Двуликая - Эльфрида Эдуардовна Блэр

– Как поживаешь?

– Получше вашего! – не очень дружелюбно ответил он. – Идём, всё готово! – сказал он мне, протягивая руку.

Поднявшись с его помощью, я пригласила маму на кухню вместе поужинать.

Предложение она приняла с восторгом, но, к сожалению, наигранным.

Её отношение ко мне, возможно в прошлом бы опечалило, но не сейчас.

Умом я понимала, что она моя мама и другой у меня не будет, но… я бы хотела, чтобы она любила меня. Любила по-настоящему, ведь я её дочь. Почему она относится ко мне так, словно я ей чужая?

Стол был накрыт. Горячий кофе разлит по кружкам, в стеклянной круглой тарелке н длинной ножке лежали пирожные с шоколадной начинкой, фрукты в стеклянной посуде, а на ужин Эврин, по дороге домой, купил в таверне запечённое мясо с овощами. Всё выглядело аппетитно и мой живот издал утробе урчанье. Несмотря на то, что я ела в лазарете, есть хотелось снова.

Организм восстанавливался, пусть и медленно и ему требовалась энергия.

Взяв вилку и нож, я приступила к еде.

– Милая, где твои манеры? – улыбнулась мама, но взгляд её был полон недовольства.

– Зато как я погляжу, ваши при вас! – не удержался брат от шпильки за что и был удостоен убийственного взгляда леди Калли.

– Хватит! – Сказала я, откладывая столовые приборы. – Давай на чистоту: зачем ты пришла? – прямо спросила у мамы.

Сладкая улыбка расцвела на её лице и сладким голосом, она ответила:

– Проведать тебя, милая!

– Скажи мне правду! – отбросив дружелюбие, холодно потребовала я.

Матушка вздохнула и сложив руки на коленях, она посмотрела на меня как… Да, я ей была чужой. Именно этот взгляд сказал всё за неё. Холодный, ни единого материнского чувства ко мне.

Мне не больно. Я привыкла.

– Наверное ты уже знаешь, что во дворце намечается бал по празднованию дня рождения мамы короля, леди Ариссы, – начала издалека она.

Я нахмурилась.

Про бал я узнала сегодня. Когда новость о праздновании разлетелась так быстро?

– Когда сообщили о бале? – спросила у брата.

– Вчера, – мрачно ответил он.

– Перед нападением? – удивилась я, а леди Калли заинтересованно навострила уши.

– Король узнал сегодня утром. Леди Арисса прибыла вчера вечером, когда мы были в деревне Изэра, – ответил брат.

– В деревне Изэра? Что ты там делала, милая? – сладко пропела матушка.

Король сказал, что бал будет закрытым и не каждого туда впустят. Всё строго по приглашению. Откуда матушка тогда узнала об этом?

– Откуда вы узнали о бале? – спросил брат, сложив руки на груди.

Он смотрел на леди Калли угрюмо и недовольно.

Он никогда её не уважал. Даже не за то, что она так относится к мне, просто… Вся её сущность она… гнилая.

– Моя подруга графиня Лейстри, давняя знакомая леди Ариссы. Королева была так любезна и внимательна, что она не забыла свою добрую знакомую и отправила ей письмо с приглашением на бал! – проговорила она, попивая терпкий кофе при этом не переставая смотреть на меня и мило улыбаться.

Так, так, так!

И зачем же ты пришла сюда, матушка? Неужели из-за этого бала?

Неожиданная мысль больно кольнула в сердце, но я продолжала сохранять холодное выражение лица.

– И при чём здесь я?

– Леди Арисса указала в письме, что графиня может позвать с собой на бал одного мага, близкого ей по крови. И графиня выбрала свою единственную дочь.

Так вот в чём дело. Всё действительно из-за бала и она пришла именно с этой целью. Но, как она узнала, что я тоже иду на бал?

Эрвин больше не хмурился. Он смотрел на неё исподлобья, понимая, к чему клонит моя матушка. И в его глазах было лишь одно: презрение.

– И что дальше? – поторопил её брат.

Бросив взбешенный взгляд в его сторону, она продолжила:

– Графиня Лейстри поведала мне, что ты будешь спутницей короля Андэра! – воодушевленно вещала она. – Более того, он представит тебя ко двору!

– И ты хочешь, чтобы ты была именно той кровной родственницей, которая может присутствовать на балу? – закончила я за неё, с трудом сдерживая рычание.

– Именно, моя дорогая! Я должна быть там, когда король представит тебя всем! Придворные должны видеть ту, которая воспитала такую дочь. Гордость своей матери! – она даже и гордость продемонстрировала: подняла подбородок, посмотрела на моего брата с высокомерием. Мол посмотрите, какая я молодец.

Я горько усмехнулась и опустила взгляд.

Ну, да, воспитала… Тебя не было со мной всю мою жизнь.

Ещё будучи младенцем, она меня бросила, и отец растил меня сам, без посторонней помощи. Он подарил мне ту любовь, которую получает каждый ребёнок в семье.

– О-о, вы так уверены в своих словах, матушка! – язвительно ответил ей Эрвин. Он еле сдерживая себя, в порыве злости не вышвырнуть её из дома.

– То есть ты пришла ко мне, только ради этого? – спокойно спросила, заглядывая в её глаза. Во мне царица пустота. Это было словно затишье перед бурей.

– Ну, почему же, я…

– Ты вошла в мой дом, без приглашения и предупреждения. Была в кабинете моего отца с непонятно какой целью!

– Не волнуйся милая, я бы не стала ничего там трогать! – насмешливо фыркнула она

– Разумеется не стала бы. Во всём доме стоит охранное заклинание, установленное ещё Дином. Чужой, прикоснувшись к имуществу Вардэ, рискнет остаться без головы! – медленно проговорил брат и леди Калли нервно сглотнула.

– Ты даже не спросила, что со мной. Просто пришла с единственной целью.

– Милая, конечно же, я хотела узнать, как ты! – защебетала она, но посмотрев на неё исподлобья, она тут же прикусила свой язык.

– Ты бросила меня, когда я была младенцем. Ты хотела убить меня, когда была беременна мной. Ты бросила моего отца ради другого потому, что у того было больше денег. Ты ввалилась в мой дом и глядя в каком я состоянии, не удосужилась спросить о моём самочувствии! – горько усмехнулась я.

Выражение лица моей матери изменилось. Она больше не смотрела на меня с приторной улыбкой на губах. Взгляд её был высокомерен, а лицо чужим. Вот она настоящая леди Калли!

– Тебе плевать на меня, – продолжила я, глядя ей в глаза. – Ты не проявила сочувствия даже когда погиб отец. Напротив, пришла ко мне, готовая продать меня, как вещь старому и мерзкому магу, на уме которого чёрт знает что! – я не смогла сдержаться и последние слова просто прорычала, вцепившись пальцами в стол.

Что самое страшное, она молчала, незаметно кивая на каждое моё слово. Она ничего не отрицает и вины за свои деяния не чувствует.