Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной - Ричард Докинз

То же самое касается и еще одного мнимого соперника дарвинизма — теории под странным названием “молекулярный драйв”, которую отстаивает кембриджский генетик Гэбриел Довер. (Все на свете состоит из молекул, так что не очень ясно, почему гипотетический процесс, придуманный Довером, более заслуживает называться “молекулярным”, нежели любой другой эволюционный механизм; это напоминает мне одного моего знакомого, который жаловался на “гастрит желудка” и гордился своим “интеллектуальным умом”). Как мы уже видели, Мотоо Кимура и другие сторонники теории нейтрализма не выдвигают необоснованных претензий. Они не строят иллюзий, будто случайный генный дрейф может соперничать с естественным отбором в качестве альтернативного объяснения приспособительной эволюции. Они отдают себе отчет в том, что только естественный отбор может направлять эволюцию в сторону адаптаций. Они утверждают всего-навсего, что многие эволюционные изменения (как они видятся молекулярным генетикам) — не адаптации. Довер для своей теории такими скромными заявлениями не ограничивается. Он полагает, что может объяснить всю эволюцию, не прибегая к естественному отбору, хотя и великодушно признает, что в теории естественного отбора тоже может быть доля истины.

На протяжении всей нашей книги мы чуть что первым делом обращались к примеру с глазом, хотя глаз — это, конечно же, не более чем типичный представитель множества тех разнообразных органов, которые слишком сложно устроены и хорошо отлажены, чтобы возникнуть случайно. Из раза в раз я приводил доводы в пользу того, что только естественный отбор может дать правдоподобное и даже убедительное объяснение человеческому глазу и прочим органам чрезвычайного совершенства и сложности. На наше счастье, Довер решил открыто бросить вызов и объяснить эволюцию глаза по-своему. Допустим, сказал он, что для возникновения глаза из ничего требуется 1 тыс. эволюционных шагов. Иными словами, чтобы участок гладкой кожи превратить в глаз, необходимо произвести 1 тыс. генетических изменений. Я считаю, что для удобства дискуссии это допущение можно считать приемлемым. На языке Страны биоморф оно означает, что безглазое животное и животное с глазами находятся в 1 тыс. генетических шагов друг от друга.

Так как же мы собираемся объяснить тот факт, что в ходе эволюции был сделан именно нужный набор из 1 тыс. шагов, в результате чего появился всем нам хорошо известный глаз? Объяснение с естественным отбором мы уже знаем. В упрощенной до предела форме оно выглядит так. На каждом из этой 1 тыс. шагов возникали мутации, дававшие некоторое количество альтернативных вариантов, только один из которых сохранялся, потому что именно он способствовал выживанию. Тысяча шагов эволюции — это 1 тыс. точек, в которых был сделан выбор удачного варианта. Прочие варианты в большинстве случаев были гибельными. Современный глаз во всей своей приспособительной сложности является результатом 1 тыс. удачных актов неосознанного “выбора”. Вид пробирался своей особой тропинкой через лабиринт всех имевшихся возможностей. На этом пути была 1 тыс. точек ветвления, и каждый раз выжившими оказывались те, кому случайно доводилось повернуть в сторону улучшенного зрения. Вся обочина усеяна трупами неудачников, которых угораздило свернуть не туда на какой-либо из 1 тыс. развилок. Итак, глаз, каким мы его знаем, возник благодаря 1 тыс. случаев удачного “выбора”, следовавших друг за другом.

Это был один из способов рассказать, каким образом естественный отбор объясняет возникновение глаза за 1 тыс. эволюционных шагов. А что за объяснение предлагает Довер? В сущности, он утверждает, что выбор, делавшийся на каждом этапе из тысячи, не важен — задним числом животные нашли бы применение любому возникшему у них органу. Каждый шаг данного эволюционного пути был, по мнению Довера, случаен. Шаг 1, например, состоял в том, что среди особей вида распространилась некая случайная мутация. А поскольку новый признак был случайным с функциональной точки зрения, то выживанию животных он никак не способствовал. Таким образом, животные были вынуждены сами искать себе по свету новое местообитание и новый образ жизни, которые позволили бы использовать этот признак, навязанный им волей случая. Найдя условия, подходившие для случайной части их тела, они жили там в течение какого-то времени, пока новая случайная мутация не возникла и не распространилась внутри вида. Тогда нужно было снова сниматься с насиженных мест в поисках очередного пристанища или очередного образа жизни, совместимого с новым случайно приобретенным признаком. Как только подходящие условия нашлись, шаг 2 был завершен. Распространение новой случайной мутации ознаменовало начало шага 3… И так далее вплоть до тысячного шага, по окончании которого получился полностью сформированный глаз. Довер обращает наше внимание на то, что человеческий глаз улавливает только свет так называемого видимого спектра, а инфракрасные лучи не воспринимает. Однако если бы благодаря случайным процессам у нас возникли глаза, чувствительные к инфракрасному излучению, то, можно не сомневаться, мы нашли бы им достойное применение и пришли бы к такому образу жизни, при котором это качество использовалось бы на полную катушку.

На первый взгляд, данная теория обладает неким привлекательным правдоподобием, но только на самый первый и беглый взгляд. Привлекает в ней то, с какой ловкостью она развернула понятие естественного отбора на 180°. В своем простейшем виде теория естественного отбора предполагает, что это окружающие условия навязываются видам, а выживают те генетические варианты, которые оказываются лучше приспособленными. Окружающая среда — это данность, а вид эволюционирует, чтобы соответствовать ей. Теория Довера все переворачивает с ног на голову. Здесь сама природа видов оказалась “навязана” им превратностями мутационного процесса, а также другими факторами внутренней генетической среды, являющимися предметом научных интересов самого Довера. Вид выбирает из имеющегося разнообразия жизненных условий те, которые лучше всего подходят к случайно доставшимся ему свойствам.

Однако привлекательная симметричность этой теории по отношению к теории естественного отбора в самом деле поверхностна. Утопизм идеи Довера предстает во всей своей сказочной красе, стоит только взглянуть на нее с точки зрения арифметики. Суть доверовской концепции заключается в том, что направление, взятое видом на каждом из 1 тыс. пройденных шагов, не играло никакой роли. Всякое возникавшее новшество было в функциональном смысле случайным, а уж затем виду приходилось искать для себя подходящую среду обитания. Подразумевается, что она должна была найтись независимо от того, в какую сторону вид сворачивал на каждой из развилок своего пути. Теперь давайте подумаем о том, существование какого количества возможных окружающих сред нам придется для этого постулировать. Была 1 тыс. точек ветвления. Сделаем самое скромное предположение, что каждый раз дорога разветвлялась на две (а не три и не на 18). Тогда для того, чтобы предложенная Довером схема смогла работать, общее число реально существующих и пригодных для жизни сред обитания должно составлять 2 в тысячной степени (в первой точке тропинка разветвляется на две, каждая из которых затем тоже раздваивается, так что всего получается четыре — они тоже ветвятся, в результате чего их становится уже 8, затем 16, 32, 64… и так далее вплоть до 21000). Это число можно представить как единицу с 301 нулем, что неизмеримо больше суммарного количества атомов во вселенной.