Ветер в его сердце - Чарльз де Линт

осматриваю плод своих трудов и добавляю чуточку глины в качестве носа, делаю две дырки-глаза и большим пальцем вывожу подобие улыбки. Морагу тем временем сворачивает сигаретку и закуривает, после чего развеивает дым на четыре стороны света.

Усевшись на корточки, я вновь критически разглядываю поделку. Добавленные черты лица окончательно превратили куклу в страшилище, и мне остается лишь надеяться, что внешний вид действительно не важен, как говорила Ситала. Лучше мне все равно не сделать, так что придется довольствоваться этим плодом своего труда.

Потом я нетерпеливо оглядываюсь. Вообще-то я не прочь полежать в тенечке, а еще лучше — поспать.

— И сколько нам ждать результата?

Морагу пожимает плечами.

— У майнаво время течет по-другому. Но если ей все еще нужно тело, долго ждать не придется.

Он начинает поправлять одно из перьев, но вдруг замирает, вскинув голову. Секунду спустя я тоже слышу звук. Шум двигателя пикапа. Собаки вскакивают и несутся к дому, во дворе которого останавливается машина. Грузовичок я узнаю — это одна из старых калош Рувима, на которых работают его псовые братцы. Водительская дверца распахивается, и наружу выбирается Джек Молодое Дерево. Он подходит к кузову и вытаскивает из него чемодан. Собаки окружают парня плотным кольцом и старательно обнюхивают.

— Похоже, Эгги вернулась, — предполагаю я.

— Не думаю. На этой развалюхе все кости отобьешь, Рувим никогда бы не посадил в нее Эгги.

Морагу прав. Когда пассажирская дверца открывается, из машины выходит не художница, а журналистка, которая в ином мире угодила в мое сознание. Лия Хардин. Я радуюсь, узнав наконец, что прыжок с обрыва ей нисколько не повредил. Но затем задаюсь вопросом, что же она здесь делает.

— А вот это интересно, — изрекает шаман.

Я киваю.

— Как она здесь оказалась?

Парочка ворон поднимается в воздух и устремляется к дому, словно решив разузнать для нас ответ.

2. Лия

Выбравшись из кабины, Лия замерла: собаки! Реагировать на их бурное приветствие с той беззаботностью, с какой принял его Джек, ей пока трудно. Заметив, как вытянулось лицо женщины, паренек, доставая из кузова ее чемодан, ободряюще улыбнулся:

— Да они добрые, не кусаются.

Лия улыбнулась в ответ и неожиданно для себя расслабилась.

— Да я знаю, я приезжала сюда. — Она огляделась — той, кого она искала, не было. — Я даже подружилась с одной из этих собак, с Руби, но сейчас ее почему-то не видно…

Паренек, как ни странно, выслушал это откровение молча, и Лия взглянула на него: жизнерадостная физиономия Джека превратилась с горестную маску.

— Да, ее больше нет с нами.

Лию словно ударили в грудь. Ей действительно понравилась Руби — и собака, и девушка, — и она заранее предвкушала общение с ней.

— Что случилось?

— Ее сожрала эчисера.

— Кто?

— Эчисера. Колдунья, которая может повелевать духами.

Джек быстро отвернулся, и прежде чем писательница успела попросить его объясниться, понес ее багаж к двери. Она торопливо зашагала за ним, все так же сопровождаемая собаками. Паренек поставил чемодан на крыльцо и вытащил из кармана клочок бумаги:

— Это телефон лавки моего дяди Рувима. Если вам или Эгги что-нибудь понадобится, позвоните, и вам все доставят.

— Спасибо. Я…

Джек не дал ей продолжить и выпалил:

— Мы все очень признательны вам за помощь. Понимаете, Эгги тут очень уважают, — и с этими словами он рванул к пикапу.

Лия так и осталась стоять возле крыльца в компании собак. Паренек сдал машину назад и помахал ей рукой, женщина машинально ответила ему тем же. Затем грузовичок покатил прочь, поднимая за собой клубы пыли. Писательница взглянула на стаю у ног:

— Может, кто-нибудь из вас захочет превратиться в человека и все мне объяснить?

Однако животные упорно продолжали вести себя как самые обыкновенные собаки. Пара из них еще раз ткнулась носами ей в ноги, а затем вся стая затрусила назад в пустыню, откуда ранее и появилась. С крыши крыльца вспорхнули две вороны и полетели следом. Лия чуть отошла от дома и, прикрыв от солнца глаза рукой, стала наблюдать за собаками. Те, преодолев заросли кустарника, направились к большому пятну вытоптанной земли с кострищем по центру. Дальше высились красные скалы и виднелись скатившиеся с них валуны. А у кострища находилось двое взрослых парней: один стоял на коленях, а рядом на земле сидел другой. Через пару мгновений Лия узнала обоих: шаман Морагу и Стив Коул.

Что они там делали, было не разобрать, однако их занятие привлекало внимание и собак, и ворон.

Впрочем, все это Лии совершенно не касалось, и она уже собиралась уйти в дом, но тут Стив глянул в ее сторону и поднял руку — то ли поприветствовал, то ли поманил к себе. И тогда — верно, позвало в путь писательское любопытство — женщина решила рассматривать жест престарелого участника гастрольной команды «Дизел Рэтс» как приглашение.

Конечно, кратчайшее расстояние между любыми двумя точками есть прямая, но Лия сообразила, что быстрее всего она доберется до цели по извилистой тропинке, начинающейся в конце двора. Идея ломиться через кустарник, остерегаясь растопыривших свои колючки кактусов, ей не приглянулась. Обходной путь оказался довольно длинным, но в конце концов женщина достигла цели: обогнув по дуге кострище, она оказалась рядом с Морагу и Коулом. Впрочем, ее внимание привлекли не люди, а странная вещица, которую, очевидно, они и соорудили.

Это было некое скульптурное изображение — может, идол, или кукла вуду, или что-то вроде того, — сделанное из красной глины. Грубое подобие человеческой фигуры высотой менее полуметра, в голову которой веером воткнуты черные перья. Черты лица поданы эскизно: комочек глины вместо носа, две продавленные дырки изображают глаза, рот — кривая линия, прорезанная ногтем.

— Привет, — произнес Стив, отрываясь от созерцания фигурки. — Рад, что тогда вам удалось благополучно выбраться.

Лия кивнула, хотя вспоминать о последней встрече с Коулом ей не очень-то хотелось — уж больно фантастичным выдалось то приключение. Впрочем, память о событиях минувшего дня стала потихоньку меркнуть, как это и предрекала Мариса, и, странное дело, писательница обратила на это внимание, только когда увидела Стива и Морагу с их нелепой глиняной скульптуркой! И что интересно: воспоминания не просто стирались из памяти, они утрачивали живость — будто Лия не являлась непосредственной участницей всего случившегося, а выслушала чей-то увлекательный рассказ.

— Что же привело вас сюда? — поинтересовался Коул.

Писательница даже не сразу поняла, что ей задали вопрос.

— Простите, что-то я задумалась, — улыбнулась она. — Буду присматривать за Эгги, пока та выздоравливает.

— Мне почему-то казалось, что вы без промедления рванете в Ньюфорд.

— Нет, мне понравилась пустыня.

— Даже после всего происшедшего? — улыбнулся