Профилактика - Владимир Ильин

Он сказал лишь:

— Приезжай ко мне. Прямо сейчас.

И назвал свой адрес.

— Куда торопиться? — спросил я. — Давай лучше встретимся завтра.

— Завтра будет уже поздно, — сказал он напряженным голосом.

— Почему?

— Потому что на рассвете Ярослава не будет в живых! — крикнул он в трубку так, что у меня зазвенело в ушах. — Ты понимаешь, что это значит? Понимаешь?!

— Да, — сказал я. — Понимаю. И не ори так — оглушишь. Сейчас выезжаю.

На часах было уже ровно двенадцать. Ноль часов ноль минут.

Подходящее время для начала новой эры, подумал я.

* * *

Антон жил в двухкомнатной квартире типа «хрущевки» в старом пятиэтажном доме в Марьиной Роще.

Я ожидал увидеть тут беспорядок, голые стены с развешанными атрибутами мазохистов — плетками, шипастыми наручниками и прочими пыточными орудиями, но квартира Антона оказалась, к моему удивлению, вполне приличной и даже довольно чисто убранной.

Единственное, что нарушало порядок — груда разномастных глянцевых журнальчиков, которая валялась прямо в углу большой комнаты.

— Что это? — спросил я у Антона, поднимая один из журналов и пытаясь его перелистать. — Увлекаешься дизайном интерьеров?

И осекся. Половина страниц из журнала были выдраны с корнем, а остальные — там, где имелись красивые фотографии красивых женщин, одетых с иголочки мужчин и великолепных пейзажей, были жирно перечеркнуты черным фломастером крест-накрест.

— Ненавижу! — сквозь зубы процедил Антон за моей спиной. — Терпеть не могу, когда пытаются завернуть дерьмо в красивую блестящую обертку! Все эти липкие журнальчики, слащавые телесериалы про красивую жизнь, радужные статейки про то, как прекрасен наш мир!.. Люден обманывают на каждом шагу, продают им ложь в подарочной упаковке — и ведь находятся те, кто наивно верит в эти дешевые идеалы!

— Да ладно тебе, — похлопал я его по плечу. — Успокойся. Давай лучше поговорим о том, из-за чего ты меня сюда вызвал среди ночи.

— Да-да, конечно, — спохватился он. — Может, выпьешь чего-нибудь?

Я усмехнулся.

— Антон, перед тобой не кто иной, как сам Господь Бог. А ты предлагаешь ему хряпнуть водочки?

— Ну, во-первых, ты — еще не весь Бог, — возразил он. — А лишь одна третья часть от того, что ты понимаешь под Богом. А во-вторых, хочу тебя предупредить, чтобы ты не особо обольщался. Даже если мы реализуем наше предназначение, то не перестанем быть простыми смертными со всеми человеческими слабостями и потребностями. Мы — такая же часть этого мира, как и все остальное. И на самих себя наше могущество не распространяется.

— Ты хочешь сказать, что мы можем умереть, и тогда Бог перестанет существовать?

— Именно так. И поэтому придется поторопиться... Так ты будешь пить? Ну, если не водку, то хотя бы чай или кофе?

Я отрицательно покачал головой.

— Тогда садись, — предложил он, указывая на диван, и, когда я послушно уселся, плюхнулся рядом со мной.

— Ну, так что там с Ярославом? — спросил я.

На языке моем вертелся еще один вопрос: «Кстати, откуда ты его знаешь?», но я решил сэкономить время. Общаясь с Всеведущим, нет смысла задавать такие вопросы.

Если он, конечно, действительно Всеведущий.

— Достали его уже твои инквизиторы, — отозвался Антон, болезненно сморщившись. — Вот он и решил свести счеты с жизнью.

Я удивленно покосился на него: в его руках сейчас не было ни шарика с иголками, ни прочих инструментов самоистязания. Или у него теперь любая попытка добыть нужную информацию связана с болевым рефлексом по принципу обратной связи?

— И это реально? — на всякий случай уточнил я.

— А почему нет? Ночью наблюдение за уникумами сведено к минимуму. Никто не мешает пойти в туалет и там либо повеситься, либо вскрыть себе вены...

— Ну и что же ты предлагаешь?

— Его надо выдернуть из вашей Лаборатории, — быстро ответил Антон. — Прямо сюда. И это можешь сделать только ты.

— Каким образом? Устроить под покровом ночи штурм в духе кинобоевиков? Так ведь, во-первых, мы с тобой на роль суперменов не годимся, а во-вторых, знаешь, сколько там охраны и всяких электронных штучек?

— Какой штурм? Зачем? — вздернул он брови. — Ты же — Всемогущий, и достаточно тебе сформулировать соответствующее желание...

— А перед этим — кого-нибудь грохнуть, — перебил его я. — Нет уж, спасибо... я лучше останусь пока простым смертным.

— Ох, какие мы морально выдержанные! — язвительно прокомментировал Антон. — Боимся ручки запачкать в крови? А то, что мы уже это делали, и не раз — ничего?

— Заткнись! — Я закусил губу. — Если ты имеешь в виду мою поездку во Ржев...

— Вот именно, — не дал мне договорить он. — Расстрелять в упор беззащитного паренька, которого ты принял за Всемогущего лишь потому, что он заставил одного человека вернуться с того света, — у тебя рука не дрогнула. Кстати, ты напрасно боялся, что своим обращением к народу по телевизору Олег смог бы чего-нибудь добиться. Кое-какие способности у этого мальчика, конечно, были, но не настолько, чтобы сделать всех счастливыми... Ну, хорошо, раз ты не можешь повторить свой геройский поступок сейчас, то я могу облегчить твою задачу. Тут, в двух кварталах от нас, одна женщина собирается выброситься из окна семнадцатого этажа. Ты не совершишь преступления, если поможешь ей. Устраивает тебя такой вариант?

— Нет. Еще раз повторяю тебе — я не убийца! И не хочу им становиться даже в обмен на божественное всемогущество!..

Антон развел руками:

— А все-таки, рано или поздно, придется...

Холодок пробежал у меня по спине: а вдруг он это точно знает?

Но сдаваться я пока не собирался.

— А что, если я просто позвоню Гаршину, в чьем ведении находится Лаборатория, и предупрежу его насчет Ярослава?

— Не поможет, — кратко прокомментировал Антон. — Во-первых, как ты объяснишь ему, откуда узнал о суицидальных намерениях нашего Вездесущего? А во-вторых, они все равно его не отпустят в ближайшие полгода... Это же — новая Инквизиция, Альмакор!

— Послушай, — сказал я, — ты уже несколько раз записываешь моих коллег в ряды этой средневековой организации. С чего ты так на них взъелся?

— А это вовсе не эмоциональная характеристика. Это констатация факта.

Ты думаешь, в Средние века Инквизиция только тем и занималась, что выявляла и уничтожала так называемых еретиков? — продолжал Антон. — Иногда — да. Но это было лишь прикрытие ее истинной деятельности. На самом же деле она возникла еще в эпоху раннего христианства. Уже тогда отцы церкви столкнулись с тем, что время от времени появляются люди, объявляющие себя наследниками Иисуса Христа и, что хуже всего, действительно обладающие кое-какими паранормальными способностями. Не будучи связанными по рукам и ногам научными догмами, схоласты быстро разобрались в механизме воплощения божественных качеств в троице избранных. И их абсолютно не устраивало, если бы Господь Бог в один прекрасный день появился на Земле и принялся переустраивать мир по своему разумению. Вот почему они решили во что бы то ни стало не допустить этого и занялись превентивным выявлением потенциальных ипостасей божьих. А выявив — безжалостно уничтожали. Отсюда и берут начало все эти сожжения ведьм на кострах, казни колдунов и чернокнижников. Именно тогда впервые родился этот термин: «Профилактика». Бог должен был существовать только виртуально, в сознании и душах людей, но не реально. И инквизиторы были призваны сделать все, чтобы не допустить его «пришествия». Знание о Троице было секретным и исправно передавалось из поколения в поколение профилактов. Давно уже не стало Инквизиции и прекратились расправы над ведьмами и колдунами, но тщательно законспирированное ядро Профилактики продолжало существовать. В нашей стране на определенном этапе оно вынуждено было выдавать себя за одну из масонских лож. И лишь совсем недавно — и, кстати, благодаря тому, что ты ликвидировал смерть — появилась возможность воссоздать ее почти официально, пристегнув к ее основной задаче ряд второстепенных в виде ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. А теперь профилакты бросили все силы на то, чтобы помешать нам воссоединиться. К счастью, они утратили многие методики своих предшественников и не ведают, кто перевернул мир вверх ногами. Однако можешь не сомневаться, Альмакор: если они доберутся хотя бы до одного из нас, то пустят в ход любые средства, чтобы не допустить нашего превращения в Троицу. Вот почему нам следует поторопиться, а не ждать, пока они снизойдут отпустить Ярослава...