Хранитель вод - Чарльз Мартин

С трудом перевалившись через борт, я захромал к комнате Элли, не обращая внимания на доносящиеся из бара вопли постояльцев.

Дверь номера была распахнута, замок – выломан. Внутри царил полный разгром: светильники разбиты, стол валяется вверх ножками. Широкий кровавый след вел из номера наружу. Из дальнего угла донесся стон, и я включил свет.

Клей лежал на спине, его лицо заливала кровь.

– Он ее заполучил, – с трудом прокашлял он, не дожидаясь моего вопроса. – Он…

– Куда они пошли?

Клей показал на дорожку, ведущую к Сансет-Пойнт. Если мой противник доберется туда и сумеет обойти толпу, он окажется возле своего жилища. И возле своего «Порше»… И тогда…

Я побежал.

Точнее, заковылял.

За углом я наткнулся на толпу зевак, собравшихся полюбоваться тем, что осталось от роскошного катера. Их было не меньше пятидесяти человек, почти все были в купальных костюмах и держали в руках коктейли с торчащими из них разноцветными зонтиками. Ни в баре, ни в бассейне никого не осталось. Гидроплан все еще покачивался на воде, но без хвостового оперения он выглядел каким-то кастрированным. Толпу я обошел стороной и побежал вдоль набережной. Мостовая здесь была совершенно ровной, что было очень кстати: раненая нога отказывалась служить, и по ней распространялось какое-то странное онемение – должно быть, жгут помогал плохо и кровотечение продолжалось. Сломанные ребра отзывались мучительной болью при каждом вдохе. Сколько я продержусь, я не представлял, но, скорее всего, недолго. Минут пять или десять, если очень повезет.

Потом впереди, со стороны группы прогуливавшихся по набережной туристов, послышался какой-то шум, за ним – сдавленный вопль.

– Элли! – закричал я изо всех сил.

Раздался звук, будто упало что-то тяжелое, завизжала женщина, и кто-то снова вскрикнул, на этот раз звонче.

– Элли! Элли! – снова позвал я, проклиная себя за то, что не могу двигаться быстрее. – Элли!!!

В первый раз я не разобрал слов, но теперь я отчетливо услышал голос Элли, которая звала меня.

– Папа!!!

И еще раз:

– Па-а-па!!!

Короткое слово трижды прокрутилось у меня в мозгу и – не успел я как следует постичь его смысл – скользнуло куда-то в самое сердце. Элли действительно звала меня, меня! – и она обращалась ко мне «папа»!

Капитану «Демона» оставалось меньше одного квартала до его убогой квартирки и до роскошного «Порше». Если он затащит Элли в машину, я больше никогда не увижу ни его, ни ее. Из прибрежного бара донеслись грохот упавшего столика и звон разбитого стекла. Решив использовать свой последний и единственный шанс, я проскользнул за офисным зданием в чей-то сад, обогнул джакузи под открытым небом, в которой бултыхались двое и, проскользнув через навес для автомобиля, снова выбрался на улицу. Перебежав на другую сторону, я оказался перед распахнутыми воротами гаража, где стоял «Порше». Мне было хорошо видно, как татуированный дьявол заталкивает визжащую Элли в машину, как прыгает на водительское место. Не успев толком перевести дух, я рванул вперед, но мой противник успел захлопнуть дверцу. Резко газанув с места, он задним ходом вылетел из гаража и уже включил скорость, когда я ударом кулака выбил стекло водительской дверцы и, просунув руки внутрь, схватил его за волосы и за ногу. Солдат превратил подколенные сухожилия Детанджело в лохмотья, поэтому, когда я стиснул его колено, он громко вскрикнул от боли.

Не давая противнику опомниться, я выволок его из машины и швырнул на асфальт, но он ухитрился лягнуть меня в бедро. Я рухнул на колени рядом с ним, однако успел ударить. Он ударил в ответ. Я стоял между ним и его свободой. Он стоял между мной и моей дочерью.

Каким-то образом мы оба поднялись и тут же бросились друг на друга снова. Мой кулак врезался ему в подбородок, его удар пришелся мне в скулу. Прежде чем я успел прийти в себя, Детанджело навалился на меня и попытался свернуть мне шею. Увы, я давно понял, что этого парня мне не одолеть, и все же, напрягая все силы, я сумел подняться и даже подпрыгнуть. Одновременно я резко согнулся в поясе, отчего мы перевернулись в воздухе и снова рухнули на асфальт, но на этот раз сверху оказался я. Ударившись об асфальт, Детанджело крякнул и, выпустив мою голову, откатился в сторону. Прежде чем я успел подняться на колени, он снова был на ногах.

Издалека донесся вой сирен, и мой противник повернулся к Элли, съежившейся на заднем сиденье «Порше».

– Каждый день и каждый час, – проговорил он, лишь слегка задыхаясь, – ты будешь помнить обо мне, будешь чувствовать меня за своей спиной. Но ты не будешь знать, когда я приду за тобой! – С этими словами он стремительно ударил меня левой рукой в подбородок, едва не отправив в нокаут. Перед глазами у меня потемнело, но я еще успел увидеть, как татуированный ублюдок, подволакивая ногу, удаляется по аллее, ведущей обратно, в сторону Сансет-Пойнт. Его силуэт таял в предрассветных сумерках, и я с горечью подумал, что он прав и что всю оставшуюся жизнь мне придется прятать от него мою дочь. Все свои силы, знания и умения мне придется посвятить одной-единственной цели: сделать так, чтобы Элли могла жить спокойно, не боясь этого чудовища в человеческом обличье.

Я смогу. Я сумею.

Уличный фонарь в конце аллеи в последний раз осветил широкие плечи и лысую голову Детанджело, потом он свернул за угол и исчез. Я больше не видел его, но знал: с этой секунды моя жизнь полностью изменится.

Не успела эта мысль как следует укрепиться у меня в мозгу, как на том же месте, где исчез татуированный, промелькнула еще какая-то тень – очень большая тень. Она взмахнула рукой, и торговец живым товаром появился так же быстро, как и исчез. Только на этот раз он не шел, а летел по воздуху. Я отчетливо видел, что его ноги не касаются земли и что его голова повернута под каким-то странным углом к туловищу. Описав в воздухе безупречную дугу, Детанджело с такой силой врезался затылком и плечами в асфальт, что едва не перекувырнулся через голову, но полученного импульса ему не хватило, и он застыл на асфальте бесформенной кучей.

Огромная тень снова появилась в свете фонаря. Теперь я видел, что это очень высокий мужчина с суровым лицом, покрытым глубокими морщинами и шрамами, которые оставила на нем долгая жизнь, полная несправедливости и страданий. Его белая рубашка была в крови и седая борода тоже.

Клей.

Смахнув с глаз кровь, я поднялся и заковылял к тротуару, где уже собиралась толпа, а Клей все стоял над телом Детанджело, словно Мохаммед Али над очередным поверженным чемпионом. Я смотрел на него, но не мог поверить своим глазам. Я знал, что Клей очень болен и что ему восемьдесят лет. Как он успел добраться сюда от комнаты Элли, где я в последний раз видел его лежащим в луже крови на полу?

Я таращился на него в немом изумлении, а Клей смотрел на потерявшего сознание человека у своих ног и улыбался на удивление мирной, безмятежной улыбкой. Я заметил, что зубы у него тоже были красными от крови. Наконец он слегка покачнулся и, сдвинувшись с места, прошаркал к ближайшей скамье, сел, скрестил ноги и, сложив на коленях огромные руки, принялся рассматривать их, как человек, только что сделавший маникюр. Напоследок он бросил беглый взгляд на рассеченные костяшки на левой руке, потом поднял голову и кивнул мне.