее, как я вижу, он не явился сюда, чтобы вести переговоры. Возможно, по мере того, как положение стало опасным, его преданность собственному делу несколько угасла? – Орсо показалось, что каменное лицо Малмера едва заметно дернулось. – Мне известен такой тип людей. Будем честны, я нередко вижу одного из них в зеркале. Человек, который устраивает бардак, а потом оставляет другим прибираться за собой.