Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке - Кристофер Леонард

У Дэвида Коха было много возможностей делать такие щедрые подарки. The New York Times сообщала, что пожертвование Государственному театру составляло примерно половину процента от его состояния, но даже это преувеличивало эту долю. Сумма перечислялась в течение десяти лет, а это означало, что на деле она является лишь небольшой частью денег, которые Дэвид Кох зарабатывает от процентов на свое состояние, — совсем крошечной каплей. Он мог делать такие подарки, не беспокоясь о том, что его богатства станут существенно меньше.

Летом 2008 г. были все основания полагать, что состояние Дэвида Коха будет еще больше возрастать. За предшествующие восемь лет Koch Industries превратилась из среднего размера компании по добыче природных ресурсов в диверсифицированный промышленный конгломерат и частную акционерную компанию. В 90-е Чарльз Кох верил, что его фирма может стать гигантом. В 2000-е он доказал, что был прав. Правда, основой прибыли Koch Industries по-прежнему был бизнес ископаемого топлива. Нефтеперерабатывающий завод в Пайн Бенде оставался надежным источником денежных средств, снабжавшим остальные части системы деньгами для инвестиций. Топливные трубопроводы и нефтеперерабатывающий завод в Корпус-Кристи также приносили стабильный доход. Но Koch также владела компаниями Georgia-Pacific, Invista и одной из крупнейших и наиболее прибыльных компаний по производству азотных удобрений в Соединенных Штатах. Ее отделы торговых операций в Хьюстоне, Нью-Йорке и Лондоне конкурировали с подобными отделами любого инвестиционного банка. Рост Koch не был медленным и устойчивым — он был взрывным, периоды спокойного продвижения перемежались с крупными рывками вперед.

Чарльз Кох утверждал, что нашел рецепт создания процветания, и выстроенная им сейчас машина по производству богатств, казалось, не знала преград.

Дэвид Кох давал интервью средствам массовой информации и был экспансивен и благожелателен в своих комментариях. Казалось, он был готов делать еще больше пожертвований. Он рассказал TheTimes, что недавно был вдохновлен одним из своих соседей, титаном-миллиардером в сфере прямых инвестиций Стивеном Шварцманом, который передал нью-йоркской публичной библиотеке $100 млн. «Я безмерно восхищаюсь подобными людьми, которые располагают огромными богатствами, но так щедро поддерживают общественно значимые проекты», — говорил Дэвид Кох.

Это благостное время, лето дарения и изобилия, оказалось кульминацией американской экономической жизни. Это был гребень волны десятилетнего роста. Никто не подозревал тогда, что волна собиралась обрушиться. Еще в июле 2008 г. появились сигналы, предвещавшие проблемы. Цены на нефть были высокими, рынок жилья замедлил рост, и один крупный инвестиционный банк только что обанкротился. Но только оглядываясь назад люди поймут, насколько хорошо все шло тогда. Америка не будет вновь жить так хорошо по крайней мере в последующие десять лет.

Первые тревожные признаки обнаружили трейдеры из Хьюстона, с торговой площадки Koch Однако более обширную картину из этих ранних сигналов собрать было трудно. Сначала появились явные признаки ослабления рынка жилищной недвижимости. У Georgia-Pacific стало меньше заказов на производимые ей фанерные, изоляционные и гипсовые строительные панели, устанавливаемые в новых жилых домах и зданиях по всей стране. Еще в 2006 г. рынок замедлил рост. К 2008 г. казалось, что строительство новых домов остановилось.

Цены на бензин поднялись слишком высоко и слишком быстро, и рынок накалился до предела, так как спекулянты повышали цены из-за спроса со стороны Китая и других развивающихся стран. В 2007 г. нефть продавалась по цене менее $60 за баррель; к июлю 2008 г. она стоила рекордные

$145 за баррель. Чересчур высокие цены вынуждали людей ограничить потребление, а это снизило спрос и сократило продажи бензина в Koch Industries. Сокращение потребительских расходов нанесло ущерб также ритейлерам и ресторанам.

В последние недели лета на экранах трейдеров стало мигать больше красных огоньков. В то время многие предсказывали рецессию. Но очень немногие могли предсказать истинные масштабы того, что произойдет.

Крис Франклин, молодой трейдер из Хьюстона наблюдал, как все разворачивалось. В 2008 г. он работал в торговом отделе под названием FXIR, или «Валютные курсы и процентные ставки» (Foreign Exchange and Interest Rates). Там его будни проходили в водовороте международных финансов, и когда финансовые рынки «заклинило», он находился в центре событий. Хотя.

Франклин не был сотрудником крупного отдела Koch по купле-продаже ценных бумаг, покупавшего и продававшего миллионы пакетов акций в компаниях по всей стране, позже он мог просматривать данные по этим операциям. По прошествии времени было грустно видеть, что тогда происходило с этими цифрами.

«Оглядываясь назад, можно заметить предупреждающие знаки, — вспоминал Франклин. — После того как прошло время, можно посмотреть на динамику цен в их торговых стратегиях… там были явные признаки того, что уровень потенциальных рисков на рынке нарастал в течение какогото периода времени, предшествовавшего обвалу».

Риски, как оказалось, были везде.

Риски распространились вплоть до самого основания экономической системы — домохозяйств таких людей, как Стив Хэммонд и Трэвис МакКинни, работавших на складе Georgia-Pacific в Портленде. В их семьях не наблюдалось значительного роста доходов в течение многих лет, но они продолжали повышать жизненные стандарты в соответствии со своими ожиданиями. Разница между суммой их доходов и расходов компенсировалась кредитами. Сумма долга домохозяйств США пережила взрывной рост в период с 2000 по 2008 г. В начале десятилетия их общий долг составлял примерно 100 % от годового ВВП страны, который выражает стоимость всего, созданного в экономике, за год. К 2008 г. долг домохозяйств составлял около 140 % ВВП. Трудно найти похожие случаи роста задолженности в истории страны.

Большая часть этого долга приходилась на ипотечные кредиты Ипотека некогда была краеугольным камнем благосостояния семьи. В свое время считалось, что цены на жилье подчиняются простым законам и повышаются постепенно и непрерывно. Но в течение 2000-х они отошли от модели постепенного роста и стали повышаться резко.

Это было обусловлено в значительной степени действиями Федеральной резервной системы, которая поддерживала процентные ставки на исторически низком уровне в течение исторически долгого периода времени. Низкие процентные ставки сделали заем средств для покупки жилья намного проще, и возникла целая индустрия, удовлетворяющая возросший спрос. Такие компании, как Countrywide Financial, отправляли агентов во все уголки страны для поиска клиентов, которые захотели бы подписать документы на ипотеку. Кредиты стали небывалыми и слабо регулировались. Люди ставили подписи на документах, не задумываясь о том, что могут означают упомянутые в них сложные финансовые термины. Это была эра соблазнительных процентных ставок и крупных единовременных платежей, а также ипотечных кредитов с выплатой только плавающей процентной ставки. Поток низких процентных ставок и легкодоступных кредитов надул шатер над некогда сонной индустрией недвижимости и сделал всех спекулянтами.