Режим черной магии - Ким Харрисон

— Пирс устроил там бардак? — спросила я.

— М-м-м, — только и сказал он, но в глазах его мелькнули веселые искры. — Видела бы ты его лицо. Я ему вломлю фундаментально, когда ты вернешься домой навсегда, тут вопроса нет. Может быть, я тебе разрешу помогать. Продай его, и сможешь купить себе собственный адрес.

Третий раз мне предлагают завести свой дом. Все лучше и лучше.

— Ал, не начинай, — вздохнула я, и он засмеялся. Меня это потрясло, и он тут же стал серьезным, когда я на него уставилась. — Так ты мне будешь помогать?

Глаза его ушли в сторону, потом осмотрели меня, я почувствовала себя как на испытании.

— Возможно, — протянул он. — Но меня интересует, откуда такая перемена настроения. Ковену ты сказала, что ты — не колдунья. Попросила моей помощи прямо у них на глазах. Похоже, что ты им объявляешь бойкот.

У меня поднялись брови. Я им — бойкот? Не думала об этом в таких терминах. Это вроде бы ставит меня в позицию силы? Рэйчел, гордыня — путь к погибели.

— Устала я, — ответила я, и Ал опять издал какой-то звук. — Устала драться, устала пытаться быть такой, какой, по собственному мнению, должна быть. Это не получается. — Не пойми меня неправильно, — добавила я, когда у него переменилось выражение лица. — Я не дура. То, что я тебя прошу о помощи, еще не значит, что ты мне нравишься.

Его окутала черная дымка безвременья, и вдруг передо мной оказался Пирс. С его худощавого тела шелковая рубашка почти сваливалась. Он неискренне улыбался, и что-то шевельнулось во мне.

— А сейчас не мнишь ли ты, что я тебе нравлюсь? — спросил он, точно попадая в акцент персонажа, и у меня екнуло сердце.

— Прекрати, — попросила я, но знала, что себя выдала. — Пирсу я тоже не доверяю.

Я почувствовала, как что-то изменилось. Да, Ал вернулся в свой обычный вид.

— Ну, хорошо, — сказал он с нажимом, жестом подогревая кофейник. — Вполне может быть, что ты выживешь и будешь творить историю, ведьмочка. Горячий должен быть вкуснее — давай, попробуй.

Бла-бла-бла, бла-бла-бла. Я вытерла пальцы после еды и спросила:

— Ты мне будешь помогать?

— Вот просто так? — театрально спросил Ал. — Ради самого процесса?

— Господи, Ал, — скривилась я, — это же всего лишь чары поиска!

— И еще прыжок по линии вдобавок.

— Ладно, забудь. — Я встала, он заморгал, глядя на меня. — Спасибо за ужин, отправь меня домой теперь. Сама справлюсь. — Ник вряд ли далеко, поспрашиваю вокруг. Найду как-нибудь. Или Айви найдет. — Мне только надо его запугать так, чтобы согласился. Как-нибудь сумею.

— Ты? — Он захохотал лающим смехом. — Ага, давай сама. Начнешь намеренно использовать магию демонов и напортачишь больше, чем Мария-Антуанетта в первую брачную ночь. Я его, так и быть, напугаю.

Первая мысль была у меня — отказаться. А может, я уже про себя решила согласиться? Посмотрела ему в глаза — он протягивал мне свою мощную руку.

— Заключим пари, чтобы моей жадной душе легче было с этим примириться. — У меня по хребту будто льдинка проползла. — Я найду Ника. Даже тебя туда доставлю прыжком по линиям, если возьмешь меня с собой — смеха ради. Но если ты не стряхнешь со своего следа ковен и с тебя не снимут бойкот, ты всю эту чушь забываешь и переезжаешь ко мне. Сюда вот.

О как!..

Я вздохнула, помолчала. Повторная ответственность за одно и то же. Но если у меня не получится, ковен захочет мою голову на блюде. Или лоботомию со стерилизацией.

— Договорились, — наконец сказала я, и сердце екнуло, когда Ал в восторге хлопнул в ладоши. — Но Ника ты не хватаешь, а злого полицейского изображаю я. Всю жизнь мечтала.

Ал засмеялся:

— В тебе нет того, что нужно для этого, ведьмочка.

Притворно улыбнувшись, я ответила:

— Давай попробуем.

Он посмотрел на меня, задумался, улыбнулся.

— Я не могу к нему явиться без приглашения, а ты можешь. — Он встал, взял фрак со спинки кресла. — Нам нужно будет кое-что с моей кухни. Это одна минута.

«Господи, что же я делаю?» — успела я подумать, но мысли Ала уже обернулись вокруг моих, и мы прыгнули.

Ощутив, что снова материализовалась — или решив, что это случилось, — я открыла глаза. Пахло дровяным дымом, жженым янтарем и озоном — типично для кухни Ала. Я с тихим шорохом передвинула ногу по каменному полу, но было темно как в угольной яме, и эхо двух дыханий отдавалось от стен с незнакомым кислотным запахом.

— Ал? — спросила я осторожно, и с некоторым успокоением услышала рядом его бурчание.

— Минуту, — сказал он аристократично, и я вздрогнула, услышав, как что-то поехало по полу и разлетелось. — Мать твою деревянную! — выругался демон, и я пожалела, что не умею зажигать свет мыслью, как Пирс. Но известное мне на эту тему заклинание — демонское проклятие, и чтобы его исполнить, мне нужна целая вечность и куча барахла.

А вот Ал это умел, и в четырех футах от нас расцвел шарик серого света, выхвативший из темноты держащегося за коленку демона и разбитые остатки стола, который прежде стоял перед малым очагом. Как он сюда попал — загадка.

Увидев мои приподнятые брови, Ал отряхнул одежду, оправил фрак. Я хотела что-то сказать, но промолчала, с отвисшей челюстью глядя на хаос, в который превратилась аккуратная когда-то кухня. Один шкаф сгорел дотла, книги покрылись коричневым жирным слоем. Горелые пятна шли до самого потолка, вперемешку с обломками стола валялись на полу дрова. Гобелен с неясными фигурами, которые — готова поклясться! — шевелились, когда я не смотрела, валялся, скомканный, под стеной, на которой раньше висел. Камень пошел извивами, будто кто-то плавил стену, пытаясь проникнуть сюда или отсюда, но я готова была ручаться, что это сделано давно и не Пирсом.

В большом круглом очаге не хватало здоровенного камня в стенке, и я стала искать его глазами среди этого разорения — нашла рядом с самым большим котлом Ала для заклинаний. На котле была теперь вмятина. Над ним высился темный канделябр, и свечи расплавились, расплескались лужицами, намертво сгубившими обивку на каменной скамье возле центрального очага.

— Это работа Пирса? — ахнула я.

Ал пытался вытащить какой-то ящик, но тугое дерево не поддавалось ни на дюйм.

— Adaperire! — рявкнул демон, и я поспешно дернула обратно бегунок молнии: все двери, ящики и шкафы распахнулись одновременно.

— Твой бойфренд — истинная докука, — сказал Ал, со смущенным видом вытаскивая из ящика три черных свечи.

— Он мне не бойфренд, — возразила я, осторожно прикасаясь к покрывшей книги гуще. Она, как пыльца Дженкса, отходила начисто, слипаясь в шар и падая на пол. Там, где была эта гуща, огонь ничего не прожег. Очевидно, Ал ее использовал для защиты своей драгоценной колдовской библиотеки.