Шаги забвения - Светлана Рощина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После небольшой передышки, которую я позволила себе, ненадолго вырвавшись из ненавистного быта, мне стало чуть легче. Я уже не так болезненно реагировала на упрёки мужа и свекрови. А вскоре меня ждала ещё одна хорошая новость.
Был вечер пятницы. Муж возвратился с работы и во время ужина сказал мне:
– Олеся, у меня для тебя радостное известие. Мама завтра уезжает на три недели в подмосковный дом отдыха.
Да, такая хорошая новость кому угодно поднимет настроение! И я мысленно представила себе, что в течение трёх недель мне не придётся круглые сутки напролёт видеть эту ужасную женщину, которая измучила меня своими постоянными упрёками и оскорблениями. Теперь я спокойно смогу готовить еду, не опасаясь её пристального надзора, спокойно смогу стирать бельё в то время, когда это удобнее мне, а не тогда, когда она соблаговолит освободить ванную. Я даже в туалет теперь смогу ходить тогда, когда мне этого захочется, и сидеть там сколько угодно, не ожидая её стука в дверь с требованием освободить для неё место.
Признаться, посещение туалета, действительно, стало для меня огромной проблемой, потому что стоило мне туда зайти, как в ту же секунду свекровь поднималась со своего дивана, отрываясь от просмотра телевизора, либо выбегала из кухни, если она сидела там, и спешила к туалетной двери.
– Олеся, выходи! – требовательно стучала она, не давая мне провести в этой кабинке больше двух секунд.
А на свою беду, я принадлежу к той незначительной категории людей, которые стесняются в туалете лишний раз выпустить газы, если под дверь кто-то стоит.
В итоге я стала терпеть до последнего, стараясь ходить в туалет как можно реже. И естественно, мой организм отреагировал на это постоянными запорами.
И тогда я стала пытаться ходить в туалет глубокой ночью, чтобы никто не мешал мне делать там свои дела. Но свекровь и в это время умудрялась мне мешать.
С рождением сына я стала ложиться спать очень поздно: в три, а то и в четыре часа ночи. Но даже в это время стоило мне неслышной походкой проползти к туалету, как свекровь тут же открывала дверь своей комнаты, словно стояла на стрёме, и, идя вслед за мной, твердила:
– Что-то мне не спится. Пойду в туалете посижу.
И я отвечала:
– Но если Вам не спится, то, наверное, Вы можете ещё полежать. Дайте мне спокойно сходить в туалет, а потом сидите там хоть до самого утра.
– А что это ты мне указываешь? Я в своём доме! Что хочу, то и делаю! Это ты здесь чужая! Мы с сыном терпим тебя лишь из жалости. Так что лучше благодари меня, что я тебя с детьми на улицу не выгоняю!
– Но это же дети Андрея! Ваши внуки!
– Это твои дети! И мне они никогда не были нужны! Мне нужен лишь мой сын, которого ты у меня украла!
После подобных речей мне, конечно же, уже совсем не хотелось идти в туалет. Я спешила спрятаться от этой женщины, так сильно ненавидящей меня, что она даже не пыталась скрыть этого.
Поначалу я надеялась, что всё это – странные совпадения, и потому попросила дочь понаблюдать за мной.
– Алёна, мне кажется, что бабушка постоянно подкарауливает меня. Потому что как только я захожу в туалет, то она сразу же идёт следом за мной. Возможно, у меня паранойя или мания преследования, потому посмотри, пожалуйста, сама и скажи своё мнение.
И после пары дней наблюдений, дочь сказала мне:
– Мама, ты права. Раньше я этого не замечала, но сейчас, когда ты мне всё рассказала, я убедилась в том, что бабушка преследует тебя. Пока ты с Артёмом не выходишь из комнаты, она спокойно смотрит телевизор или сидит на кухне и смотрит в окно. Но стоит тебе подойти к туалетной двери, как бабушка мгновенно подскакивает с места и бежит следом за тобой.
– Спасибо, Алёна, – поблагодарила я дочь. – Ты подтвердила мои опасения. А то я уже подумала, что у меня начались проблемы с психикой.
И вот наконец-то мне предстояло три недели свободы! Относительной, конечно, потому что мой «ненаглядный» муженёк никуда за это время не денется, и, соответственно, будет продолжать трепать мне нервы и пропивать семейные деньги. Но с Андреем хотя бы можно было спорить, когда он не прав. И хотя муж никогда со мной не соглашался, всё равно я чувствовала себя с ним легче, чем со свекровью, которая осуществляла за мной круглосуточный надзор и критиковала каждый мой шаг. И стоило мне сказать ей лишь слово в ответ, как она тут же поливала меня градом оскорблений. И потому её постоянное присутствие в квартире действовало на мою психику гораздо сильнее и угнетающе, чем присутствие мужа. Жаль только, что я не знала о планах свекрови раньше, а то бы не торопилась тратить деньги на заграничную поездку в Литву.
– А у неё горящая путёвка? – спросила я у Андрея после того, как успела немного насладиться этой радостной новостью.
– Да нет. Мать ещё в прошлом году подавала заявку в собес. А в прошлом месяце ей выдали путёвку, – спокойным голосом сообщил муж.
И тут у меня в голове что-то щёлкнуло.
– И ты знал об этом? – спросила я его.
– Конечно, знал, – кивнул он.
– А почему же ты только сейчас мне об этом говоришь?
– Потому что мама просила ничего тебе не рассказывать, – нисколько не смущаясь, ответил муж.
– Но почему-то когда я прошу тебя о чём-то, тебя это нисколько не останавливает. Ты разбалтываешь мои секреты направо и налево, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести, – обиженно произнесла я.
– Сравнила! Это же моя мама! – ответил муж таким тоном, что окончательно обидел меня.
Помолчав некоторое время, чтобы прийти в себя, я снова спросила мужа.
– Ты, наверное, завтра пойдёшь провожать маму? Во сколько она уезжает?
– Утром, – ответил он. – Но только провожать её я не буду. Сама дойдёт. У метро будет стоять автобус, который и отвезёт её в дом отдыха.
– А почему ты не хочешь проводить свою мать? – недоумённо спросила я.
В моей голове как-то