Мой отец нарком Берия - Серго Берия

Из воспоминаний Алексея Аджубея, зятя Н. С. Хрущева:

«Одержав верх над Берия, Хрущев сразу вырвался вперед, обеспечивая себе приоритетное положение в партийной иерархии. После расстрела Берия Хрущев даже внешне очень изменился. Стал более уверенным, динамичным. По множеству мелких деталей я замечал, как выглядит на практике эта “перемена мест”. Иначе, более нагло стала вести себя даже охрана Хрущева. (По поведению обслуги всегда можно судить о роли и месте хозяина.) Автомобиль Хрущева подавался к подъезду первым, его выходили провожать другие члены Президиума ЦК и т. д.

Хрущев много раз вспоминал те рубежные для него дни. В его рассказах бывали несовпадения, какие-то штампы, наезженные обороты, противоречия, но ход событий передавался точно.

Все согласились на арест Берия… На одном из заседаний Президиума ЦК, после того как Берия было высказано все, что о нем думают, Маленков должен был нажать кнопку звонка. Хрущев рассказывал, что тут произошла заминка. Маленков от волнения никак не мог отыскать под столом коробочку со звонком, и Никита Сергеевич нажал свою, запасную кнопку. Вошла группа военных. Маршал Жуков и генерал Москаленко объявили Берия, что он арестован. Берия рванул руку к портфелю, лежавшему на подоконнике. Хрущев выбил портфель, думал, что там оружие. Портфель оказался пустым.

Состоявшийся Пленум ЦК вывел Берия из своего состава, исключил из партии. Его лишили наград и званий, он стал подследственным. Охрана Берия даже не увидела, как его увезли в штаб Московского военного округа, где он должен был дожидаться суда и приговора. Танки, стоявшие на московских улицах, вернулись в свои части.

Каких только небылиц не рассеяла по миру пресса! Утверждалось даже, что Берия убит без суда и следствия прямо в автомобиле. В те же дни наши газеты сообщили об образовании Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР, которое возглавил популярный в народе маршал И. С. Конев. Состав суда был весьма представительным. Следствие продолжалось несколько месяцев. Судебный процесс проходил при закрытых дверях.

…Специальное Судебное Присутствие Верховного суда СССР, изучив представленные Прокуратурой СССР материалы и заслушав обвиняемых, приговорило Берия как врага народа и партии и шесть его главных подручных к высшей мере наказания – расстрелу. 23 декабря 1953 года приговор был приведен в исполнение».

А вот как вспоминал о случившемся один из организаторов «рубежного события в нашей истории» и, по словам самого же зятя бывшего Первого секретаря ЦК, главное действующее лицо «обезвреживания Берия».

Из воспоминаний Н. С. Хрущева:

«Как мы и условились, я предложил поставить на Пленуме вопрос об освобождении Берия (это делает Президиум ЦК) от всех постов, которые он занимал. Маленков все еще пребывал в растерянности и даже не поставил мое предложение на голосование, а нажал сразу секретную кнопку и вызвал таким способом военных. Первым вошел Жуков, за ним Москаленко и другие. Жуков был тогда заместителем министра обороны СССР. К Жукову у нас тогда существовало хорошее отношение… Почему мы привлекли военных? Высказывались такие соображения, что если мы решили задержать Берия, то не вызовет ли он чекистов, охрану, которая была подчинена ему, и не прикажет ли нас самих изолировать? Мы оказались бы бессильны, потому что в Кремле находилось большое количество вооруженных и подготовленных людей Берия… Вначале мы поручили арест Берия Москаленко с пятью генералами. Он с товарищами должны были иметь оружие, а их с оружием должен был провезти в Кремль Булганин. В то время военные, приходя в Кремль, сдавали оружие в комендатуре. Накануне заседания к группе Москаленко присоединились маршал Жуков и еще несколько человек. И в кабинет вошло человек 10 или более того. Маленков мягко так говорит, обращаясь к Жукову: “Предлагаю вам как Председатель Совета Министров СССР задержать Берия”. Жуков скомандовал Берия: “Руки вверх!”. Москаленко и другие обнажили оружие, считая, что Берия может пойти на какую-то провокацию. Берия рванулся к своему портфелю, который лежал на подоконнике, у него за спиной. Я схватил Берия за руку, чтобы он не мог воспользоваться оружием, если оно лежало в портфеле. Потом проверили: никакого оружия там не было, ни в портфеле, ни в карманах. Он просто сделал какое-то рефлексивное движение.

Берия взяли под стражу и поместили в здании Совета Министров, рядом с кабинетом Маленкова. И тут же решили, завтра или послезавтра, так скоро, как это будет возможно, созвать Пленум ЦК партии, где поставить вопрос о Берия. Одновременно освободить от занимаемой должности Генерального прокурора СССР, потому что он не вызывал у нас доверия, и мы сомневались, сможет ли он объективно провести следствие. Новым Генеральным прокурором утвердили Руденко и поручили провести следствие по делу Берия. Итак, Берия мы арестовали. А куда его девать? Министерству внутренних дел мы не могли доверить его охрану, потому что это было его ведомство, с его людьми.

Тогда его заместителями были Круглов и, кажется, Серов. Я мало знал Круглова, а Серова знал лучше и доверял ему. Считал, да и сейчас считаю, что Серов – честный человек. Если что-либо за ним и имелось, как и за всеми чекистами, то он стал тут жертвой той общей политики, которую проводил Сталин. Поэтому я предложил поручить охрану Берия именно Серову. Но другие товарищи высказались в том смысле, что нужно быть все-таки поосторожнее. Круглову мы все же не доверяли. И договорились, что лучше всего поручить это дело командующему войсками Московского округа противовоздушной обороны Москаленко. Москаленко взял Берия, поставил вокруг своих людей и перевез его к себе на командный пункт, в бомбоубежище. Я видел, что он делает это, как нужно. На этом заседание закончилось… Потом нам дали список, в котором имелись фамилии более чем 100 женщин. Их приводили к Берия его люди. А прием у него был для всех один: всех, кто попадал к нему в дом впервые, он угощал обедом и предлагал выпить за здоровье Сталина. В вино он подмешивал снотворное…»

К слову, «женскую» тему не обошел и Алексей Аджубей. Правда, в отличие от тестя, он называет иную цифру. По его словам, в списке, о котором так много говорили и который, как выяснилось, так никто никогда и не видел, фигурировали фамилии 200 женщин. Что ж, бывает. Другие источники и вовсе не размениваются на мелочи. Одни называют цифру 700, другие 800. И я бы никогда не обратил внимание на этот чистой воды вымысел в мемуарах хрущевского зятя, если бы он спустя десятилетия не раскрыл наконец общественности глаза на любовные похождения Булганина, Абакумова… Даже если таковые и существовали в действительности, вряд ли мог знать о них в то время сам Алексей Аджубей. Его стремительный взлет начался позднее… Скорей всего, перед нами очередной пересказ. И не больше.

К сожалению, грешит автор очередного бестселлера времен перестройки и другими фактологическими неточностями. Скажем, я никогда не щеголял ни на собственной свадьбе, ни позднее в генеральской форме, потому что никогда не был генералом. Явная ложь и то, что после расстрела отца мы с Марфой уехали в Свердловск.

«Когда Берия убили, Серго и Нина Теймуразовна послали письмо Хрущеву, тронувшее его, – пишет А. Аджубей. – Никита Сергеевич поверил Серго и Нине Теймуразовне. Они писали, что случившееся закономерно. Они не знали, конечно, многого, но видели, что этот человек катится в пропасть и что в ту же пропасть они вынуждены катиться вместе с ним».