Белоснежка должна умереть - Неле Нойхаус

Она подалась вперед, вглядываясь в темноту.

— Направо или налево? — крикнул Боденштайн, когда они доехали до Постштрассе у северной стороны вокзала.

Ему пришлось резко затормозить, потому что справа, как ракета, промчалась машина. Грубо выругавшись, он опять дал газу и интуитивно решил повернуть налево.

— Bay! — произнесла Пия, не отрывая глаз от дороги. — Я и не знала, что в твоем лексиконе есть такие слова!

— У меня есть дети… — ответил Боденштайн и сбросил скорость. — Ты его видишь?

— Да тут сотни машин! — в отчаянии произнесла Пия.

Опустив стекло, она напряженно вглядывалась в темноту. Впереди виднелись патрульные машины с включенными мигалками; прохожие, несмотря на проливной дождь, с любопытством останавливались.

— Вон они! — крикнула Пия так неожиданно, что Боденштайн вздрогнул. — Выезжают со стоянки!

И в самом деле! Через несколько секунд черный «мерседес» опять ехал перед ними и на Базелерштрассе так разогнался, что Боденштайн еле поспевал за ним. Они пронеслись по Базелерплац, вылетели на мост Фридрихсбрюкке. Боденштайн уже бормотал про себя молитвы. Пия непрерывно передавала коллегам их местонахождение. Черный «мерседес» тем временем несся со скоростью сто двадцать километров в час по Кеннеди-аллее, преследуемый целой колонной полицейских машин. Несколько патрульных машин ехали и впереди него, но не пытались его остановить.

— Они все-таки едут в аэропорт, — сказала Пия, когда они доехали до ипподрома.

Но не успела она это произнести, как Терлинден рванул машину влево, пересек все три полосы, перепрыгнул через бордюр, и на трамвайных рельсах его занесло. Он менял направления быстрее, чем Пия успевала сообщить о них по рации. Патрульные машины, ехавшие впереди, уже были на дороге в аэропорт и не могли развернуться, но Боденштайн с Пией не отставали от Терлиндена. Тот на головокружительной скорости повернул на Изенбургскую просеку, прямую, как стрела, и так разогнался, что Боденштайн весь взмок, стараясь не отстать.

Вдруг впереди вспыхнули красные тормозные огни, тяжелый «мерседес» дернуло вправо-влево и вынесло на полосу встречного движения. Боденштайн тоже так нажал на тормоз, что и его «опель» занесло. Не могла же Лаутербах прямо на ходу пристрелить своего заложника?..

— Заднее колесо лопнуло! — крикнула Пия, сразу же сообразив, что произошло. — Теперь они далеко не уйдут!

И действительно, Терлинден после сумасшедшей гонки вдруг, как примерный водитель, включил сигнал поворота и повернул на Обершвайнштиге. На скорости сорок километров в час он прополз через лес, переехал железнодорожное полотно и наконец припарковался на лесной автостоянке, в нескольких сотнях метров от них. Боденштайн тоже остановился, Пия выскочила из машины и дала знак коллегам в патрульных машинах взять «мерседес» в кольцо, потом опять села в машину. Боденштайн по рации дал команду не выходить из машин. Даниэла Лаутербах была вооружена, он не хотел без нужды подвергать жизнь коллег опасности. К тому же группа захвата должна была прибыть с минуты на минуту.

Вдруг водительская дверца «мерседеса» открылась. Боденштайн затаил дыхание и выпрямился. Терлинден вышел из машины. Он слегка покачнулся, схватился за дверцу и посмотрел по сторонам. Потом поднял руки вверх и застыл в свете фар.

— Что там происходит? — хрипло квакнула рация.

— Он остановился и вышел из машины, — ответил Боденштайн. — Мы тоже выходим.

Он кивнул Пии, они вышли из машины и приблизились к Терлиндену. Пия направила пистолет на «мерседес» и готова была в любую секунду нажать на курок.

— Вам уже не надо ни в кого стрелять… — произнес Терлинден и опустил руки.

Нервы Пии были натянуты, как проволока, когда, открыв заднюю дверцу «мерседеса», она нацелилась внутрь салона. В следующую секунду ее напряжение спало и перешло в безграничное разочарование. На заднем сиденье никого не было.

* * *

— Она вдруг явилась прямо ко мне в кабинет и стала угрожать пистолетом… — запинаясь, рассказывал Терлинден.

Он сидел бледный и обмякший за узеньким столиком в полицейском автобусе, очевидно еще не оправившись от шока.

— Дальше! — приказал Боденштайн.

Терлинден хотел провести рукой по лицу, но вспомнил, что в наручниках. «Несмотря на аллергию на никель!» — цинично усмехнулась про себя Пия, без всякой жалости глядя на него.

— Она… она заставила меня открыть сейф… — продолжал Терлинден дрожащим голосом. — Я толком и не помню, что произошло… Внизу, в холле, вдруг, откуда ни возьмись, появляется Тобиас. С девчонкой… Он…

— С какой девчонкой? — перебила его Пия.

— Ну, с этой… как ее… забыл, как ее зовут…

— С Амели?

— Да-да… Кажется, так.

— Хорошо, продолжайте.

— Даниэла, недолго думая, пристрелила Тобиаса. Потом заставила меня сесть в машину…

— А что с Амели?

— Не знаю. — Терлинден пожал плечами. — Я вообще ничего не помню. Я ехал не останавливаясь, как она велела.

— А у вокзала она вышла… — сказал Боденштайн.

— Да. Она командовала: «Сейчас — направо!», «Сейчас — налево!» И я делал все, что она говорила.

— Понимаю… — произнес Боденштайн и, подавшись вперед, со злостью сказал: — А вот чего я не понимаю — так это почему вы не остановились и не вышли из машины там же, у вокзала! Зачем вам понадобились эти идиотские гонки по городу? Вам что, жить надоело? Вы хоть понимаете, к чему могла привести эта игра в кошки-мышки?..

Пия, кусая нижнюю губу, не сводила глаз с Терлиндена. Когда Боденштайн на секунду повернулся к ней, тот совершил ошибку. Он сделал нечто, чего никогда не сделал бы человек, находящийся в состоянии шока: он посмотрел на часы.

— Все это ложь от начала до конца! — в ярости накинулась она на Терлиндена. — Вы действовали сообща! И, оставшись один, просто хотели выиграть время! Где Лаутербах?

Терлинден еще несколько минут пытался разыгрывать невинность, но Пия не отставала.

— Да, вы правы, — признался он в конце концов. — Мы хотели исчезнуть вместе. Самолет вылетает в двадцать три сорок пять… Если вы поторопитесь, то, может, еще успеете взять ее.

— Куда? Куда вы хотели лететь? — Пия с трудом сдерживала себя, чтобы не схватить его за плечи и не тряхнуть как следует. — Говорите!!! Она застрелила человека! Это называется «убийство»! И если вы сейчас наконец не скажете всю правду, то будете отвечать вместе с ней! Клянусь вам! Ну!.. Какой рейс? Под какой фамилией?

— В Сан-Паулу… — прошептал Терлинден и закрыл глаза. — Билет на имя Консуэло ля Роко…

* * *

— Я поеду в аэропорт, — сказал Боденштайн, когда они вышли из автобуса. — А ты продолжай работать с Терлинденом.

Пия кивнула. Она нервничала, поскольку до сих пор не было никаких известий от коллег из Альтенхайна. Что с Амели? Неужели Лаутербах застрелила и ее? Она попросила одного из полицейских связаться с коллегами и выяснить, что с Амели, а сама снова вернулась в автобус.