Блюз мертвых птиц - Джеймс Ли Берк

— Ты единственный, кому хватило храбрости так со мной говорить, — ответила она и бросила взгляд в направлении Клета. — Что-то произошло между тобой и твоим другом?

— Я его подвел. Или, по крайней мере, он так думает.

— Как?

— Это не столь важно. Он мой друг, а друзей подводить нельзя. Правильно это или нет, но нельзя. Так ведь?

— Дэйв, ты странный мужик. Ну а вот и он, улыбается от уха до уха. Могу спорить, что он уже обо всем позабыл.

Клет вскарабкался в кабину и тяжело опустился на заднее сиденье, на подбородке красовалось пятно горчицы. Он отрешенно посмотрел на меня с пустым выражением лица:

— Давай снесем эту свалку к чертям собачьим.

В понедельник я взял больничный и провел утро, подметая листья на заднем дворе. Я сложил их в большие кучи у кромки воды, облил керосином и поджег, наблюдая, как клубы дыма поднимаются над деревьями и исчезают в порывах ветра. Я чувствовал себя как человек, вышедший из длинного и тяжелого запоя и решивший остаток жизни провести за садоводством, ремонтом крыши, перебиранием рыболовных снастей и отколупыванием рачков с днища лодки, которая вот уже год как стоит наполовину заполненная водой. Я хотел взять каждую неудачу, каждый неверный выбор в моей жизни и сжечь их вместе с листвой, наблюдая, как они превращаются в горку безобидного пепла.

Я хотел навсегда избавиться от воспоминаний о войне, от лиц людей, которых я убивал, от образов мертвых детей и животных в деревнях стран третьего мира. Я хотел попасть в иное измерение, где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры не подкапывают и не крадут. Меня тошнило от моей собственной жизни и зла, проникшего во все уголки земли. Я хотел найти мирную, покрытую деревьями серо-зеленую полоску земли на дальнем берегу мироздания, не запачканную войнами и ядами промышленного века. Я был уверен в том, что Эдем не был лишь метафорой или легендой и что он каким-то непостижимым образом все еще находился поблизости, если бы мы только могли найти тропинку, которая позволила бы нам вернуться в райские кущи. Я говорил себе, что раз он существовал когда-то, значит, он может существовать и вновь. Я подумал о том, что, быть может, мертвецы, скитающиеся по земле, тоже ищут его, вновь и вновь на ощупь пробираясь сквозь темноту в поисках заветного места где-то между Тигром и Евфратом.

Наверное, странно было думать об этом на пороге зимы, вдыхая дым кострища из листьев, пахнущего одновременно плодородием земли и нефтехимической жидкостью, но разве может быть более подходящее время года и момент для этого?

Я не слышал шагов за своей спиной, подкидывая слой за слоем почерневших листьев в огонь, мое лицо горело, а глаза слезились от дыма.

— Я слышала, что ты ищешь меня, — сказала Гретхен.

Я отошел от огня, повернулся и опустил грабли на землю.

— Можно сказать и так.

— Я не живу с Клетом. У меня свое жилье. Что тебе нужно?

— Тебе пришлось пришить кого-нибудь, когда ты спасала свою мать?

— Пришлось попугать пару придурков, но нет, я не причинила им вреда. Можешь спросить у моей матери. Она накачалась наркотой и залегла на дно в Ки Ларго. Что-нибудь еще?

— Да, после того как ты всадила в Джессе Лебуфа две пули, он сказал тебе что-то по-французски. Не помнишь, что именно он говорил?

— Я здесь из-за Клета, мистер Робишо. Ему приходится выбирать между мной и вами, и это разрывает его на части. Я не хочу, чтобы он решал мои проблемы.

— Тогда скажи мне, что Лебуф прошептал тебе перед смертью.

Она взглядом проводила скоростной катер, с рокотом прокатившийся по волнам мимо нас, разрезая желтую поверхность канала и бросая волны под корни кипарисов.

— Они пошлют за тобой, — ответила она.

— Ответь мне на один вопрос. Почему бы тебе не снять своего старика с крючка? То, что ты стреляла в Лебуфа, вероятно, было обоснованно. Ты остановила изнасилование. Этот старик был вооружен и представлял опасность как для тебя, так и для Катин Сегуры. Тебя не в чем обвинить.

Гретхен тяжело дышала носом, ее ноздри побелели у краев.

— Ты хочешь, чтобы я призналась в том, что пришила полицейского, да еще в таком месте?

— Скорее всего, ты спасла жизнь Катин. Если бы ты хотела линчевать Лебуфа, ты бы всадила в него третью пулю, пока он валялся в ванной. Это говорит о том, что у тебя есть совесть.

— Брось меня за решетку, если хочешь. Скажи моему арендодателю, что у меня СПИД. Делай все то дерьмо, к которому вы привыкли, когда не можете пришить дело, но оставь Клета в покое.

— Мисс Гретхен, ты смотришь на все не с той стороны. Клет видел, как ты всадила три пули Биксу Голайтли в лицо. Ты сделала его свидетелем убийства, а по сути и пособником. Ты конкретно подставила своего отца, но пока что еще этого не понимаешь.

Ее дыхание становилось все громче, кровь отлила от лица.

— Парни, похитившие мою мать, просто отморозки, но им хватило мозгов, чтобы понять разницу между сотрудничеством и самопожертвованием ради не столь ближнего своего. Заказ поступил от парня, который говорит так, словно у него дефект речи, он картавит. Видел фильм «Лоуренс Аравийский»? Помнишь, как был одет Питер О’Тул? Парень, разговаривающий, как Элмер Фадд,[30]заворачивается во что только может, как Питер О’Тул, потому что боится солнечного света. Никого тебе не напоминает?

— Ты об альбиносе, Ламонте Вулси?

— Мозги у тебя есть, этого не отнять, — ответила она.

Клет Персел не любил сложностей. Да и правила тоже не жаловал, как и моральные ограничения, если дело касалось растлителей малолетних, женоненавистников, насильников и бугаев, отбирающих пенсию у стариков. Клет не был уверен, под какую из этих категорий подпадает Ламонт Вулси, да и плевать. Цепи, крюки, наручники, аквариум с пираньями и засохшая кровь на полу комнаты на острове к юго-востоку от Чанделер — всего этого было достаточно, чтобы в его глазах Ламонт Вулси сравнялся по статусу с гнилой приманкой для крабов.

Вулси воспользовался своей кредитной карточкой при оплате отеля на Пинхук-Роуд в Лафайетте. Секретарю Клета, Элис Веренхаус, потребовалось десять минут для того, чтобы узнать адрес, по которому она была зарегистрирована. Это было в пригородах Нового Орлеана, на Кэмп-стрит, на расстоянии одного квартала от старого дома генерала Конфедерации Джона Белла Худа. Клет позвонил мне из своего коттеджа:

— Дэйв, я собираюсь позвонить в его колокольчик. И он будет знать, что это мы, — сообщил он.

— Поосторожней там. Дэн Магелли не хочет, чтобы мы опять наследили на его территории, — ответил я.

— Дэн — нормальный мужик. Люди недолюбливают его потому, что он итальянец. И в этом преимущество ирландцев. От язычников никто ничего особенного не ждет.