Жизнь на лезвии бритвы III. - Александр Павлович Сапегин

По завершении изнурительной подготовки, я присоединился к калишцам, начав зачитывать ритуальные катрены. Перестав раскачиваться, зрители за ритуальным кругом стали опускаться на колени, взглядами пожирая выжженные лазером рисунки и линии, загорающиеся неоновым светом. Фигура, нанесённая на нагретую за день плоскую поверхность, оторвалась от грунта, обретая объём. Внутри ограничительного круга будто сами по себе воскурились клубы леденящего мистического тумана, от которого веяло погостом, тленом и горькой полынью с примесью едва ощутимого аромата асфоделя и кладбищенских цветов, засыхающих на плитах могил.

Словно повинуясь взмаху рук, резко замолчали ящерицы с цикадами, от чего песнопения извошра и мой голос стали звучать громче, хотя мы ни на децибел тон не повысили. Подсвеченный неоном туман начал собираться в центре, формируя тёмное облако. Закончив произносить катрен, я кивнул калишцам, прекратившим пение, и перешёл к очередному этапу. В полнейшей тишине громом среди ясного неба прозвучал шелест извлекаемых из ножен клинков. Перепуганными сороками затрещали сси-руук, привязанные к крестам в узловых точках.

- Взываю к тебе, Великая! – меч практически без сопротивления пробил сердце ящера, предназначенного в жертву. Синхронно выдохнули извошра, одновременно пригвоздив клинками других жертв.

- Банта пуду! – донёсся до моего слуха громкий возглас из рядов мандалорцев, когда в туманном облаке возник плотный высокий человеческий силуэт, не лишённый привлекательной женской изящности, и все присутствующие до единого почувствовали снисхождение на землю потусторонних сил, объяснить которые с точки зрения науки не представлялось возможным.

- Миледи, - опустился я на одно колено перед шагнувшим ко мне фантомом Смерти.

- Здравствуй, Гарольд, - протянула ко мне руку Миледи, на которой я запечатлел невесомый поцелуй, - неужели ты в кои то веки решил проявить уважение к старушке? Нет? Жаль. Вижу-вижу почему ты обратился ко мне. Жизнь заставила, а так, как был охальником, так… Но хоть что-то… Ты выбрал сильное место, но даже то, что проводимый тобой ритуал удивительным образом пришёлся на полночь Самайна, не даёт нам лишнего времени для разговоров, хотя я прекрасно вижу, как тебя распирает, но ты держишь язык на привязи, что само по себе удивительно, ведь пробить ткань мирозданья непросто, и следующая наша встреча состоится нескоро. Так какая великая нужда привела тебя ко мне, Гарольд?

Считав необходимые ответы и образы напрямую из моей головы и улыбнувшись, Миледи, работая на публику, несколько раз сменила образ, незаметно для глаза перетекая то в воительницу-калишку с мечом в руке, то в мандалорку в бескар`гаме, то в бесалиску с ритуальными топорами в каждой из четырёх рук.

- Миледи, мне нужна Ваша помощь, - не стал я растекаться мыслью по древу, облекая мысли в вербальную форму.

- Тебе? – удивилась богиня прозвучавшей фразе.

- Им, - указал я на корабли сси-руук, светящиеся мертвенно-бледным светом в магическом спектре. – Я не могу освободить заточённые в них души, не погубив их окончательно.

На чело Миледи набежала тень гнева, в воздухе заискрилась изморозь

- Кто?

Взор, указывающий на светляков, висящих над мёртвыми сси-руук, был ей ответом. От взмаха призрачной руки ящеры рассыпались прахом, а светляки втянулись в ладонь, превратившуюся из изящной женской ручки в костлявую пятерню. Судя по образовавшимся тёмным провалам вместо глаз Миледи, души сси-руук не ждёт ничего хорошего.

- Моё время на исходе, Гарольд, - произнесла Смерть, окидывая суда тёмными провалами глаз, в глубине которых то и дело вспыхивали и гасли адские огни. – Разрушь энергетические узлы клеток.

С костлявого пальца сорвался веер лучей, высветивший места, куда надо влить энергию, чтобы разрушить клетки-аккумуляторы и освободить заключённые в них души. Немедля ни секунды, я ударил магией по указанным меткам. Проклятье энтропии пробурило корпуса судов, добравшись до систем энергообеспечения, я же продолжал вливать силы, чтобы магическое воздействие не развеялось.

- Как всегда импульсивен и не думаешь головой, мало тебя Кощей гонял, - тяжело вздохнула Смерть, сетуя на мой необдуманный порыв решить дело разом, а не растягивать его на несколько подходов. – Мои силы на исходе, если ты иссушишь себя, ты сольёшься с Силой, а я не смогу перетянуть твою душу к себе. Пожалуй, стоит пожаловаться твоим жёнам, чтобы они вбили тебе ума через задние ворота, когда ты вернёшься… Если вернёшься с таким подходом…

- Спасибо за предупреждение, Миледи, - ответил я, без сил падая на землю, покрытую толстой коркой льда. – Передайте всем, что я их люблю. Вас я люблю пуще смерти, Миледи. Можете даже сказать, не покривив душой, что я валялся у ваших ног, признаваясь в любви.

- Нахал и паяц! – стрельнула Смерть парфянской стрелой, тускнея и превращаясь в быстро развеивающийся туман.

От тающего миража ещё веяло притягательной силой и манящим домашним уютом, оставшимся где-то там, за незримой стеной, разделяющей вселенные, но все мои попытки остановить мгновенье утекающего счастья оказывались тщетными.

Сверхъестественное потустороннее существо покинуло мир, людские тела во рву превратились в прах, прощально звякнули ржавые цепи, которые удерживали принесённых в жертву ящеров. Погасли мистические геометрические фигуры. Пропало давящее ощущение смерти, над опустевшим могильником воцарился покой, а в душах разумных разлилось умиротворение.

Дружный вздох тысяч глоток разнёсся над полем космодрома. Потрясённые зрители наблюдали за мириадами фантасмагорических красивых огней, прорвавших корпуса кирпиче-образных кораблей. Как жаль, что мне не довелось увидеть этой неземной красоты и почувствовать собственную причастность к фантастическому великолепию. Ритуал и магия выпили остатки сил из глупого человека, отправив оного в забытьё. Права Миледи, иногда я не дружу с головой.

Двое суток в бактокамере и внутривенном питании стали расплатой за отказ шевелить мозговыми извилинами и закрепить метки Миледи магическим путём и разрушить «клетки» одну за другой. За всё приходится расплачиваться, за дурость – вдвойне. Но я не жалел ни о чём. Ритуал всколыхнул в моей душе и памяти померкшие образы любимых женщин и наполнил безжизненные картины