Чингисхан. Демон Востока - Алексеева

символизировала не только тяжёлые налоги, но ещё и легионы, призванные защищать эти края от таких неприятностей. Варвары очень быстро прознали о том, что император сюда никого не пришлёт, поэтому совершенно распоясались и решили взять от жизни всё.

— Надо снимать с города осаду, — решил Эйрих. — Разбивать этих сволочей, кем бы они ни были. Это наша земля, просто местные ещё об этом не знают, поэтому мы должны защищать её.

— Как скажешь, проконсул, — пожал плечами Альдрик.

— Строй легионы в наступательный боевой порядок, — приказал Эйрих. — Пусть готовятся к битве.

Зимняя война плоха не только тем, что тяжело наладить адекватное снабжение и воины часто гибнут по небоевым причинам, а ещё тем, что воевать по пояс в снегу — хорошего мало.

В прошлой жизни, Эйрих предпочитал зимовать в окружении родичей и жён, полностью отдаваясь зимним удовольствиям, а войны вести с первых трав и до первых снегов. Но там всё упиралось в наличие подножных кормов для лошадей, а сейчас его ограничивали лишь летальные последствия от возможного поражения, потому что потеря обоза для отступающих легионов будет означать неминуемую смерть.

«Риск выше, но так даже интереснее», — решил Эйрих.

Легионы выстроились в привычный боевой порядок, после чего тронулись в наступление, повинуясь сигналу знамёнщика.

Враг вообще не ожидал, что сюда кто-то нагрянет, поэтому в осадном лагере началась настоящая паника.

Эйрих не стал устраивать никому не нужные переговоры и приказал немедленную атаку.

Неизвестные кочевники пытались собрать паникующие войска для встречи неприятеля и даже поимели локальный успех, но этого было недостаточно.

Легион сблизился с нестройными рядами копейщиков, после чего дал серию залпов марсовыми колючками и бросился в атаку. Пешие контарии медленно, но неотвратимо, наступали стеной пик, а скутаты быстро охватывали никак не организованный для обороны лагерь противника с флангов.

Пролилась первая кровь, обагрившая илды легионеров, после чего пики начали отбирать жизни у центра невнятного построения вражеских копейщиков.

Всё происходило стремительно, Эйрих только успевал избирательно выхватывать детали боя, а затем враг дрогнул и обратился в бегство.

— Сигнализируй продолжение наступления! — приказал Эйрих. — Конница врага ещё не вступила в бой — пусть не успеет!

Вражеские всадники только-только седлали лошадей и в темпе полуночной лихорадки экипировались оружием и бронёй, но не успевали.

Эйрих окинул взглядом осадный лагерь, с целью посмотреть на вражеские хоругви, но это не принесло ему никаких результатов, потому что ни одного узнаваемого знамени он тут не увидел. Это не гунны и не аланы. Сравнительно недалеко проживают языги, но Эйрих никогда не слышал, чтобы они проявляли подобную активность, ведь все знают, что языги предпочитают сдавать своих воинов в наём, отчего имеют пусть и не баснословные, но приличные доходы. Они данники гуннов, то есть были данниками гуннов, по не самым актуальным сведениям, коими располагает Эйрих, поэтому им не было позволено никаких самостоятельных набегов и, уж тем более, таких масштабных акций, как осады римских городов.

«Нет, ну кто так ведёт осаду?» — подумал он с презрением, когда тщательно осмотрел осадный лагерь. — «А дозоры? А постоянно боеготовые силы?»

Полная уверенность в собственной безнаказанности сыграла с врагом очень злую шутку. Настолько злую, что она выливается большой кровью.

Со стен города доносилось ликование гарнизонных войск, но делали они это слишком преждевременно, а возможно, что и вовсе зря…

Легионеры-контарии двигались слишком медленно, что наглядно продемонстрировало хорошо известную Эйриху проблему, тогда как скутаты оперативно достигли дислокации вражеских всадников и осыпали их плюмбатами.

Надо отдать должное вражеской элите, ведь эти воины не бежали в панике, а кинулись в заведомо обречённый ближний бой.

Сопротивление конников было сломлено ещё до прибытия контариев, после чего началась резня, инициированная приказом Эйриха.

Легионеры вырезали бегущих и вязнущих в снегу кочевников, вытаскивали из шатров прячущихся там трусов и слуг, закалывали их на месте, после чего искали всё новых и новых жертв. Особая свирепость их объяснялась тяжёлым переходом через горные ущелья, в мороз и вьюгу. Им нужно было отыграться на ком-то и очень кстати под руку попались неожиданные противники…

Эйрих, оценивший ситуацию, понял, что войска прикрытия, выставленные со всех сторон окольцовывающего город осадного лагеря, предпочли не связываться и спешно бежали прямо в белое ничто, постепенно накрывающее местность.

Скоротечная битва была безоговорочно выиграна готским оружием, но впечатлений никаких не оставила. Так бывает, когда враг не ждал битвы и не смог оказать достойного сопротивления.

«Ох, опять ставить лагерь…» — подумал Эйрих и сладко зевнул.

Когда всем окончательно стало ясно, что это победа, из города выехала спешно собранная делегация.

— Наверное, поздравлять едут, глупцы… — прошептал Эйрих с недоброй улыбкой.

Примечания:

1 — Прокуратор — от лат. procurator — где pro— «вместо», а curator— «опекун, попечитель» — что означает «представителя», а, в общем смысле, это слово у римлян обозначало управляющего. Прокураторов римляне назначали как из свободных, так и из надёжных рабов или вольноотпущенников. Конкретно Октавиан Август делил госслужбу на префектов и прокураторов, а последних назначал из собственных слуг (возможно, клиентов) или рабов. Прокураторы у римлян были буквально везде, потому что это управляющий в общем смысле, то есть не владелец, а его приказчик или вроде того. При императорах были прокураторы, исполняющие обязанности, в современном понимании, исполнительных директоров, занимающихся, параллельно с префектами, экономическими аспектами деятельности провинций. И императоры, не изменяя традиции, назначали провинциальных прокураторов из рабов или вольноотпущенников. Но постепенно значение прокураторов начало возрастать, стало ясно, что эта должность не по чину каким-то там рабам или бывшим рабам, поэтому прокураторами стали назначаться лоснящиеся жиром лица всаднического и сенаторского сословия.

Глава тридцать восьмая. Дехканизм или варварство

/ 7 декабря 410 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Норик, г. Теурния/

— Славные воины Христовы!!! — выехал вперёд бородатый никейский священник.

Он ещё ничего не понял, а вот сопровождающие его воины уже всё прекрасно поняли.

Избранная дружина Эйриха ничуть не напоминала охрану римских полководцев, а ещё они разглядели готские знамёна, а священник, как понял Эйрих, в знамёнах совершенно не разбирался.

— Моё имя — Эйрих, сын Зевты, внук Байргана, прозванный Щедрым, — представился Эйрих. — Как тебя звать, святой отец?

К священнику подъехал один из всадников и что-то шепнул тому на ухо. Лицо бородача вытянулось, а в глазах мелькнул неподдельный испуг.

— Мне надо повторять свой вопрос? — поинтересовался Эйрих, прибавив в голос недовольства и угрозы.

— Нет, не надо, — взял себя в руки священник. — Епископ Бенедикт.

— О-о-о, целый епископ, собственной персоной! — притворно восхитился Эйрих. — Насколько я знаю, в Теурнии твой престол, это так?

— Да, это истина, — нервно кивнув, подтвердил Бенедикт. — Э-м… С чем пожаловали в нашу скромную обитель?

— Сначала я хотел просто выдвинуть вам ультиматум: сдача или смерть, — произнёс Эйрих. — Но потом увидел, что меня опередили какие-то чрезмерно наглые степняки. Теперь степняков больше нет, а это значит, что мы остались наедине. Я и ваш город.

— Мы премного благодарны тебе, славный воитель, за избавление от проклятых нехристей… — заговорил епископ.

— Как бы избавление не оказалось горше беды… — с усмешкой произнёс Эйрих. — Итак, внимательно слушайте мой ультиматум, повторять не буду. Вы должны сдать мне город, гарнизон выйдет из города и сложит оружие у городских врат, а мы войдём в эти врата беспрепятственно и не встретим никакого сопротивления. Вам всем понятно, что я сказал?

Епископ коротко кивнул за всех. На фоне набирала обороты метель, обещавшая разыграться на весь остаток дня…

— Тогда слушайте дальше, — ободряюще улыбнулся ему Эйрих. — Все нобили города теряют всяческую власть в провинции, с перспективой убыть отсюда куда подальше. Но, повинуясь чувству жалости, я позволю нобилям прожить в этом городе до весны, а, уже после её наступления, собрать то, что можно увезти и ехать прочь с территории Готской республики, официально устанавливающей свою власть в провинции Норик. Альтернатива — смерть. Всё ещё понятно?

— Да, — ответил епископ.

— Если нам будет оказано малейшее сопротивление, договор теряет силу в тот же момент и все нобили, ростом выше оси колеса