Дорога в Рим - Бен Кейн

Гаруспик взглянул на гряды облаков, летящих по небу, и покрытое шрамами лицо озарилось улыбкой.

— Мне вновь лежит путь на восток, — объявил он.

Ромул посмотрел вслед гладиаторам, несущим тело Фабиолы, и перевел взгляд на храм, где еще лежал труп Цезаря. За какой-то час лишиться сестры и отца — немыслимая потеря. Что ж, зато мать отомщена. Теперь у него нет никого, кроме Тарквиния и Бренна. И это странным образом делает его совершенно свободным.

В мгновение ока Рим перестал быть центром вселенной.

И Ромул ничуть не жалел о потере.

— Я с тобой, — сказал он.

Безусловно, многие читатели знакомы с историей гражданской войны в Риме и с событиями, приведшими к гибели Цезаря. Я по возможности старался держаться исторических источников. Не воспользоваться ими было бы непростительной небрежностью, ведь многие факты, зафиксированные современниками эпохи, идеально подходят для романа. Например, ночная битва в Александрии и описание Цезаря, спасающегося вплавь, с поднятыми над головой документами, взяты из исторических свидетельств. Несмотря на то что с Цезарем при этом были остатки Двадцать седьмого легиона, а не Двадцать восьмого, мне нужно было поместить Ромула в легион, который позже пойдет к Руспине, поэтому я ввел Двадцать восьмой в египетские сцены. Кастрация пленных римлян воинами Фарнака — исторический факт, как и то, что в битве при Зеле использовались серпоносные колесницы; остальной состав понтийской армии нам неизвестен, и я в соответствующей сцене дал описание войска, традиционного для той местности и того времени. Массированная атака — моя вольность; нам известно, что армия Фарнака имела большой численный перевес над римлянами. Вот я и позволил себе описать, что все войско устремилось на противника разом. Победа Цезаря на деле была такой же стремительной, как в романе.

В эпоху поздней Республики Рим вовсе не был так чист и опрятен, как в нынешних фильмах: канализация существовала лишь в немногих домах, большинство римлян пользовались общественными уборными или выплескивали содержимое ночных горшков на улицу — узкую (лишь два проспекта имели в ширину более трех метров) и незамощенную. Высокие дома (в три, четыре и даже пять этажей) загораживали свет, из-за чего на улицах по большей части царил полумрак. В отличие от периода Империи, когда городские кварталы разделялись по сословному признаку, в республиканском Риме богатые и бедные жили вперемешку.

Принести в жертву богу свинцовый квадратик с написанным на нем проклятием врагу считалось обыденной практикой; десятки таких квадратиков обнаружены при раскопках и расшифрованы.

Вопреки расхожему мнению, не вся александрийская библиотека сгорела во время битвы в гавани: хранилища располагались в разных частях города, и потому многое уцелело. К сожалению, четырьмя веками позже христиане-фанатики довершили дело, истребив самое обширное из известных в древности собраний рукописей.

Насколько мне известно, после битвы при Зеле Шестой легион не сопровождал Цезаря в Италию и сразу по прибытии гладиаторские игры в честь малоазийской победы не проводились. Эпизод с Цезарем и мятежными легионерами соответствует реальному. Носорогов, называемых эфиопскими быками, в описываемое время действительно ловили и привозили в Рим, им нередко бросали на растерзание ноксиев. Трудно сказать, каким образом можно убить носорога одним лишь копьем: все мои изыскания ни к чему не привели, не помогла даже книга одного из известных охотников. Тогда я решил положиться на свои ветеринарные знания: практически у всех млекопитающих сердце находится под левой ногой (лапой) — значит, туда-то и нужно бить копьем. Сумеет ли человек в одиночку убить копьем носорога при таких обстоятельствах — вопрос открытый, однако мне кажется, что такое возможно.

Когда я прочел о механизме с Антикитеры (том самом «ящике», который Тарквиний не успевает застать на Родосе), я не мог не упомянуть его в романе. Хотя он найден более века назад, его значение стало ясно лишь в последние десять лет, в основном благодаря восьмитонному рентгеновскому аппарату, с помощью которого получены невероятно подробные кадры-«срезы». Механизм, как выяснилось, был создан примерно в 150–100 гг. до н. э., возможно в районе Сиракуз, и мог совершать все описанные в романе действия. Примечательно, что технологии, использованные в этом приборе, были заново открыты лишь полторы тысячи лет спустя. Если греки сконструировали такое устройство, то каковы же были их способности, какие еще механизмы они могли создать?

Рассказ о битве при Руспине в основном следует историческим фактам — в их числе и шторм, разметавший корабли Цезаря, и сушка водорослей на прокорм коням, и маскировка Сципионом конницы, и упрек Цезаря сигниферу, и гениальная победа в сражении. В Лабиена метал копье не старший центурион, а ветеран-легионер. Марк Петрей, знакомый читателю по моему предыдущему роману «Серебряный орел», сражался при Руспине и, вероятно, был ранен; то, что это произошло с участием Ромула, — мой домысел. Перед битвой при Тапсе несколько когорт Цезаря и впрямь обучались приемам боя против слонов Помпея, и ветераны в легионах действительно рвались в схватку так, что начали наступление до команды Цезаря. Собирая материал для книги, я с удовольствием обнаружил удивительное упоминание о том, что во время последней африканской битвы солдат Пятого легиона напал на слона, который схватил хоботом обозного служителя, и ударами заставил животное отпустить жертву. Я не мог не вставить этот эпизод в роман даже при том, что такой факт мог сказаться на описанной мною судьбе Бренна.

Цезарь, как и упомянуто в романе, праздновал сразу четыре триумфа осенью 46 г. до н. э., и можно лишь вообразить себе пышность торжеств. Щедрость диктатора к солдатам и римской публике зафиксирована документально, однако почетная стража из представителей всех десяти легионов — мое изобретение. Мне нужен был повод вернуть Ромула в Рим. Именно во время триумфов (а не в Руспине, как описано в книге) легионеры распевали песни о «лысом распутнике». Несмотря на недостаточные свидетельства о том, что лицо главнокомандующего могло покрываться красной краской, а также об обычае мазать кровью (или киноварью) статую Юпитера, я все же счел, что эта деталь добавляет эффектности зрелищу. Победа при Мунде была такой же блистательной, а розданные по возвращении в Рим награды — такими же щедрыми, как описано в романе.

Марк Антоний в жизни был таким же выдающимся историческим персонажем, каким он предстает в тексте. Необузданная натура, прирожденный воин, пьяница и распутник, он жестко расправлялся с мятежами во время пребывания Цезаря в Египте, однако я не встречал документальных свидетельств о его связях с фугитивариями или о незаконных действиях от имени Цезаря.

Разумеется, роль Фабиолы в заговоре, а также использование Лупанария как места встречи заговорщиков — полностью моя выдумка. Марк Юний Брут действительно примкнул к заговору позже других и вскоре стал одним из главных участников. Как я упоминал в послесловии к «Серебряному орлу», прообразом его земляка Гая Кассия Лонгина послужили сразу два исторических деятеля — полный тезка персонажа и его брат (родной или двоюродный) Квинт Кассий Лонгин.