Вторжение - Джеймс Герберт

Он сделал шаг, явно намереваясь вырвать пистолет у Дили, но Фэрбенк крепко сжал его руку.

— Я слишком долго терпел твои пакости, Эллисон, теперь хватит! — Глаза механика гневно сверкнули. — Ты всегда не давал спокойно жить, даже в нормальное время. Ты вечно скулишь, хнычешь, тебя хлебом не корми — дай только поплакаться о чем-нибудь. Теперь слушай: если хочешь уйти — катись! Только пойдешь сам по себе. Ни фонаря, ни пистолета тебе не будет! Так что смотри не споткнись в темноте о каких-нибудь голодных крыс.

Эллисон, казалось, готов был наброситься на Фэрбенка, но что-то в ледяной улыбке механика остановило его. Покачав головой, он сказал:

— Вы все тут психи. Трахнутые психи. Все!

Калвер отдал Кэт фонарь.

— Направь свет на пролом. Нам может понадобиться много света.

Ее спокойствие встревожило его, но он отвернулся и спросил Фэрбенка:

— Ну, ты готов?

Пробормотав что-то насчет “еще одной маленькой заварушки”, механик стал протискиваться в проделанную ими дыру. Оказавшись по другую сторону двери, они остановились. Фэрбенк посветил вниз. Если не считать битого камня, комната была пустой. Луч света отражался в темных лужах воды среди щебня.

— Эй там, внизу, слышишь меня? — выкрикнул Калвер, понимая, что не услышать его было невозможно.

— Ребенок, возможно, слишком перепуган, чтобы отвечать, — предположил Фэрбенк. — Бог знает, что пришлось пережить бедной малышке.

Им почудилось внизу какое-то движение.

— Что тебе дать — пулемет или фонарь? — спросил механик.

— Давай фонарь, — отозвался Калвер, хотя, конечно, он предпочел бы пулемет.

Прижимаясь спинами к стене, они пробирались по краю пролома. Страшно было, что выступ под ногами может обрушиться. Струи пыли скользили в пролом и исчезали во мраке. Кэт перешагнула одной ногой через доски двери и лучом своего фонаря помогала им искать путь.

— Отлично, вот здесь мы и спустимся, — остановился Калвер. Они дошли до угла, полоска уцелевшего пола здесь была шире и выглядела более прочной. Калвер различил в темноте пролома железную балку, уходящую вниз.

— Возьми фонарь на минуту, — сказал он и присел.

Он улегся на живот, спустил ноги в пролом и стал нащупывать балку. Потом стал спускаться по ней, притормаживая ботинками. Спуск оказался недолгим. Калвер встал на кучу щебня. Выпрямившись, он посмотрел наверх.

— Брось мне фонарь, а потом пулемет. Выполнив просьбу, Фэрбенк тоже стал спускаться. Вскоре они уже стояли рядом.

— Несложно, — заключил механик, забирая назад пулемет. Калвер обвел фонарем стены комнаты.

— Здесь ничего нет, — сказал он. — Ничего.

Он шагнул вперед, и тут что-то провалилось под ним. Фэрбенк попытался схватить Калвера, но ему помешал пулемет. Калвер рухнул вниз, скатившись на груду каких-то обломков. Топорик на ремне больно ткнул его в бок. Шум падающих камней эхом отозвался в сырых стенах. Фэрбенк двинулся за Калвером и, чертыхаясь, тоже свалился вниз.

А плач начался снова, пронзительный и страшный — голосок насмерть перепуганного ребенка. Мужчины посмотрели туда, откуда доносился крик. Они увидели темный дверной проем, еще одну комнату. Из нее шло знакомое тошнотворное зловоние.

Пыль вокруг них улеглась. Сверху донесся голос Кэт:

— С вами все в порядке?

— Да, мы в порядке, не волнуйтесь. Мужчины поднялись. Плач прекратился.

— Эй, малышка, — заорал Фэрбенк, — где ты, черт тебя подери?! Они услышали что-то похожее на хныканье.

— Она там, в комнате, — твердо заключил Калвер, хотя оба они и так это знали.

— Но этот запах... — сказал Фэрбенк.

— Мы должны забрать ее.

— Не знаю, — покачал головой Фэрбенк. — Что-то здесь...

— Мы должны.

Калвер двинулся первым, скользя по грязи и щебню. После секундного колебания Фэрбенк последовал за ним.

Комната за следующей дверью была широкой и длинной, с низким, обвалившимся во многих местах потолком. Стены кое-где тоже обвалились, и в них образовались глубокие, недоступные ниши.

Где-то невдалеке слышалось слабое назойливое журчанье — канализационная музыка. Отовсюду свешивалась длинная паутина, напоминавшая покрытое копотью кружево. Перед ними по всему полу были разбросаны какие-то бугристые предметы, в темноте казавшиеся желто-серыми. И что-то белое, размером поменьше, сверкало отовсюду почти фосфоресцирующим светом. Темные, едва различимые щетинистые тела валялись тут и там.

Мужчины отступили на шаг. Фэрбенк поднял пулемет, а Калвер потянулся к поясу за топором. Желание бежать, удирать со всех ног да этого зловонного, источавшего ужас подвала, было почти непреодолимым. И все же в этом зрелище было что-то гипнотическое. Да и от этого жалобного хныканья не отмахнешься.

— Они не шевелятся, — со значением прошептал Калвер. — Они мертвы. Их, как и остальных в этом убежище, сожрала чума. Они, видно, приползли сюда, в свое логово, чтобы тут умереть.

— А эти черепа? Откуда здесь эти черепа?

— А ты взгляни на них. Они же все продырявились. Или через глазницы, или через рот. Посмотри туда: дыры проделаны прямо на макушке черепа. Ты что же, не понимаешь? Они жрут мозги. Вот почему нам попадалось так много трупов без голов. Эти ублюдки волокли их сюда на прокорм!

— Тут есть еще кое-что...

Калвер всмотрелся. В углу виднелось что-то раздувшееся, желтовато-белое, что-то расплывшееся и непонятное.

— Это еще что за чертовщина?

Калвер не знал, что ответить. Вопреки своему желанию, он придвинулся ближе — словно завороженный.

— О Боже милости... — Слова так и замерли на его губах. Раздувшаяся тварь была почти не похожа на крысу. Ее голова едва ли не целиком утопала в тучном теле. Изо рта высовывались длинные, страшные зубы. Под мощным лучом фонаря они различили розоватость тонкой, натянувшейся кожи, едва покрытой редкими белыми волосками. Темные вены, испещрявшие тело твари, рельефно выступали над кожей. Изогнутая спина возвышалась над задними лапами, а твердый чешуйчатый хвост плетью изгибался вниз. На теле твари были и еще кое-какие выступы, напоминавшие уродливые конечности, явно излишние и совершенно отвратительные по форме. Под ослепительным светом фонаря посверкивали косящие глаза, но в них не было никакой жизни.

— Что это? — спросил Фэрбенк, едва дыша.

— Крыса-мутант, — ответил Калвер. — Той же породы, что и черная, но... необычная.

Он вспомнил слова Дили. Тот говорил, что в результате генетической трансформации появился новый вид крыс. “Гротеск”, так назвал это Дили. О Боже! Выходит, вот это и есть результат!

Неподалеку послышалось какое-то шуршание. Нервы, и без того натянутые до предела, не выдержали, и мужчины в смятении стали осматриваться, пронизывая темноту лучом фонаря.