Гнев генерала Панка - Сергей Чичин

Тот с трудом выправился от собственного могучего замаха, потянул на себя молот, но гоблин успел ухватить его свободной рукой под оголовок и удержал. Гзур изо всех сил напыжился, плечи и спина вздулись буграми завидных мышц, но генерал только со свирепой насмешкой оскалился — и удержал молот опять. Знал он это чувство, когда рядом падает товарищ, пусть даже случайный попутчик, пусть обуза, пусть сплошная неприятность — но шёл рядом, ехал, помогал, сражался, хотя это был и не его бой — и словно демон скорби, скупой воинской печали расправляет над тобой крылья, и не сдвинет тебя с места даже пара троллей, покуда не отплатишь по заслугам этому вот вражине, на чьей породистой роже уже проступает откровенное изумление пополам с суеверным ужасом.

— Слюшай, атдай мой кувалд, ти нэчэстно дэрешься! — возопил великан-гзур внезапно тоненьким голоском.

Ирония судьбы немедленно дошла до Панка и мигом испарила весь трагизм ситуации. Благородный демон скорби взмахнул крылами, раздосадованно плюнул на макушку Панку и улетел на поиски более подходящего последователя. Генерал же коротко заржал и выпустил молот — так что гзур от неожиданности попятился вместе с конём шагов на десять. Генерал открыл было рот — сказать вослед язвительную гадость, на кои всегда был горазд, но тут мимо него, чуть не опалив, пронёсся второй фаербол, рванул среди гзуров, а детина с молотом втянул голову в плечи, шарахнулся да и свалился неловко с коня.

«Только б его не пришибли ненароком!» — помыслил генерал, не без удовлетворения отметив, что мысли его строятся по старой доброй схеме — без успевшего уже осточертеть распевного ритма. Бросил взгляд на рыцаря. Хоть и понял уже, что — всё, но не удержался. Конь поднялся, отбежал, а хозяин его остался под ногами бесформенной грудой железа с разможжённым шлемом.

— Эх ты ж… — начал было выговаривать ему генерал, но понял внезапно, что сказать ему нечего. Всякому обучился Панк за немалые свои годы, знал, что сказать сильнейшему врагу, выходя на смертный бой, и как двумя словами срезать зарвавшегося юнца, как воодушевить своё воинство и охладить пыл дорвавшихся до крови, как устыдить наглого и как заставить призадуматься бесшабашного… А вот разговаривать с павшими так и не выучился. Всегда на потом оставлял… а «потом», как правило, забывалось прежде, чем наступить. Мелькнула на миг мысль — подобрать хоть тело, отвезти в город, но с холодностью безжалостного ветерана видел — не успеть, покуда станешь слезать, подбирать и в седло взваливать… Развернул коня, пнул в бока пятками и полетел, пригнувшись, к своей столпившейся у ворот братии. Позади с матом и гиканьем прорывались через клочья огня конные гзурусы, и, вызывая неудержимую ухмылку на генеральской роже, вопил былой поединщик:

— Пэрвий звэно, арбалэт зарядить нэ забили? В шашки нэ лэзть, чертов гоблин изрядно могучий!

Из ворот высунулась пара стражей, Чумп с ними кратко объяснился. Кое на что всё-таки годен, с гордостью отметил генерал, стремительно приближаясь к воротам. Тайанне и Зембус слитно выпустили ещё по одному огненному шару по обе стороны от Панка. Позади взвыло, генерал заорал, чтоб прекратили, не приведи Занги упупят того, с молотком, вот придется по сто добрых дел на рыло отсчитывать! Понятливый Хастред смекнул, перехватил эльфийскую лошадь под уздцы и первым нырнул в город, волоча за собой разошедшуюся рыжую. Друид, Вово и последним Чумп тоже просочились за откаченную створку, а вместо них появились неспешные деловитые копошильские стражники. Всё в тех же чёрных кольчугах, но уже не с дубинками для наведения порядка, а с могучими стремянными арбалетами, а на первый план выдвинулся внушительного вида сотник. Глянул на нёсшегося во весь опор генерала, качнул головой с уважением и махнул рукой в сторону ворот — заезжай, мол. Сам же бестрепетно остановился впереди своих людей и скептически воззрился на творившееся за генеральской спиной безобразие.

— Порубят, служивый! — предупредил генерал, придержав коня (больше из боязни не вписаться на всём скаку в узкое пространство между створками).

— Руки коротки, — фыркнул сотник, надменно упёр руки в боки, и Панк ухмыльнулся — словно на себя глянул. Причина сотниковой уверенности ощетинилась у ворот дюжиной добрых арбалетов, да ещё и сверху, с галереи над вратами, донёсся характерный скрип воротов. Впрочем, даже и не в силе дело, которая солому ломит. Одно дело — перехватить ничейных гоблинов, это для воинственных гзурусов дело обычное, и уж совсем другое — штурмовать оплот хумансовой Коалиции, за такое дело всю плеяду Гзуровых детей взгреют по самое не балуйся.

Разгорячённый конь внёс генерала на площадь за воротами, где полукругом построились в ожидании его подопечные. Чумп и Хастред в два голоса орали на эльфийку, та отругивалась голоском мелодичным, но в таких выражениях, что хоть топором отмахивайся — хотела на стену, дабы оттуда прижучить нечестных бородачей в кепках.

— Цыц, — буркнул генерал. — И без нас справятся. Даже и без этих, — кивком обозначил толпившихся у ворот стражников. — У гзуров ныне проблема ого-го — лыцарево проклятие на ихнего лопуха перепрыгнуло. Теперь только и следить, чтоб ненароком того, с кувалдой, не зашибить.

Вово как зачарованный любовался днищем летучего корабля, зависшего над городом, тут только спохватился, зашептал про себя, досадливо покривился — отобрали чудесный дар, только было собрался хвастаться напропалую… Даже бросил панический взор на ворота, не выскочить ли, врезать по-быстрому искомому молоткастому и опять наслаждаться жизнью. Генерал, однако, смекнул, отгородил, ещё и по затылку наподдал в очередной раз.

— Я чего, я ничего, — проныл кобольд и отвернул физиономию от соблазна, однако на глаза опять подвернулся корабль. — А на корабле пойдём кататься? Эка диковина, когда ещё попадётся. А порулить мне дадут? А почему он не падает?

— Вперёд! — генерал ошарашил его лошадь пинком под круп. — Чумп, девицу не потеряй, она денег стоит!

За воротами забасил сотник, голосина ого-го, что оркский боевой рог, заверещали гзуры, доказывая свою правоту, но слушать их было недосуг, генерал взмахом руки услал Хастреда показывать дорогу и направился следом сам.

Не впервой было доблестному генералу курсировать по чужому городу, ловя на себе опасливые взгляды обывателей. Смотрели все одинаково, будь ты захватчиком или, напротив, защитником, проезжай ты узенькой улочкой пограничного форпоста или широким проспектом метрополии. То ли меч с кольчугой вызывают народное неприятие, то ли, что даже скорее, отливающая замшелой бронзой физиономия… По сути, давно перестал обращать внимание, тем более что подобная репутация помогает, когда на коне сидишь, как на лавке в трактире, и постоянно опасаешься не вписаться даже в самый открытый разворот — прохожие услужливо прыскают из-под ног, даже ящики свои местные лоточники ухитряются сдвинуть, прежде чем неразборчивая коняга въедет в них могучими копытами. Вово, напротив, от такого отношения страдал ужасно, он-то ещё не понял, что быть никому не нужным — великое благо, оттого его корчило, он старательно улыбался на все стороны, распугивая оскалом и самых отважных.

А Хастред, враз вырвавшийся вперёд, с каждым третьим обменивался кивками, с каждым пятым здоровался в голос, с иными порывался то ли обниматься, то ли драться, точнее судить по его спине было затруднительно, а в одном месте привычно свернул в квартал, щедро украшенный красными фонарями, сбавил шаг, ехал, придирчиво оглядывая бойких девиц и обмениваясь с ними праздным болботанием, спохватился только после того, как генерал сердито запустил ему в спину отобранный у уличного торговца башмак. Эльфийка за спиной ругалась воистину безобразно, от такой-де жизни, суеты, толкотни и бытового хаоса она и удалилась в дальнюю башню, вот ведь окаянные гоблины, подрядились на работу не разобравшись, пусть бы папа, если ему так надо, сам к ней тащился, на его яхте это раз плюнуть…