Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944 - Гарольд С. Дойч

Если, как свидетельствуют доступные нам факты, изначальный вариант «доклада Х» был продиктован в начале февраля 1940 года и в течение нескольких дней обсуждался и, возможно, был несколько доработан на Тирпиц–Уфер, то получается, что оппозиция обратилась к Хасселю с просьбой довести содержание доклада до главных адресатов с месячной задержкой. Как никогда, теперь пригодились бы дневники уже отсутствовавшего тогда Гроскурта; работай он по–прежнему в Цоссене, он, безусловно, отразил бы происходящее в своих дневниках, и мы смогли бы увидеть ситуацию изнутри. С учетом отсутствия иных свидетельств со стороны современников этих событий нам остается исходить из того, что объяснение этой задержки кроется в двух факторах.

Одним из таких факторов был уже упоминавшийся визит в Европу Уэллса, который, если его трактовать как готовность западных стран иметь дело с Гитлером, давал генералам надежное обоснование своего бездействия. Необходимо было сделать все, чтобы подобное впечатление не возникало, а также проинформировать Уэллса о том, что в Германии активно действуют серьезные оппозиционные силы, которые выступают против военной политики Гитлера. Встреча Уэллса с Шахтом отчасти этому способствовала, хотя именно лишь отчасти, поскольку финансист был вынужденно сдержан и осторожен после того, как Гитлер предупредил его насчет того, как следует себя вести с американским госсекретарем. Позднее Шахт сказал Хасселю, что он, по крайней мере, дал понять Уэллсу, что, «если другая сторона не желает иметь дело с этим режимом, она должна ясно заявить об этом».

Больше было надежд на встречу Уэллса с Вайцзеккером, который также получил «свою порцию ценных указаний», правда от Риббентропа. С самого начала разговора Вайцзек–кер приступил к их нарушению. «Я был проинструктирован, – сказал он в самом начале беседы, – не обсуждать с вами ничего, что прямо или косвенно было бы связано с заключением мира». Затем, пододвинув свое кресло на середину кабинета и предложив американцу сделать то же самое[185], Вайцзеккер сказал Уэллсу, что последней надеждой повлиять на Гитлера и подтолкнуть его к миру является личное вмешательство Муссолини. Любая попытка выйти на Муссолини через Риббентропа обречена на неудачу, поскольку тот сделает все, чтобы этому помешать[186].

Однако надеждам Вайцзеккера не суждено было сбыться. Еще до того, как Уэллс вернулся в Рим, 18 марта 1940 года на встрече двух диктаторов в Бреннере Муссолини был настолько захвачен решительным настроем Гитлера, что заверил своего германского собрата в том, что будет в ходе предстоящего наступления вместе с ним.

То, что оппозиция сочла период дипломатического турне Уэллса – с середины февраля до середины марта 1940 года – неподходящим для того, чтобы попытаться убедить генералов, что настало время для принятия окончательного решения, важного в том числе и для них самих, мы можем только предполагать. Фактических документальных доказательств этому нет; это всего лишь логический вывод, который можно сделать из анализа сложившейся тогда ситуации. Также нет и конкретных подтверждений второго тезиса – о том, что оппозиция специально выжидала с представлением генералам «доклада Х», рассчитывая сделать это одновременно с провалом вторжения в Скандинавию, которое именно так, как считали и надеялись, и должно было закончиться. Следует помнить, что Гальдер был сторонником теории «победа через поражение»; он часто говорил об этом и предложил подобный подход еще до начала войны. Армия и народ, постоянно подчеркивал он, лишь в большей степени поддержат переворот, если сначала политика Гитлера даст им возможность вкусить горечь поражения. С точки зрения оппозиции, распространение войны на северные страны, каким бы черным делом это ни было, давало ей возможность получить поражение, не прибегая к смертельной схватке на Западном фронте. Это давало обоснованную надежду на то, что, если при помощи «доклада Х» не удастся добиться поставленных целей, то поражение, «пришедшее по пятам» вслед за докладом, сможет оказаться последней каплей, которая склонит чашу весов в пользу переворота.

В конце марта – начале апреля 1940 года оппозиция проявила большую активность; это был последний отчаянный всплеск в истории второго раунда. Вновь был поднят вопрос о дислокации войск в районе Берлина, причем внимание уделялось главным образом одной конкретной дивизии.

Концентрация войск в Центральной и Северной Германии для вторжения в Данию и Норвегию позволяла разместить какие–то части близ Берлина относительно незаметно, не привлекая особого внимания и не вызывая при этом подозрения у Гитлера[187].

В это же время состоялась последняя из целой серии поездка Канариса на Западный фронт. Зимой 1940 года адмирал несколько раз совершал подобные поездки, иногда беря с собой Донаньи. Цель этих поездок, по свидетельству Хаппенкотена, ссылавшегося на захваченные дневники Канариса, которые вскоре после этого были уничтожены, состояла в том, чтобы склонить командующих Западной группировкой к участию в государственном перевороте. Он продолжал работать в этом направлении и с Рейхенау, но безуспешно[188].