Ничего, кроме магии - Евгений Гаркушев

– Ты не помнишь, как я тебя целовал? – спросил он.

– Во сне? – довольно мурлыкнула Маха. Сергей вздрогнул:

– Как – во сне?

– Когда я спала?

– Нет, – вздохнул Сергей. – В другом, реальном сне.

– Я не могу помнить твой сон, – безразлично пожала плечами Маха. – Только Ронканор знает все сны. Тебя, стало быть, затянуло?

Сергей заинтересованно оглядел девушку с головы до ног. Иногда она совсем простая, а иногда говорит очень даже интересные вещи.

– Что ты знаешь о снах, детка?

Маха довольно прищурилась и помахала голой рукой перед носом Сергея.

– Только за отдельную плату.

– Я серьезно с тобой разговариваю.

– И я серьезно. Угодишь мне – узнаешь все, что нужно. И даже больше.

Сергей думал недолго:

– Я не торгуюсь. И на шантаж не поддаюсь. Маха просто расцвела:

– Вот такие мужики мне нравятся. Таких, как ты, я еще не встречала. Вот ты меня и приколол. Хотя и светлячок. И потому, что светлячок.

– Ну и рассказывай. Потому что я опять уйду. А моих снов ты не помнишь. Лови момент, Маха! – предложил Сергей.

Маха присела за стол и кивнула на фляжку:

– Наливай. Тут без глотка не разберешься.

Сергей, возликовав в душе, с равнодушным видом плеснул в стаканы по паре глотков вина.

– Всем ты хорош, только жмот, – прокомментировала действия молодого человека Маха. – И, подозреваю, к женщинам равнодушен. Всегда так.

– Я тебе еще покажу, к кому я равнодушен, – многообещающе сказал Сергей. – Пей и рассказывай.

Девушка одним глотком опрокинула содержимое стакана, утерла губы запястьем и уставила на Лунина ласковые до распутства глаза. Гладкие голые локти она положила на стол, голову – на руки.

– Мой отец – Владыка Ронканора, – объявила она. – Он – властелин снов нашего мира. Ибо мир – это сон, который снится более могущественному, чем мы, существу. В нашем случае – Властелину Мира. Весь мир – его сон, и те, кто живет в нем, часть его сна. А ты, хоть и не часть нашего мира, погружен в него полностью. Стало быть, ты живешь в наших снах, а мы живем в твоих. И нет никакой надежды отличить сон от яви. Собственно говоря, сон и не отличается от яви. Это одно и то же.

– Здесь властвует Мара, – кивнул Сергей. – Сансара в чистом виде.

– Здесь властвует Ронканор, – не поняла буддийских умствований Лунина Маха.

Сергей присел рядом, обнял девушку за талию и отхлебнул из своего стакана.

– Пей, – предложил он второй глоток Махе.

Девушка благодарно погладила руку Сергея и допила вино. Ей стало совсем хорошо, да и Сергей почувствовал приятную расслабленность.

– И что же, я сейчас сплю? – переспросил он.

– Не имеет значения, – покачала головой Маха. – Но тебе, я скажу, повезло. Ты заснул в хорошее время и в хорошем месте.

– Вот как? Почему ты сделала такие выводы?

– Да потому, что ты просыпаешься не в когтях льва и не на клыке единорога, а в моей постели. Насколько я понимаю, – Маха усмехнулась, – многие не отказались бы от такого сна…

– Вечно повторяющегося? – с содроганием спросил Сергей.

– Почему же вечно? Нет ничего вечного. Просто тебе пока что не повезло. И, в первую очередь, потому, что ты отталкиваешь меня.

Сергей резко поднялся. Вечерний свет все так же струился в окно. В углах затаились тени, оплывшая свечка едва горела.

– У тебя бритва есть?

– Зачем? – удивилась Маха. – Ты бриться, что ли, хочешь?

Сергей задумался. Он собирался сбрить начавшую отрастать бороду, чтобы, проснувшись в очередной раз, убедиться, что было сном, а что – явью. Но, с одной стороны, если он спит, бритье ничего не даст – побриться во сне – все равно что не бриться. Да и примета плохая. Опять же, в следующем сне ему может привидеться и борода, и то, что он брит. Все, что угодно.

– Не надо, – буркнул он. – Ничего не надо.

– А чего ты расстроился, котик? – спросила Маха.

– Если я убил женщину во сне, который, как ты говоришь, ничем не отличается от яви, – убил ли я ее на самом деле? – путано спросил Сергей.

– Конечно, – широко улыбнулась Маха. – Можешь записать победу на свой счет. Но в другом сне ты можешь с ней встретиться. И с живой и с мертвой. В любом виде.

Сергей затряс головой:

– Хватит. Мне нужно на воздух.

– Опять убежишь? – спросила Маха.

– Да. Мне нужно идти.

– Напрасно ты не хочешь покориться неизбежному, – игриво протянула девушка. – Все равно ты будешь моим.

– Может быть, – вздохнул Сергей, поднимая с пола мешок. – Но сейчас мне нужно идти.

– Если ты сделаешь свое дело, ты погубишь всех, кто живет на нашей стороне, – грустно сказала Маха. – Неужели тебе меня не жалко?

– Я не верю в то, что хорошее может умереть. Вы изменитесь, но, если живете на самом деле, не исчезнете без следа. Все мы изменяемся, катастрофы я здесь не вижу.

– А если мы живем только во сне? – спросила девушка.

– Тогда все происходящее вообще не имеет значения, – покачал головой Сергей и вышел.

Вслед ему в дверь ударился и с хрустальным звоном осыпался на пол осколками стакан.

Лучезар стоял в сарае. Сергей не стал оглядываться по сторонам. Он вывел коня, сел в седло и поехал в известном ему уже направлении. Впрочем, он старался забирать левее – по совету Никитоса из прошлого сна. Или яви. Ведь, может быть, самое первое явление было явью, а сейчас он грезит в бреду…

Вновь теплело, вновь увлажнился и начал таять снег. Сергей еще круче повернул налево. Впрочем, ему могло только казаться, что он забирает в сторону. Ориентиров в лесу не было. Он просто чувствовал, где осталась река, а где должно находиться озеро Нум.

– Только бы не выехать на поляну с крокусами и не встретить так называемого Ронканора с его нотациями, – прошептал Сергей. – Слышишь, ты, Властелин снов? Я не хочу тебя видеть. И людей твоих тоже.

Но какой-то всадник уже спешил к Лунину со стороны зеленых полян. Сергей вынул меч и задумался – может быть, и правда уйти обратно за реку? Только получится ли теперь? Не останется ли он в нынешнем кошмаре на всю жизнь? Может быть, именно так и сходят с ума?

Всадник, к счастью, оказался Никитосом. Все та же белоснежная рубашка, серый жилет, начищенные сапоги.

– Тебя, похоже, не слишком оглушило взрывом? – спросил Сергей, не здороваясь.

– Не знаю, – улыбнулся Никитос. – В некоторой степени то был не я. Может быть, мой брат, может, двойник. Ты за меня не бойся. Я здесь лишь для того, чтобы прикрыть тебя…