Костры из лаванды и лжи - Валерия Шаталова

на пороге комнаты, стараясь не смотреть на то, как Эдуар, ничуть не стесняясь, начал расстёгивать рубашку.

– Что ты делаешь?! – её голос прозвучал одновременно возмущённо и испуганно.

Мсье Роше ничего не ответил, молча глядя на неё. Неторопливо стянув рубашку, он, не оборачиваясь, кинул её на кровать, усилив царивший там бардак. Когда напряжение в воздухе достигло апогея, он наконец произнёс:

– Всего лишь хочу переодеться.

Развернувшись, Эдуар пересёк комнату и открыл дверь в гардеробную. Взял первую попавшуюся футболку.

– Может, включишь, наконец, свет? – предложила Женя. – Не видно же ничего.

– Так не терпится на меня полюбоваться?

– Да я вовсе не это имела в виду! – поспешно открестилась Женя.

«Наедине с полуголым Эдуаром… В его спальне. В темноте. Нет, это уже как-то слишком».

– В потёмках же неудобно. Вдруг задом наперёд наденешь? Где здесь выключатель?

– Не работает свет, – буркнул он.

– Но в ванной…

– А здесь – не работает.

Затем снова пошарил рукой на одной из полок. Что-то щёлкнуло, и луч света озарил пустое пространство между стеллажами. Мсье Роше держал в руке небольшой фонарик.

– Так лучше?

– Угу. Но всё равно странновато.

Эдуар пожал плечами, подошёл ближе к стене и нажал ладонью на что-то невидимое, на уровне его груди. Раздался ещё один щелчок, и стенная панель отъехала в сторону, открывая узкий проход.

– Мы что, в подвал пойдём? – сразу напряглась Женя.

– Нет, Эжени. Будем разгадывать страшную тайну неуловимого кота-призрака. Есть у меня одно предположение…

Один за другим, они протиснулись в лаз, но на удивление стали подниматься, а не спускаться. Эдуар одной рукой держал фонарик, освещавший ступени, а другой сжимал Женину ладонь.

– Лестница, что, до самого верха идёт?! – дошло до неё. – И на каждом этаже есть выход?

– Да, даже на чердаке.

– Так вот как Моник… – Женя осеклась, но Эдуар её понял.

– Исключено, – его голос заледенел. – Все выходы, кроме моего заблокированы. И о них не знает никто, кроме меня.

Женя поджала губы и ничего не сказала. Некоторое время они шли молча. В тишине были слышны лишь шаги и участившееся от подъёма  дыхание.

– И сколько ещё тайных ходов имеется в замке, мсье Роше? – сухо поинтересовалась Женя. И добавила с издёвкой: – Часто ли вы навещаете постояльцев?

– Это старый замок, – Эдуар, не оборачиваясь, на ходу пожал плечами. – Их может быть сколько угодно. Но лично я знаю только два – этот и аналогичный в правой башне.

В мыслях Жени вспыхнуло воспоминание.

– Так мне не показалось тогда, в день пожара? – осторожно произнесла она. – Ты и правда вышел прямо из стены. Такой грохот стоял, как будто сама башня сейчас разрушится.

– Да, пришлось повозиться, – коротко ответил Роше.

– Спасибо… Что спас…

Женя импульсивно сжала его руку и почувствовала ответное пожатие, а затем Эдуар провёл большим пальцем по тыльной стороне ладони, рассылая по её телу тысячи электрических импульсов.

– Пришли, – хрипло произнёс он и подтянул её вперёд, ближе к себе.

Теперь они вместе стояли на крохотном пятачке, практически соприкасаясь телами.

– Откуда ты знаешь? – сдавленно произнесла Женя, стараясь изо всех сил не замечать его близость.

– Считал ступени.

Он повёл лучом фонаря по стене и высветил прямоугольную рамку, внутри которой поверхность немного вдавалась внутрь.

– Видишь, вот проход на третий этаж, но дверь заблокирована со стороны твоей гардеробной стеллажами, в неё невозможно пройти. Во всяком случае человеку.

Эдуар присел на корточки и стал ощупывать углы и нижнюю границу рамы. Почти сразу же он издал возглас удовлетворения:

– Ага! Как я и думал… Смотри, Эжени! – Он посветил фонариком прямо перед собой и нажал на поверхность. Кусочек панели легко прогнулся под его пальцами и приоткрыл небольшой лаз. – Вот и весь секрет ночного обжорства!

Он выпрямился, всё ещё направляя луч фонаря на брешь внизу двери.

– Это моя вина, –  с сожалением произнёс Эдуар. – Надо было сразу подумать про этот ход. Ещё тогда, когда ты…

Он осёкся и замолчал. Их лица были так близко, что Женя чувствовала его дыхание у себя на висках.

– Эжени, нам нужно… – мсье Роше придвинулся к ней вплотную, положил руки ей на плечи и медленно провёл ими по спине до самой талии.

Женя инстинктивно потянулась к нему и упустила тот момент, когда Эду плавно, как в танце, повернул их обоих на 180 градусов.

– … поменяться местами, – закончил он фразу, довольно усмехнувшись её реакции. – Так удобнее спускаться.

Шагая по ступеням вниз, Женя злилась на своё глупое сердце, которое несмотря на всё, по-прежнему трепетало в груди от одного взгляда на Эдуара. А заодно и проклинала Фабриса, его проникновенные просьбы и собственную мягкотелость.

«И Эду тоже хорош! Ведёт себя, как ни в чём не бывало. По руке гладит, прощения просит… Неужели после всего, что выяснилось про Моник, их отношения окончательно разладились? Нет, он наверняка злится и всё такое, но как же её беременность? Разве ребёнок ничего для него не значит?»

Протискиваясь вслед за мсье Роше в проход, ведущий в его гардеробную, Женя мысленно собиралась с духом, чтобы сделать то, для чего приехала – поговорить о закрытии музея и отеля. Попробовать убедить его не горячиться. А после того, как у неё, конечно же, ничего не выйдет, распрощаться и уйти. И возможно вечером съесть все стратегические запасы мороженного из холодильника Кристиана, пытаясь вернуть себе хотя бы подобие душевного равновесия.

На пороге гардеробной Роше внезапно замер, и Женя врезалась в его спину.

– Чего застрял? – со злостью прошипела она.

Ей не было больно от столкновения, но его запах, пропитавший собой всё вокруг в темноте крошечной комнатки, кружил голову и лишал уверенности в себе.

– Тише, Эжени, – прошептал он в ответ, прислушиваясь. – Кажется, в гостиной кто-то есть.

Женя раздражённо закатила глаза:

– Нашёл время для шуток. Это всего лишь кот.

– Нет, кто-то покрупнее.

«Да кому надо к тебе вламываться среди бела дня?»

В её голове пронеслись яркие картины, одна бредовей другой. Мадам Трюдо, обыскивающая тёмную комнату в поисках полынной настойки. Люк, раскладывающий на комоде трупики мышей. Неизвестные сатанисты, рисующие на полу пентаграмму и зажигающие свечи.

Женя зажала себе рот ладонью, чтобы не засмеяться, а потом выдохнула и прошептала:

– Адель, наверное, пришла?

– Нет, она у своей бабушки.

– Мо… – в последний момент она успела одёрнуть себя, не желая спрашивать про Моник. – Может уборка номера?

Мсье Роше покачал головой и, стараясь не шуметь, направился к двери из спальни.

– А жаль, убраться тут не мешало бы… – пробормотала Женя.

Эдуар немного приоткрыл дверь, и стало слышно, как кто-то рывком