Тараканьи бега - 2 - Виталий Литвин

— Сама такая!

«— Интересно, — зарассуждала моя рыжая: — Это она ответила на ругань змеи или сообщила ей, что та нарвалась на точно такую же?

Парням, чтобы оклематься, потребовался час времени и кувшин бренди с килограммом мяса. Зато за это время я придумал, как можно управиться с гипнотической тварью. Надо открывать проход, а когда она, такая длинная, поползёт сквозь него — закрыть его. И если даже её не перережет древним добрым домкратом напополам, то уж заклинит точно! Нужно было только придумать, как удержать рычаг нажатым и как его в нужный момент освободить — оставаться-то рядом с ним добровольцев не нашлось.

В общем, требовалась гиря, которую можно было бы подвесить на него и какой-нибудь механизм, в нужный момент его освобождающий. Быстро придумали, что роль гири запросто сыграет достаточно здоровый обломок стены из предыдущей пещеры, а вместо механизма будет верёвка. «Дёрни, девочка, за верёвочку, дверца и откроется!» Что в данном случае дверь начнёт наоборот закрываться — несущественно.

Верёвка у меня была — мне она по наследству осталась ещё со времён первой локации. (Джимайя Аркенанна ею пользовалась, чтобы с верхушки башни мы спустились к залу с паучихой.) Проверено — прочная, каменюгу выдержит. А насчёт самих камней…

Возвращаться в зал, до которого в принципе очень недавно добиралась погоня очень не хотелось, а что делать? Конечно, можно было выждать сутки, и сначала, запустив туда “бледную моль”, оглядеться, но змея реально всех достала!

Да и, в конце концов, с момента, как сигналки показали движение уходящего отряда, прошло уже четыре часа. С тех пор все они, включая находившиеся в самой пещере, продолжали быть действующими, но молчали. Никаких движений-шевелений не отмечалось. К тому же, переходной трап — достаточно узок, легко обороняем, а тамошний внутренний рычаг противником явно не обнаружен. То есть, если кто и остался, то с ним можно будет сразиться, а при неблагоприятном развитии событий перекрыть проход опять, да и всё!

Короче, воображение орков жгла бесхозная куча золота, мне совсем не хотелось ночевать с ними поблизости, а Тарре — так, кажется, и то, и другое. Стоило только представить, как она в моих объятиях перебирает драгоценности…

О, мы в хакаридской пещере были осторожны и бдительны: и чуть приоткрыв тамбур, сверху оглядели весь зал, и, открыв его, выждали паузу, и потом тщательно осмотрели ближнюю к проходу стену — никого. И к пролому продвигались перебежками, и другую половину тоже предварительно разведали. Опять же — никого. Быстро подыскали подходящий по весу и форме валун — чтоб было удобно его верёвкой перевязывать, и, тихо выйдя, вернулись.

И начались мучения. Оказывается, то, что я — артефактор аж, одиннадцатого уровня, совсем не означает, что я — “конструктор”. Не говоря уж о том, что есть и ещё одно слово у производственников — “технология”. Пресловутое “ноухау” — это когда, знаешь как.

(Дед, в своё время, мне этот термин иллюстрировал историей из оптики. Сделать крупную линзу помимо всего прочего сложно ещё и потому, что, когда отливка из стекла охлаждается, то верхние её слои остывают быстрее внутренних, сдавливая их, порождая внутреннее напряжение, которое со временем освобождаясь, искажает строгую форму линзы. Так вот, швейцарцы делали заготовку много более требуемой, а, когда она охлаждалась — роняли на достаточно твёрдый пол. Стекло лопалось и причем лопалось по линия внутренних напряжений, и осколки были от него практически свободны.)

В общем, узел поначалу не хотел держать камень, а потом не хотел в нужный момент от рывка развязываться. Да и самое простое — верёвка не желала держаться на стене, а по полу её пускать нельзя было — если она окажется под телом змеи, то какое уж там дистанционное управление! Дёргай — не дёргай!

Провозились мы больше часа, а когда в очередной раз булыжник не вовремя свалился с рычага, не выдержала даже Кеттара — она выхватила свой топор и обухом заехала по окаянной каменюге. Та раскололась.

Орки хором что-то прорычали по-орочьи. Чи-сан отказалась их слова переводить. Но мне не требовалось — соответствующие русские термины у меня и самого просто рвались с губ.

И тут раздалось довольное хихиканье, и раздался хрипловатый голос:

— Помочь?

В углу нашей комнатёнки сидел гном.

— Тарра, нет! — успел выкрикнуть я, и топор, который она метнула, не размозжил тому пустую голову, а только осыпал её мелкой каменной крошкой. Остановиться орчанка не сумела, но прицел сбила.

Ещё через пару мгновений над ним взметнулось ещё три топора, но бородатый крепыш только незатейливо оттирал ладонями лицо от пыли и мелких осколков. Потом покосился на орчанку и цыкнул зубом: мол, ну, ты, ведьма, даёшь!

Вопрос «Кто ты?!» в мире Системы был неактуален, что передо мной сидел Гаррот, гном, 18-ый уровень — мы все видели.

— Откуда ты здесь взялся?! — прорычал Оггтей.

— Орчи, — пожал своими плечищами Гаррот, — если бы я тебя об этом спросил на своей стоянке у степного костра, ты бы только сплюнул: живу я здесь! А здесь не степи, здесь горы. Повторяю свой вопрос: вам помочь?

— А если бы на степном перепутье, — из-за спин орков, не пытаясь их растолкать, подал голос я, — вот так же появившийся орк предложил тебе помочь разбить шатёр, что бы ответил?

— Хм… — почесал тот в затылке. — Уел. Я б, пожалуй, тоже схватился б за топор… Ладно, отвечаю. Меня с друзьями нанял клан трикктов. Они, по слухам, ловят какую-то бешеную принцессу, — он бросил красноречивый взгляд на Тарру. Орчанка пожала плечами, — а та, вместо того, чтобы затеряться в степях — укрылась в катакомбах Диверхауна. Её с попутчиками наши проследили до завала и копаться в нём отказались, но потом орки нашли ещё один степной вход в подземелья и наняли нас. Я довёл их до логова хакариды белой и, к своему изумлению, потерял след. Выхода из неё я не увидел. Предложил устроить засаду, но орки, услышав, что хабар уже весь выбран, что туда кто-то возвратится, не поверили, и ждать неведомо чего в каменных дырах не захотели. Я и сам себе особенно не верил, но камень над головой мне не страшнее, чем чёрные тучи перед ненастьем — оркам., я решил задержаться. И вот… — он ухмыльнулся.

Потом мы проговорили ещё час. За это время даже успели опять сходить в зал главной многоножки, и он с наглой ухмылкой потыкал пальцами во все ветогговские сигналки, правда, как их обошёл, отвечать отказался. И как был в инвизе столько