Крылья - Мария Валентиновна Герус

– Не дело говоришь, – укоризненно заметила тетка Таисья, – где это видано, чтоб благородные крайны деревенской бабке служили.

– Ничего, послужат. У тебя им самое место. Полгода с ними мучаюсь. Пора и передохнуть.

– Эй, – сказал Варка, – вы это всерьез, что ли?

– На твоем месте, – крайн поднял левую бровь, пронзил его взглядом, – я бы помалкивал.

– Хорошо, – тихо сказала Фамка, старательно отводя глаза, – схожу за вещами.

Жданка молча ухватила ее за руку. Так и ушли, и веревочку на воротах за собой завязать забыли.

– Пойдем и мы, – сказала Ланка, цепляя одной рукой Варку, а другой – подошедшего Илку.

– Погоди, – уперся Варка. – Куда это мы пойдем?

– Пошли, – мрачно сказал Илка, – и правда, вещи надо взять. У Фамки давно уже все собрано. Дорогу в Загорье знаем.

– Разве не видишь, – шепнула Ланка, – мы ему надоели.

Варка взглянул на крайна, отвернулся и позволил себя увести. Ланка, как всегда, не подумав, ляпнула чистую правду. Сколько можно с ними возиться?

* * *

Фамку и Жданку они нашли не слишком далеко, на поросшем березами сухом косогоре. Фамка, напряженно выпрямив спину, сидела у обочины. Жданка лежала, уткнувшись лицом в ее колени, и горько, безудержно рыдала.

– Не реви, – сурово внушала ей Фамка, – ты ж с детства сирота. Тебе не привыкать. Все лучше, чем под мостом ночевать. По чужим людям мыкаться – сиротская доля. Ничего, проживем. Она старуха не злая, дом у нее большой… Да и ей помочь надо, слепая совсем.

– Это все из-за меня, – всхлипывала Жданка.

– Обидно, конечно, – вздохнул Варка, присаживаясь рядом, – выходит, он нас только терпит. Я-то думал… А на самом деле ему на нас наплевать.

– Было бы наплевать – просто выгнал бы, – возразила Фамка, – а он пристроить хочет, в хорошие руки.

– Мы не щенки, чтоб нас в хорошие руки пристраивать, – возмутилась Ланка, расправляя на траве замявшуюся юбку, – и в прислуги я не пойду.

– Куда ты денешься…

– Он тут, оказывается, важная персона, – рассудительно сказал Илка, – ему теперь некогда с нами нянчиться. Мы же знали, что рано или поздно придется уйти.

«Да, конечно, – устало думала Фамка, – в беде и мы были нужны. А теперь что ж. Теперь другие найдутся, почище. Обычное дело. Рыжую жалко. Видать, привязалась к нему. Вон как убивается. И Варка тоже смурной сидит, хотя его-то пока не гнали».

– Ну, и как это понимать? По вашей милости я лишился обеда.

Жданка вздрогнула всем телом и еще крепче прижалась к Фамке.

– Чего уставились? – поинтересовался господин Лунь, нависший над ними длинной черной тенью. – На мне узоров нету. Домой идем или как?

– Домой – это куда? – угрюмо спросил Варка.

– Дом – это такое место, где спят под крышей, а иногда даже едят. Не знаю как вы, а я голоден.

– Ой, – ахнула Фамка, – а я не готовила ничего… Не успела.

– Вот именно. Так что пошевеливайтесь.

Сказал и пошел вперед по лесной березовой дороге в золотых звездах прорвавшегося сквозь листву света. Ослушаться снова никто не посмел. Все смирно потащились следом.

Голодный господин Лунь был сильно не в духе. На ходу он зловещим тоном поинтересовался, с какого перепугу они обидели тетку Таисью, уйдя не попрощавшись, потом долго ворчал, что его вынудили делать то, чего он делать вовсе не собирался, и теперь он влез в такие неприятности, перед которыми душевная беседа с бароном Косинским – сущее удовольствие, потом речь зашла о Таисьиных пирогах, которых его несправедливо лишили. Казалось, конца этому не будет, но тут он неожиданно нагнулся, нащупав что-то в траве под ногами, и поднял на раскрытой ладони.

– Ну надо же, как в этом году рано… Не иначе, дождик помог.

– Что это? – осмелилась спросить Ланка.

– Гриб. Березовый, – неожиданно довольным тоном сказал крайн. – Крепенький какой!

– Разве это гриб? Разве грибы такие бывают? Я грибы однажды пробовала, на приеме у господина наместника. Они кругленькие такие, серенькие, скользкие. Подаются под белым соусом.

– Серенькие – потому что вареные, – солидно разъяснил Илка. – А на самом деле они белые. Садовник господина наместника в подвалах выращивает. Там у него и короба с землей, и вода капает. В общем, все приспособлено. Деликатес для почетных гостей. Редкость.

– Нет, – решительно заявил господин Лунь, – грибы – это еда. Ну-ка, быстро, в разные стороны, только от дороги далеко не отходите. Все, что найдете, тащите сюда.

И опять все послушались. Фамка при слове «еда» моментально озаботилась, тряхнула головой и двинулась прочь, решительно волоча за собой красную от слез Жданку. Вернувшись через полчаса с подолом, полным того, что показалось ей грибами, она увидела картину мирную и приятную. Господин Лунь валялся на животе, подперев руками голову. Перед ним сидел Варка. Никаких грибов у него не имелось, зато вокруг были разложены разные цветочки и травки.

– Это плаун-трава, – мягким голосом говорил крайн, – ядовита, но вытяжка помогает от сердечной слабости. Применять с осторожностью. Голыми руками лучше не рвать. А эта краса неземная, – он поднял пышную кипенно-белую цветочную кисть, с удовольствием понюхал, – это кукушница, ночная фиалка.

– А она от чего?

– От несчастной любви.

– Как это?

– Да так. Варишь из корней приворотное зелье, в ночь с четверга на пятницу размешиваешь косточкой обглоданной в муравейнике летучей мыши… Сначала семь раз посолонь, а потом против…

– И помогает?

– Кому как.

– Понятно.

– А это купена душистая, соломонова печать. Дядьке Антону притирание можно сделать. От прострела хорошо помогает. И внутрь хорошо, если ты отравлен. Мигом наизнанку вывернет. А вот это…

– Это случайно пристало.

– Э, нет. Это калган. Всем травам трава. На вид слабенькая, цветочек бледненький. Корень настаивают и пьют от семи болезней.

– Да… Я еще осенью понял, что ни бельмеса не смыслю.

– А я еще зимой предлагал тебя учить. И сейчас не отказываюсь.

– Как учить? Ведь вы же нас хотите того… в хорошие руки… Или я этот… избранный? Особенный какой-нибудь?

– Дурак ты особенный, – тяжело вздохнул крайн, – глаза бы мои на вас не глядели.

– И не надо, – сказал подошедший Илка, – мы завтра уйдем.

– Позвольте поинтересоваться, куда?

– В Загорье, – сказал Варка.

– Вы же нас тетке Таисье отдали, – тихо заметила Фамка.

– Я в Загорье не пойду, – хриплым наплаканным голосом заявила Жданка, – и к тетке Таисье не пойду. Лучше к дядьке Антону в батрачки наймусь!

– Чем же это лучше?! – возмутилась Ланка.

– Не было у бабы печали – купила баба порося, – пробормотал крайн, – ладно, давайте сюда грибы, а то мы до темноты домой не попадем. Так, годится, годится, отрава, червивый, совсем червивый, годится, отрава, отрава, опять отрава. И чему вас только учат