Английские корни немецкого фашизма. От британской к австро-баварской `расе господ` - Мануэль Саркисянц

(«Например, один британский министерский чиновник, получив сведения о судьбе евреев, отказался принимать «сантименты Еврейского агентства» за чистую монету… Англичанин Портленд, начальник штаба связи секретных служб… заявил, что не мог верить как польским, так и еврейским сообщениям о зверствах в отношении евреев. «Ведь у евреев… богатая фантазия…» В специальном докладе, подготовленном для английского правительственного аппарата, задавался риторический вопрос: «Почему бы евреям не пострадать, если они это заслужили?»»[1448] Эти цитаты, приводимые Вернером Мазером, не датированы. Зато можно точно датировать время, когда британские секретные службы впервые узнали о геноциде, проводимом нацистами, — почти за три месяца до открытия первых лагерей смерти (1942). И даже тогда британское правительство предпочло умолчать о том, что Гитлер начал истреблять евреев.[1449])

Правительственная публикация «Дело Британии», появившаяся в декабре 1939 г., открыто высказывала мнение, что граница между фронтами «проходит не между демократическими и недемократическими государствами — как было абсурдно предположено». В этой публикации откровенно восхвалялись фашистские режимы Италии, Испании и Португалии. Официальная точка зрения состояла в том, что «основная ответственность за волнения в Европе лежит на России». Гитлер же (по мнению британских властей — до прихода Черчилля к власти) являлся вполне приемлемой фигурой, пока боролся против «кровавой мировой революции», о чем и говорилось в этой официальной публикации (с предисловием министра иностранных дел), вышедшей уже после объявления Англией войны. Здесь же содержатся многочисленные жалобы на «отступничество и измену герра Гитлера», «предательство Европы, брошенной на алтарь коммунистических амбиций».

А один из основных мотивов, по каким Англия объявила войну, в тот же день самым ясным образом сформулировал сам мистер Невилл Чемберлен. Его обращение по радио к немецкому народу, которое начиналось словами: «Немцы!», венчал следующий выпад против их фюрера: «Он годами клялся, что он — смертельный враг большевизма. Теперь он его союзник!..» Причиной, по которой все партии в Палате общин настояли на «помощи Польше» со стороны Великобритании и объявлении войны Германии, явился именно пакт Молотова—Риббентропа.[1450] И все же десять дней спустя личный секретарь Чемберлена отметил, что Британии не следует отказываться от возможности объединения с немецким правительством ради противостояния общей угрозе, т. е. России.[1451]

Когда потом, менее чем через два года, в день столь долгожданного для Англии нападения Гитлера на Россию, столь твердое в своих антироссийских (и антибольшевистских) предпочтениях британское правительство все-таки объявило о своей солидарности со Сталиным, — «возможно для немецкого фюрера… это было самым горьким… разочарованием»[1452] в его жизни. «Сожаление, что ему не удалось объединиться с Англией, красной нитью прошло сквозь все годы его правления», — свидетельствует Альберт Шпеер.[1453] Англию Гитлер вспоминал и в последние недели жизни: «Я делал все, чтобы щадить гордость Англии. С самого начала этой войны я старался действовать так, словно глава британского правительства способен понять политику крупного масштаба».[1454] Нечто подобное заявил через полгода после начала войны верховному командованию вермахта и один гитлеровский морской офицер: якобы Англия готова признать господствующее положение Германии в Европе. За это, по его мнению, Германия должна будет — через четыре месяца после пакта Гитлера со Сталиным — вместе с Англией выступить против большевистской опасности с востока. В свою очередь, личный секретарь Чемберлена сэр Артур Ракер заметил (11 октября 1939 г.), что «в сложившейся ситуации коммунизм представляет собой наибольшую опасность, даже большую, чем нацистская Германия». А всего три дня спустя (и через полтора месяца после объявления войны) он предостерегал против «подогревания военных настроений», осуждая Черчилля за преследование немецких подводных лодок.[1455]

В самой Великобритании — вплоть до 9 апреля 1940 г., т. е. до начала военных действий на норвежском берегу напротив Англии — за чемберленовскую «политику умиротворения» Гитлера даже после объявления войны выступали не только приверженцы фашистского лидера Освальда Мосли, но и большая часть британской общественности. В целом настроения в пользу сделки с Гитлером сохранялись в Англии вплоть до его наступления на западном фронте (10 мая 1941 г.).[1456] Британское правительство явно не исключало возможность того, что в один прекрасный день англичане вместе с немцами объединятся для совместных действий против Советского Союза, видя в нацистах желаемый противовес политике СССР. Утверждают, что даже окружение Чемберлена еще в начале 1940 г. тяготело к «гармонизации интересов» с гитлеровской Германией и призывало ее к нападению на Россию, к которому якобы собиралась присоединиться и сама Англия.[1457] Этого желал и Роберт Мензис, премьер-министр расистской Австралии.[1458] В то время Советскую Россию принимали за «легкую мишень» для британских военно-морских сил. С января 1940 г. стала формироваться (в основном британская) экспедиционная армия против Советского Союза. Британия планировала — еще за десять дней до нападения Гитлера на Россию — с помощью авианалетов парализовать деятельность советских нефтепромыслов. Притом якобы затем, чтобы тем самым подорвать поставки горючего в Германию…[1459]