Орден костяного человечка - Андрей Буровский

— Ну посмотрите вы на меня внимательнее! — почти закричал Джамаспа.

— Смотрю…

Володя плюхнулся на траву.

— Значит, все-таки вы из кургана…

— Из кургана.

— Приходится верить… хотя не верить было бы гораздо проще. И знаете что? Позову-ка я брата, пусть он тоже с вами пообщается… Не против?

— Володя, мы как раз хотим, чтобы вас стало побольше. Может, тогда вы будете больше нам верить. А то заладили — галлюцинация, галлюцинация…

Володя пристыженно молчал.

Васька вылез из роскошного спальника какого-то рыжего меха.

— Это альпака?

— Нет, викунья. Давай Анну не будем будить?

— Как хочешь… Но сам ты там здорово нужен.

Вроде бы не швыряло Ваську из стороны в сторону от вчерашнего злоупотребления портвейном и сегодняшнего недосыпа, но тут схватился бедный Василий за голову:

— Гос-споди… и здесь такие же бегают…

— «Такие же» — это как на Маракуни?

— И тут! И тут эти… индейцы-новаторы!

— Какие «индейцы»! Ты хоть посмотри на них внимательно — это же европеоиды. Ярко выраженные арийцы.

Володя кинул в костер охапку хвороста — все из того же кухонного фонда, не подлежащего разбазариванию. Огонь пополз по сучьям, стало значительно светлее, отсветы заплясали на лицах.

— Да, мы настоящие арийцы. Истинные арийцы, а что?

— Все в порядке, Сраоша… Просто мой брат очень далеко, на другом конце земли, встречал людей, которые носили такие же уборы из перьев. Это были плохие люди, так уж получилось.

— Такие украшения носят только лучшие из лучших! Каждое перо дается за какую-то заслугу.

— А они носят просто так, в этом-то все и дело…

— Они хотят перестать пахать землю, перестать разводить коров и овец, — вмешался Василий. — Они хотят опять начать жить так, как жили их предки лет пятьсот назад.

— Никто не может жить так, как жили пятьсот лет назад, — серьезно заметил Сраоша.

— Они думают, что все это принесли им испанцы… такие арийские племена.

— Тут, на реке Кем, до нас тоже жили люди, не знавшие коров и овец. Их было очень мало, потому что они только охотились на диких зверей. Теперь их много, потому что там, где можно поймать только одного лося, можно вырастить пятьдесят коров. Живущие в твоих местах люди не знают, что это так? — заинтересовался Сопа. — Ведь если они сделают то, что хотят, они скоро начнут есть друг друга.

— Они обещают, что съедят меня и мою жену, — заулыбался Василий, — и даже принесли как-то большие палки, чтобы насаживать нас на них и жарить.

Теперь сразу три головных убора качались в ритме осуждения.

— Тут неподалеку, на реке Тубе… Тут жили люди, которые ели других людей, и они как-то захотели нас съесть… — глаза Сопы даже затуманились от воспоминаний. — Мы гнали этих негодяев три дня через горы, мы вырезали треть их племени, мы отняли у них всех детей, еще не умеющих ходить, чтобы вырастить их у себя, как цивилизованных людей. Они будут знать, как жрать людей!

Сопа даже заулыбался от удовольствия вспоминать такие славные вещи.

— Но мы не поедали их трупов, — уверенно закончил Сопа и замотал головой. — И ты не должен позволить себя съесть, — уверенно продолжил он, возмущенно глядя на Василия. — Арийцы не должны позволять себя есть дикарям. Все люди — дети Ахурамазды, и если они не понимают этого, им нужно как следует объяснить. А не поймут — действовать силой.

— Но если и убьешь — съедать нельзя, — серьезно закончил Володя.

— Ты правильно понял, — отвечал Сопа с такой же звериной серьезностью.

А Васю мучили мысли более прозаические:

— Ребята… А вы не могли бы отправиться со мной туда, где люди в уборах из перьев собираются меня съесть?

— Конечно! У меня большой опыт разговоров с такими людьми. Я уверен, они сразу все поймут, стоит мне с ними побеседовать, — похвастался Сопа. — Только ведь это очень далеко…

— Да, на другом конце земли.

— Тогда мы можем пойти с тобой вот так…

Сопа, к изумлению окружающих, превратился вдруг в серое облачко и лихо втиснулся в одну из чашек.

— Вот так, — продолжил он, приняв обычный вид и наслаждаясь впечатлением, — вот так мы можем войти в какой-нибудь плотный сосуд, где всегда темно и прохладно, и такой сосуд можно везти куда угодно. А потом ты нас выпустишь ночью и покажешь нам дома тех, кто носит украшения из перьев, а сам не имеет на это никакого права.

— Они сами приходили по ночам, угрожали съедением и пугали мою жену и племянника.

— Их жены и племянники напугаются гораздо больше. И они сами тоже, — уверенно сказал Сопа, и Джамаспа со Сраошей согласно закивали своими перьями.

— Но, по-моему, — так же серьезно заметил Сопа, — пора начинать переговоры. Или еще нет самого главного?

— Ничего, мы сейчас приведем…

Но вопреки уверенности Васи, привести Епифанова оказалось как раз труднее всех — уж очень он не хотел просыпаться.

— Неужели нельзя сделать это утром?!

— Утром они все исчезнут…

— Что за удивительные гости!

— Удивительные… Это не то слово. Виталий Ильич, ваше присутствие необходимо, поверьте!

— Ладно… Но сразу предупреждаю, Васенька: если это дурацкая шутка, я на вас обижусь просто смертельно! В конце концов, мне уже семьдесят лет.

— Вам еще только шестьдесят семь…

При появлении ученого все трое призраков вскинули руки в приветствии, встали навстречу начальнику. С их точки зрения, Епифанов отреагировал странно.

— Вася… Вы утверждаете, что в нашем лагере гости?

— А разве вы сами не видите?

— Вижу… Но откуда я знаю, что вижу то же самое, что видите вы все? А откуда знает каждый из вас, что видит то же, что и остальные? Ну то-то… Пили много?

— Как разошлись, так вообще не пили! Я сразу лег спать, меня разбудили мальчишки, а так мы вообще не пьем ни грамма. Это взрослые пьют всякую дрянь! — раздались протестующие голоса.

— Ну, если вы так уверены, то не могли бы вы мне сказать… Нет, не говорите ничего!

Старый ученый вскинул руку в протестующем жесте.

— Напишите мне на листке бумаги… Напишите мне, скольких существ вы видите и как они выглядят. Между собой не разговаривать!

— Этот уж точно в нас не верит, — грустно заметил Джамаспа. — Иногда я жалею, что уже не царь и не могу отрубить голову этому нахальному старику…

— Видите ли, ваше царское величество, — серьезно ответил Епифанов, — я тоже кое о чем сожалею… Например о том, что вы существуете. Не так просто в мои годы в вас поверить… в смысле, поверить в ваше реальное существование. Но что поделаешь… Хорошо… Я верю, что вы существуете, хотя все равно ничего не понимаю… Главное — что вам от нас надо?